Наталья Александрова - Неизвестный шедевр Рембрандта
– Подожди, Лена. – Полина отвела мамину руку. – Девочки мои дорогие, наверно, это судьба вмешалась. Потому что когда я услышала про Леню, то просто места себе не находила…
Она вздохнула, опустила взгляд.
– Ведь мы же столько лет знакомы! Но вот беда – телефона-то твоего нового я и не знала. А если в банк звонить, так ведь и не дали бы вашего номера… Вы уж простите, что я тогда никак не проявилась. Нехорошо старых друзей забывать!
– Что ты, Полина, – мама отвернулась, – не хочу о плохом думать, нужно себя в руки брать.
Галина нахмурилась было, хотела сказать, что рановато мама все позабыла, но тут почувствовала, как Полина сжала ей руку. И кивнула успокаивающе – не волнуйся, мол, все обсудим и обо всем поговорим. У нее тотчас отлегло от сердца – Полина ей поможет, она сумеет убедить маму, что не нужно подпускать этого подозрительного Сергея Михайловича так близко. Или хотя бы подождать чуть больше месяца. А там уж она, Галина, вступит в права наследования и возьмет дело в свои руки. И выгонит этого Сергея Михайловича взашей, больно много воли взял, держится как хозяин. И тогда, возможно, он оставит маму в покое. Это будет хорошей проверкой чувств.
Она в ответ с признательностью сжала руку Полины.
Анфиса принесла кофе и крошечные печеньица, которые буквально таяли во рту.
– А как поживает Олег? – спросила мама. – А то, я вижу, Линка хочет спросить, да не решается.
– Да уж, давайте по-простому, мы ведь сто лет знакомы! – улыбнулась Полина. – У Олега все хорошо, он работает в крупной компании, им там довольны.
– Не женился? Ты еще бабушкой не стала? – поддразнила мама старую подругу.
– Нет, мы живем вместе. Говорит, что не нашел девушку по душе, ну, время у него есть, двадцать шесть лет всего, не торопится. Сейчас мужчины рано не женятся.
– Ну тогда, – мама протянула подруге телефон, – звони ему и приглашай к нам на ужин.
– Да как же…
– Что такого? Неужели он Линку не вспомнит?
– Да нет, он ее часто вспоминает, – призналась Полина. – Недавно альбом старый достали с фотографиями…
Время до ужина пролетело незаметно в разговорах и воспоминаниях. Галина была неприятно поражена, что к ужину приехал Сергей Михайлович. Ну, может, и к лучшему, Полина на него посмотрит и все поймет, не придется ей пересказывать.
Олег, конечно, изменился, в первый момент не узнать было того мальчика с непослушными вихрами. Но потом Галина разглядела кое-что знакомое. Они уединились в уголке и тихо беседовали.
Гале было с ним легко и просто, ведь они так давно были знакомы. Он так отличался от всех ее знакомых особей мужского пола. Он не плавал на яхте, не гонялся на дорогой машине по горам, не чувствовал себя ни королем мира, ни хозяином жизни. Только сейчас Галина осознала, как надоели ей те золотые мальчики. Олег так от них отличался! Спокойный такой, серьезный и очень симпатичный. Они сидели на диване рядом, совсем близко, и она чувствовала, что от него исходит обычное человеческое тепло.
Было так здорово смотреть ему в глаза и вспоминать детство, их прошлые поездки на море и зимние – за город на лыжах. Галя вспомнила, что им всегда было легко вместе. Они дружили. Господи, как ей не хватает сейчас настоящего друга! Раньше она могла рассказать Олежке все, что ее волновало. Другое дело, что волнений-то у нее не было никаких. А вот теперь…
Но он смотрел на нее так серьезно и ласково, слушал ее так внимательно, его плечо рядом было таким надежным, что на Галину снизошло умиротворение. Впервые после смерти отца пусть не исчез совсем, но ослабел тугой узел из колючей проволоки, который невыносимо стянул ее сердце.
Они условились встретиться завтра в городе и просто погулять, Олег сказал, что сможет урвать пару часов от работы. Прощаясь, он ткнулся сухими губами ей в щеку, и это легкое прикосновение ей было приятно. Снова повеяло от него надежной силой, и Галя решила, что обязательно расскажет ему обо всем, что ее беспокоит – о маме и об этом Сергее Михайловиче, и о том, как тоскливо ей после смерти отца. Нужно же кому-то об этом рассказать.
Сергей Михайлович уехал вместе с ними, простившись с хозяевами вежливо, но сухо. Мама, однако, ничуть этим не огорчилась, из чего Галя предположила, что Полина уже сумела как-то на нее повлиять. Насколько она помнила, Полина раньше отличалась здравостью суждений, даже отец относился к ней лучше, чем к другим маминым подругам. Несомненно, она и сейчас сумеет вправить матери мозги. Да, это судьба, что они встретились.
Тут Галину царапнула какая-то мысль, она даже остановилась и помотала головой, но Олег крикнул из машины:
– До завтра! Галка, не стой на холоде, простудишься! – И она махнула ему в ответ, засмеялась и упустила неприятную мысль.
Проводив гостей, Галина пошла к себе. Однако, проходя мимо готической гостиной, она увидела мать. Та стояла перед камином с бокалом красного вина в руке.
– Лина! – позвала она дочь. – Побудь со мной!
Галина вошла в гостиную, остановилась на пороге.
Мрачная комната, обставленная тяжелой черной мебелью, показалась ей неуютной и чужой. В камине догорали несколько поленьев, отбрасывая на лицо матери оранжевые и багровые блики.
– Я так рада, что приехала Полина… – проговорила мать, пригубив вино. – И тебе, кажется, было интересно с Олегом… у нас осталось так мало настоящих друзей! Дружба – вот что по-настоящему ценно! Дружба – это то, чего не купишь ни за какие деньги!
Галина подошла к камину, расшевелила огонь кочергой. Пламя ожило, заплясали золотые змейки.
– Отчего они так давно не были у нас? – спросила девушка, повернувшись к матери.
– Ну, трудно сказать… – Та отвела взгляд, потом спохватилась: – Налить тебе вина?
– Ну, разве что самую малость… так отчего вы с Полиной разошлись? Вы ведь с ней так дружили, я же помню!
– Да мы, собственно, не расходились… – Мать подняла бутылку, и тонкая рубиновая струя благородного напитка полилась в бокал. – Знаешь, как бывает… позвала ее раз, другой, она отказалась… ну, потом я поняла – ей просто неуютно было с моими новыми знакомыми – у нее нет таких материальных возможностей, она не может одеваться, как мы, у дорогих дизайнеров, не может позволить себе отдых в Биаррице или на Сардинии… ну, ты сама понимаешь – социальное неравенство воспринимается болезненно… сначала она отговаривалась какими-то уважительными причинами, а потом сказала мне какую-то резкость, и я перестала ее приглашать…
Мама замолчала, машинально взяла в руку бутылку, повертела ее и снова поставила.
– Собственно, я даже не помню, в чем там было дело – то ли я на нее обиделась, то ли она на меня. В общем, очень жаль – мы ведь и правда очень с ней дружили. Ближе подруги у меня не было. А тут столкнулись совершенно случайно… надо же, как будто сама судьба нас столкнула! А теперь, когда мы вспомнили прежние времена, я поняла, как мне ее не хватало. Сто лет не виделись, а как будто вчера расстались, видишь – получилось совсем неплохо!
– Совсем неплохо, – как эхо, повторила Галина.
Она смотрела на пламя сквозь бокал. Рубиновое вино приглушало багровый цвет огня и насыщало его удивительными оттенками драгоценных камней.
Галина заново переживала встречу с Олегом. Детские воспоминания проплывали перед ее глазами. Галина вспомнила, как они пробирались вдоль берега по огромным влажным валунам. Она поскользнулась и упала в воду, перепугалась. Вода попала в рот и в нос, дыхание перехватило. Олег прыгнул за ней, вытащил на берег.
Галина вспомнила его перепуганное лицо, которое было близко-близко, вспомнила его дыхание на своей коже…
Где тот худенький мальчик, с которым они загорали на камнях, ловили маленьких крабов, плавали наперегонки? Она пыталась разглядеть его в том мужчине, который сидел рядом с ней за столом, – кажется, это ей удалось. Но надо ли это? Ведь теперь они взрослые. И если в нем осталась хоть часть того, из детства, то все у них будет хорошо. Главное – верить…
– Но вообще-то, я хотела поговорить с тобой не о Полине! – произнесла мама, нарушив хрупкое молчание.
– А о ком? – Галя поставила нетронутый бокал, удивленно посмотрела на нее.
– Ты знаешь, сколько мне лет? – сказала мама, и голос ее странно зазвенел.
– Ну, разумеется. – Галина удивленно взглянула на нее – что за странный вопрос!
– Это страшный, роковой, трагический возраст! – воскликнула мама, картинно прикоснувшись к вискам кончиками пальцев. – Скоро, совсем скоро я состарюсь…
– Не преувеличивай, мама! Ты еще молода и прекрасно выглядишь, и еще долго… – машинально начала Галина.
– Это не важно! – перебила ее мать. – Еще несколько лет, годом больше, годом меньше – это ничего не меняет! Я одинока! Я ужасно одинока! Мне нужно простое человеческое тепло… простое человеческое участие!
– К чему ты? – недоуменно переспросила Галина.
– Сергей… Михайлович, он так добр ко мне… так внимателен… он понимает, как мне тяжело! А ты… ты к нему несправедлива! Ты не хочешь сделать шаг ему навстречу!
