Безмолвный пациент: комплект из 3 психологических триллеров - Алекс Михаэлидес
Диомидис рассмеялся. Я с завистью смотрел, как он поджег кончик сигары и раскурил ее. Комната наполнилась дымом.
3
После обеда я метался по коридорам в поисках выхода. Отчаянно тянуло закурить. Но не успел я выбраться на улицу, как у пожарного выхода меня заметила Индира. И решила, что я заблудился.
– Не волнуйтесь, Тео, – успокаивающе проговорила она, беря меня за руку, – я месяцами плутала, пока не разобралась в этом лабиринте. Иногда кажется, что здесь вообще нет выхода. До сих пор путаюсь, куда идти, хотя работаю в Гроуве уже десять лет.
Не дожидаясь ответа, прежде чем я смог что-либо возразить, Индира поволокла меня пить чай в «аквариум».
– Сейчас поставлю чайник. Ну и погодка! Черт-те что… Пошел бы уж наконец снег, и дело с концом! – болтала она. – Кстати, снег очень символичен, не находите? Например, «начать с чистого листа». Замечали, как часто пациенты говорят про снег? Обратите внимание. Любопытный момент.
Неожиданно Индира выудила из сумки большой кусок торта, аккуратно обернутый в пищевую пленку, и вручила мне:
– Держите. Ореховый торт. Вчера испекла специально для вас, Тео.
– Ох, большое спасибо! Я…
– Знаю, это против правил, но я всегда в начале сеанса угощаю сложных пациентов кусочком торта. И работа сразу идет на лад!
– Еще бы! – Я расхохотался. – По-вашему, я сложный пациент?
– Нет. – Индира засмеялась. – Между прочим, мой хитрый прием отлично работает и на трудных сотрудниках, к которым вы, слава богу, не относитесь. Немножко сладкого для улучшения настроения не повредит! Раньше я пекла торты для нашей столовой, а потом пришла Стефани и устроила скандал. Видите ли, санитарные правила запрещают приносить еду извне. Чушь какая! Будто я напильник сюда пронесла, честное слово!.. Я все равно потихоньку пеку сладкое. В знак протеста против ее тирании. Попробуйте кусочек! – не терпящим возражений тоном проговорила Индира.
Я откусил немного. Торт оказался и вправду вкусным: сочный, с насыщенным ореховым вкусом, сладкий.
– Думаю, эта штука запросто может настроить пациентов на нужную волну, – невнятно проговорил я, прикрывая набитый рот ладонью.
Индира заулыбалась с довольным видом. И тут я понял, почему она мне понравилась, – ее окружала аура материнского тепла и спокойствия. Она напоминала Рут, моего давнего терапевта. Я не мог представить Индиру злой или раздраженной.
Пока она возилась с чаем, я решил осмотреться. Сестринский пост традиционно считается сердцем, центральной частью любого отделения в больнице: отсюда и сюда постоянно курсирует персонал, ежедневное руководство отделением происходит именно здесь. На сестринском посту решаются важнейшие практические вопросы. Пост прозвали «аквариумом», потому что он огорожен панелями из армированного стекла: так персоналу удобнее приглядывать за пациентами, находящимися в комнате отдыха. Теоретически. На практике получалось ровно наоборот: пациенты застывали у прозрачных стен и пялились на нас, и в итоге под пристальным наблюдением оказывались мы сами. Места в «аквариуме» было мало, стульев раз-два и обчелся, да и те занимали медсестры, печатающие отчеты. Поэтому остальным приходилось жаться, стоя в центре тесного помещения или облокотившись о стол. Создавалось ощущение, что «аквариум» постоянно набит до отказа, даже если там находилось не очень много народу.
– Держите, мой хороший, – проворковала Индира, вручая мне кружку с чаем.
– Спасибо.
В «аквариум» зашел Кристиан. Мы обменялись кивками. Сильно пахну́ло его излюбленной мятной жвачкой. Помню, в Бродмуре он много курил, как и я, – то единственное, что нас объединяло. Вскоре после нашего знакомства Кристиан уволился из Бродмура, потом женился, а недавно у него родилась дочка. Интересно, какой из него вышел отец? Кристиан не производил впечатление особенно ласкового человека.
– Те же и там же. Забавно, – с холодной улыбкой процедил он.
– Мир тесен.
– Если говорить о специалистах по психиатрии, то да.
Видимо, Кристиан намекал, что у него имеются и другие интересы, помимо работы. Любопытно какие? Если честно, я мог представить его лишь в «качалке» или в жесткой схватке[14] на поле для регби.
Пару секунд Кристиан молча смотрел на меня в упор. Я совсем отвык от его манеры делать паузы, зачастую весьма продолжительные, вынуждающие собеседника ждать, пока он соизволит ответить. Внутри опять поднималась волна раздражения, совсем как это было в Бродмуре.
– Ты присоединяешься к коллективу в неудачное время, – наконец произнес Кристиан. – Над Гроувом занесен дамоклов меч.
– Все настолько плохо?
– Это лишь вопрос времени. Рано или поздно управляющая компания закроет клинику. Отсюда вопрос: что здесь делаешь ты?
– В смысле?
– Ну обычно крысы бегут с тонущего корабля. Они не лезут на борт.
Меня поразила неприкрытая агрессия Кристиана, но я решил не лезть на рожон.
– Возможно. Я не крыса, не знаю, – пожал плечами я.
Ответить Кристиан не успел. Оглушительный грохот заставил нас подскочить от неожиданности. Снаружи «аквариума» стояла Элиф и молотила по одной из прозрачных стен исполинскими кулаками. Она сильно прижалась лицом к стеклу – так, что расплющился нос, а искаженные черты напоминали жуткую маску.
– Я больше не намерена глотать это дерьмо! – орала она. – Ненавижу твои чертовы таблетки, понял?
Кристиан приоткрыл небольшое окошко в прозрачной стене и ответил разбушевавшейся пациентке:
– Поговорим потом, Элиф.
– Я тебя предупредила! Я не буду больше пить таблетки! Мне от них плохо!
– Я заканчиваю разговор. Пожалуйста, запишитесь ко мне на прием, и мы все обсудим. Отойдите от стекла, – произнес Кристиан.
Элиф помедлила и через мгновение отлепилась от стекла, оставив на нем мутный след от прижатых носа и щек.
– Ничего себе характер, – пробормотал я, глядя ей вслед.
– Трудный, – буркнул Кристиан.
– Бедняжка Элиф, – сочувственно произнесла Индира.
– За что она тут? – поинтересовался я.
– Двойное убийство, – ответил Кристиан. – Задушила мать и сестру, пока те спали.
Я снова посмотрел на Элиф. Она подошла к группе пациентов, возвышаясь над ними, словно башня. Кто-то сунул ей в руку смятую денежную купюру, и женщина быстро убрала ее в карман.
А потом я заметил Алисию. Она одиноко сидела в другом конце коридора, глядя в окно. Я задержал на ней взгляд. Кристиан заметил это.
– Кстати, я недавно беседовал с профессором об Алисии. Хочу снизить ей «Рисперидон» до пяти миллиграммов, – заявил Кристиан.
– Понятно.
– Думаю, тебе стоит знать. Слышал, ты пытался провести с Алисией сеанс.
– Верно.
– Сейчас с нее глаз нельзя спускать. Посмотрим, как она отреагирует на изменение. И еще: в следующий раз, когда тебе вздумается корректировать лечение моих пациентов, советую обращаться непосредственно ко мне, а не ябедничать втихаря
