Полина Дашкова - Херувим (Том 1)
Дальше было показано застолье. Монотонная восточная музыка. Громкий смех, быстрая хриплая речь, чеченские слова вперемежку с русским матом, жующие, лоснящиеся от жира лица. Сергей сидел между двумя бандитами, с полуобъеденным шампуром в одной руке и куском лаваша в другой.
- Вкусный у них шашлык? - тихо спросил Райский.
Сергей ничего не ответил.
Действие продолжалось. У белой стены стоял человек. Он был страшно истощен. Драная телогрейка, надетая на голое тело, висела на его плечах как на вешалке. Сергей никогда не видел его в лагере. Лицо медленно наплывало и наконец заполнило весь экран.
- Меня сейчас убьют, - проговорил человек быстрым свистящим шепотом, осталось еще трое наших ребят. Здесь очень страша". Пожалуйста, заплатите выкуп. Меня убьют, их пока что можно спасти. Здесь Славик, Вита, Саня... Кто-нибудь, заплатите выкуп, очень вас прошу, это мое последнее, предсмертное желание, - он заплакал и тяжело упал на колени. Он так смотрел в объектив, что казалось, глаза его, огромные, обведенные черными кругами" сейчас прожгут насквозь экран телевизора. По впалым, серым от щетины щекам текли слезы.
Плечи под ватником крупно дрожали. Камера отъехала. В кадре появился еще один человек, парень лет двадцати в аккуратном камуфляже. Камера наехала совсем близко, взяла крупный план, качество пленки было отличным, освещение ярким. Круглое лицо, широкий вздернутый нос, серые глаза, светлые, длинные, как у теленка, ресницы, на лбу и на щеках следы подростковых прыщиков. Простецкий, добродушный парнишка из тихой российской провинции. Борода росла плохо, бесцветными клочьями, и совсем не шла ему. На лице его блуждала шальная улыбка. В руках он сжимал автомат.
- Короче, это, - произнес он в камеру и сплюнул, - я ща кончу его. Во имя Аллаха, короче, - он сплюнул еще раз, - ну че, братаны, можно?
- Погоди, дарагой, ты не сказал, кто ты такой, как зовут, - голос звучал за кадром, но Сергей сразу узнал его. Говорил Исмаилов. Через секунду он вошел в кадр, обнял парня и похлопал по плечу: - Ну, давай, джигит, скажи веем, кто ты есть.
- Ну, короче, это... Я старший сержант Трацук Андрей Иванович, семьдесят восьмого года, русский, - парень опять сплюнул, глаза его забегали, - неделю назад принял мусульманство, вступил в ряды освободительной армии Ичкерии, теперь меня зовут Хасан.
- Маладэц! - подал голос Исмаилов.-Ты теперь мой брат. А я люблю всех своих братьев. У тебя будет много денег и четыре красивые жены.
В ответ новоиспеченный Хасан усмехнулся криво, по-блатному, и опять сплюнул.
Камера вернулась к человеку у стены. Тот все еще стоял на коленях, но глаза его стали сухими, спокойными. Лицо было поднято к небу, губы беззвучно бормотали что-то, дрожащая рука неуверенно поднялась, он перекрестился. За кадром послышался гогот. Смеялись несколько человек, камера криво дернулась и поспешила взять общий план. Бывший Андрей Трацук дал короткую очередь. Человек у стены рухнул в пыль.
- Может, вы все-таки откроете глаза?' --услышал Сергей голос полковника Райского.
- Я все вижу, - ответил он, не поворачивая головы, - я все отлично вижу.
- Да? А со стороны кажется, будто вы вообще заснули. Скажите, вы встречали в лагере этих двух людей? Я имею в виду расстрелянного и этого новоиспеченного Хасана?
- Я понял, кого вы имеете в виду. Расстрелянного не встречал. А Хасана я знал. Там их было пять штук, таких Хасанов.
- Правда? Пять штук, говорите? Ну что ж, не будем отвлекаться.
Сергей увидел на экране еще одного заложника у стены. Он был не так истощен, как первый. Он смотрел в камеру и повторял просьбу о выкупе ровным, спокойным голосом. Кадр застыл. Полковник Райский нажал "паузу" на пульте.
- Вам знакомо лицо этого человека?
- Нет
- Посмотрите внимательней. Возможно, вы забыли.
- Нет. У меня хорошая память на лица.
- Да? Ну ладно.
Райский пустил пленку, и Сергей увидел самого себя с автоматом в руках. Когда камера приблизилась, полковник опять нажал "паузу".
- Вы продолжаете утверждать, что не видели раньше этого человека? Нет, я понимаю, иногда память выкидывает странные фокусы. Какие-то особенно мучительные, опасные для психического здоровья моменты забываются помимо воли. Срабатывает инстинкт самосохранения. Бывает, не спорю. Ведь вас заставили это сделать. Известно, как они умеют заставлять.
- Я отлично помню, как мне сунули в руки автомат и как меня снимали, медленно проговорил Сергей, - будьте добры, пустите пленку дальше.
- Слушайте, у вас потрясающая выдержка, - заметил Райский, - молодец, честное слово, молодец.
В кадре опять появился заложник. Он стоял во весь рост. Глаза его были закрыты. Камера приблизилась, чтобы в последний раз показать его лицо. Оно было застывшим, как будто уже неживым, и только губы двигались, как отдельный механизм:
- Заплатите выкуп, умоляю, заплатите выкуп...
Крупный план сменился общим. Но в кадре был только заложник у стены и больше никого.
Короткая очередь прозвучала за кадром. Заложник упал. А потом опять появился Сергей с автоматом. Рядом стоял Исмаилов, хлопал его по плечу и поздравлял. Сергей молчал, низко опустив голову.
- Ну, видишь, как все просто, дарагой? Совсем просто застрелить собаку во имя великого Аллаха. Ты ведь джигит, ты мой брат. Обязательно женим тебя, пообещал Исмаилов, - ну не смущайся, майор, расскажи всем, кто ты есть, кем был и кем стал. - Последовал увесистый хлопок по спине. Сергей покачнулся и чуть не упал. Камера поспешно ретировалась, метнулась к трупу, который в этот момент волокли от стены к неглубокой яме на опушке ореховой рощи.
- Да, так на чем мы остановились?-подал голос Райский. - Вы сказали, что отлично помните, как вам сунули в руки автомат. Неужели не помогла пленочка освежить в памяти дальнейшие события? - В полумраке вспыхнул огонек зажигалки, полковник прикурил и протянул Сергею сигареты.
- Спасибо, - кивнул Сергей и после первой глубокой затяжки тихо произнес: - Михаил Евгеньевич, пожалуйста, отмотайте назад, к первому расстрелу.
- Так и думал, что вы начнете с этого. - Райский выключил видеомагнитофон и телевизор, отъехал в кресле к журнальному столу, залпом допил свой остывший кофе. - Молодец, отлично! Мы ведь сразу обратили внимание, что расстрел показан в вашем случае совсем иначе. Если бы вы стреляли в заложника, они непременно бы это засняли. Автомат, который вам сунули в руки, не был заряжен. Вы были уже настолько ослаблены, что едва держались на ногах. Именно за это, за отказ стрелять, вам перебили ноги. Сначала вас хотели просто повесить, но Исмаилов срочно уехал в Грозный и ждали его возвращения.
- Откуда вы знаете? - мрачно поинтересовался Сергей.
- Подождите, - Райский улыбнулся, - я чуть позже отвечу на ваши вопросы. На все не обещаю, но на некоторые. Итак, заложника вы не видели, поскольку находились с другой стороны дома. Это засвидетельствовали наши эксперты, которые очень серьезно занимались пленкой. Более того, они определили, что у вас на лице грим.
- Разве это можно определить? - мрачно поинтересовался Сергей.
- Ну, качество пленки очень высокое, снимали при ярком свете. Там есть один крупный план, где видно, что у вас на лице ссадины замазаны. Мое замечание про отличный цвет лица не случайно. Я ждал, что вы скажете о гриме. Однако вы промолчали, с чем вас и поздравляю. Я не доверяю людям, которые спешат оправдываться. Ну да ладно. Кино мы с вами посмотрели. Теперь можно и поговорить.
- Это наверняка не все кино, - медленно произнес Сергей и почувствовал покалывание в запястьях.
- Не все, - кивнул Райский, - там дальше начинаются кошмары, такие, что Стивен Кинг просто отдыхает. Лично у меня нет желания смотреть еще раз. Я не любитель ужастиков, особенно если это не фантазии кинематографистов, а грубая хроника. Кстати, вас там нет. Мелькнула парочка крупных планов. Там вы смотрите, как казнят ваших товарищей, и у вас лицо покойника. Правда, надо обладать определенной чуткостью, наблюдательностью, чтобы заметить это, а также все прочее, на что обратили внимание наши эксперты. Но другие люди... Вы знаете, как смотрит и что видит публика? Дело в том, что пленка была показана по трем телеканалам. Отдельные кадры проходили в новостях. В несколько специальных репортажей были включены большие фрагменты, и наконец неделю назад фильм в смонтированном виде показали целиком в самое смотрибельное время, комментировал его весьма популярный телеведущий. Имен предателей не называли. Было дано специальное распоряжение Генерального штаба не называть имен, званий и так далее. Только лица и гневные общие слова о наемниках, о всяком отребье, которое переходит на сторону бандитов. Знаете, у вас очень запоминающееся лицо, - Райский мягко улыбнулся, - вы объявлены в розыск, майор.
- Что с моей матерью? - хрипло спросил Сергей.
Райский смерил его долгим оценивающим взглядом, откашлялся и медленно произнес:
