Тесс Герритсен - Бешенство
– Убирайтесь, – сказал он.
Лилипуты глазели на него, издавая мяукающие звуки. Ангус попытался захлопнуть дверь, но не смог. Появившаяся женщина удержала ее.
– Что ты делаешь, папа? Почему ты раздет?
– Уходите. Убирайтесь из моего дома.
– Папа! – Женщина попыталась пройти внутрь.
– Прочь! – рявкнул Ангус. – Оставьте меня!
Он повернулся и заковылял по коридору, желая скрыться от женщины и лилипутов. Но они преследовали его; карлики хныкали, а женщина голосила:
– Что случилось? Что с тобой?
Он споткнулся о ковер. То, что произошло дальше, напоминало медленный и грациозный танец под водой. Он ощущал, что его тело парит, скользит вперед. Раскинув руки как крылья, он летел сквозь влажный воздух.
Он не почувствовал удара.
– Папа! О, Боже.
Чертовы карлики завизжали и начали хвататься за его голову. Женщина склонилась над ним и перевернула его на спину.
– Папа, ты ушибся?
– Я могу летать, – прошептал он.
Она посмотрела на лилипутов.
– Найдите телефон. Звоните девять-один-один. Быстро!
Ангус пошевелил рукой, похлопал ею как крылом.
– Лежи спокойно, папа. Мы вызовем «скорую».
«Я могу летать!» Он плыл, скользил по воздуху. «Я могу летать».
– Я никогда его таким не видела. Он не узнает меня и, похоже, не узнает своих внучек. Я не знала, что еще можно сделать, поэтому вызвала «скорую». – Женщина бросила обеспокоенный взгляд в смотровой кабинет, где медсестры пытались снять основные показатели Ангуса Парментера. – Это инсульт или что-то подобное, да?
– Я смогу вам сказать больше, после того как осмотрю его, – пообещала Тоби.
– Но это похоже на инсульт?
– Возможно. – Тоби взяла женщину за руку. – Почему бы вам не подождать пока в приемной, госпожа Лэйси? Я выйду к вам, как только буду знать больше.
Эдит Лэйси кивнула. Обхватив себя руками, она отправилась в приемную и опустилась на диван между своими дочерьми. Все они обнялись, слившись в теплую маленькую вселенную.
Тоби отвернулась и прошла в кабинет.
Ангус Парментер лежал на каталке и лепетал что-то про незнакомцев в его доме; все четыре конечности были зафиксированы. Для восьмидесятидвухлетнего человека у него была удивительно развитая мускулатура. Его тело прикрывала только майка. Так его и обнаружила дочь, голым от пояса.
Модин отстегнула манжету тонометра и аккуратно положила его в закрепленную на стене корзину.
– Основные показатели нормальные. Сто тридцать на семьдесят. Пульс девяносто четыре, ровный.
– Температура?
– Тридцать восемь, – сообщила Вэл.
Тоби остановилась у изголовья и попыталась привлечь внимание пациента.
– Господин Парментер! Ангус! Я доктор Харпер.
– …пришли прямо ко мне в дом… никак не хотели оставить меня в покое…
– Ангус, вы упали? Вы ушиблись?
– Чертовы карлики, пришли украсть мои деньги. Все охотятся за моими деньгами.
Модин покачала головой.
– Я не могу добиться от него ни слова о болезнях.
– По словам дочери, он был здоров. За последнее время никаких заболеваний. – Тоби фонариком посветила в глаза пациенту. Оба зрачка сузились. – Она говорила с ним по телефону всего две недели назад, и, судя по голосу, все было в порядке. Ангус! Ангус, что с вами стряслось?
– …вечно пытаются отнять эти чертовы деньги…
– Заклинило, – вздохнула Тоби и, щелкнув, отключила фонарик.
Она продолжила осмотр: сначала выяснила, нет ли травм головы, затем перешла к проверке черепных нервов. Никаких внешних признаков; ничто не указывает на причину расстройства сознания. Дочь упоминала неуверенную походку. Возможно, инсульт мозжечка. Это влияет на координацию. Она отвязала правое запястье.
– Ангус, вы можете дотронуться до моего пальца? – Тоби держала руку прямо у него перед носом. – Протяните руку и дотроньтесь до моего пальца.
– Вы слишком далеко, – сказал он.
– Я рядом, прямо перед вами. Давайте, попробуйте коснуться.
Он поднял руку. Она закачалась, как танцующая кобра. Зазвонил телефон. Модин сняла трубку.
Рука Ангуса Парментера начала трястись – сильной ритмичной дрожью, от которой загромыхала каталка.
– Что это он? – удивилась Вэл. – У него судороги?
– Ангус! – Тоби обхватила его лицо и посмотрела прямо на него. Пациент не глядел на нее, он завороженно уставился на собственную руку.
– Вы можете говорить, Ангус?
– Опять началось, – сказал он.
– Что? Вы говорите о дрожании?
– Эта рука… Чья это рука?
– Это ваша рука.
Внезапно дрожь прекратилась. Рука безжизненно шлепнулась на каталку. Ангус прикрыл глаза.
– Вот, – проговорил он. – Так-то лучше.
– Тоби! – Модин отвернулась от телефона. – Там доктор Валленберг на линии. Он хочет с тобой поговорить.
Тоби взяла трубку.
– Доктор Валленберг? Это Тоби Харпер. Я дежурный врач отделения неотложной помощи.
– У вас там мой пациент.
– Вы говорите о господине Парментере?
– Мне только что сообщили о том, что его увезли на «скорой». Что случилось?
– Его нашли дома; нарушение сознания. Сейчас он бодрствует, основные показатели стабильны. Но у него атаксия, и он все путает. Не узнал даже собственную дочь.
– Давно он у вас?
– «Скорая» привезла его часов в девять.
Некоторое время Валленберг молчал. Тоби слышала на заднем плане смех и голоса. Вечеринка.
– Я приеду через час. Сохраняйте его в стабильном состоянии до моего приезда.
– Доктор Валленберг…
Но связь уже прервалась.
Тоби повернулась к пациенту. Он лежал очень тихо, его глаза неподвижно смотрели в потолок. Но вот они ожили, двинулись вправо, затем влево, как будто он наблюдал за очень медленной игрой в теннис.
– Нужно срочно сделать компьютерную томографию, – сказала Тоби. – И взять кровь.
Вэл вытащила из ящика пригоршню пробирок.
– Как обычно? Клинический и биохимию?
– Добавь анализ на наркотики. Похоже, у него галлюцинации.
– Я позвоню в рентгенкабинет, – сообщила Модин и снова потянулась к телефону.
– Дамы, – обратилась к коллегам Тоби. – Вот еще что. Обе медсестры посмотрели на нее.
– Что бы ни случилось сегодня, мы не оставим этого человека одного ни на секунду. До тех пор, пока его не переведут из нашего отделения.
Вэл и Модин кивнули.
Тоби взяла свободную руку Ангуса Парментера и крепко привязала ее к боковому рельсу каталки.
– А вот и срезы, – объявил техник.
Тоби смотрела на экран компьютера, где постепенно появлялась первая картинка – овал с различными оттенками серого. Это было поперечное сечение мозга Парментера. Тысячи рентгеновских лучей, направленных на его череп, сейчас анализировались компьютером, различная плотность костной ткани, жидкости и мозга отражалась на экране. Череп выглядел тонкой белой рамкой, похожей на кожуру фрукта. Под этой кожурой виднелась серая масса самого мозга, иссеченная похожими на червяков черными бороздками.
Экран продемонстрировал серию снимков, сделанных в разных ракурсах. Тоби увидела оба передних рога спинного мозга – два черных овала, заполненных спинномозговой жидкостью. Хвостатые ядра. Таламус. Вроде бы никаких анатомических изменений, никакой асимметрии.
– Я не вижу ничего особенного, – заметила Тоби. – А ты что думаешь?
Винс не был врачом, однако за время работы в лаборатории повидал гораздо больше томограмм, чем Тоби. Глядя на очередной срез, он нахмурился.
– Погоди-ка, – сказал он. – В этом снимке есть что-то странное.
– Что?
– Да вот же. – Он ткнул в кляксу посередине. – Это турецкое седло. Видишь, как размыта граница с этой стороны?
– А может быть, пациент просто дернулся?
– Нет, в остальном снимок совершенно четкий. Значит, это не из-за движения. – Винс поднял трубку и набрал номер надомного врача-радиолога. – Приветствую, доктор Риттер! До вас уже дошли наши снимочки? Отлично. Мы с доктором Харпер как раз на них смотрим. Нас тут заинтересовал последний. – Винс щелкнул клавишами компьютера, и на монитор вернулась предыдущая картинка. – Взгляните на тот срез, видите? Как вам такое турецкое седло?
Пока Винс обсуждал увиденное с доктором Риттером, Тоби придвинулась к экрану. То, на что указал Вине, было крошечным изменением – таким незначительным, что она сама вряд ли бы его заметила. Турецкое седло – малюсенькое углубление в тонкой кости у основания мозга, в котором помещается гипофиз. Сама железа жизненно необходима – гормоны, которые она вырабатывает, отвечают за широкий набор функций: от способности к деторождению до роста и ежедневной смены сна и бодрствования. Могла ли такая незначительная эрозия турецкого седла стать причиной симптомов, наблюдающихся у пациента?
– Хорошо, я сделаю венечные срезы, – сказал Вине. – Что я еще должен сделать?
– Дайте мне поговорить с Риттером, – попросила Тоби и взяла трубку. – Привет, Джордж. Это Тоби. Так что ты думаешь насчет этого седла?
