Фан-клуб Посейдона - Дарья Александровна Калинина
– Да! И этот тип врет насчет заколки. Эта заколка единственная в своем роде. Это не какая-нибудь дешевая вещица, которую можно купить в любом ларьке. Эту заколку Оля заказывала специально для Веры у одного знакомого ювелира. И тот сделал украшение по эскизу, который накидал при клиентке. Он не тиражирует свои изделия, каждое из них уникально. В этом вся фишка. Второй такой же заколки просто быть не может!
– То есть Вера была в доме у Григория, но мы не можем сказать, когда именно это случилось.
– Сегодня – это точно. Потому что, когда Вера приехала, то Оля первым делом вручила ей эту заколку. И Вера сразу же ее нацепила на волосы. Но я не помню, была ли заколка на Вере, когда мы смотрели салют.
Все принялись вспоминать, и мнения, как это обычно бывает в таких случаях, разделились поровну. Дима и Саша считали, что не было. А Тая с Аглаей утверждали, что заколка была.
– Не складывается у нас. Надо остальных расспросить. Надо понять, когда Вера заходила к этому типу, было это еще утром или днем, или сейчас.
Они вернулись назад и стали ждать возвращения двух других поисковых групп. Но те что-то задерживались. Наконец, вернулась Оля с ее спутниками. Денис со Стасом выглядели растерянными. Оля была бледна и разговаривать не захотела.
– Мне что-то нездоровится. Ребята расскажут вам, что там было.
Денис со Стасом стояли возле подноса с бутылками со спиртным и дегустировали все подряд.
– Нам нужно согреться.
– До сих пор трясет! То ли от холода, то ли от чего другого.
Оказалось, что соседский дом они обнаружили пустым, без наличия какой-либо формы человеческой жизни.
– Там у них что-то странное творится. Двери нараспашку. Свет горит. А в доме никого.
– И все вещи раскиданы!
– Такое впечатление, что их что-то спугнуло, и они дали деру из своего дома.
– Еще до грозы?
– Либо во время, либо сразу после нее.
– Во время грозы убежали из сухого и теплого дома под холодный дождь и ветер?
– Судя по следам в доме, а натоптано там изрядно, они не один раз выходили под дождь и снова возвращались. В доме все полы покрыты следами со свежей землей.
– А следов Веры вы там не видели?
– Нет. Обувь мужская и размер соответствующий.
– Значит, Веры там не было.
– Ну… я бы так однозначно не стала утверждать.
– А почему?
– Запах.
– Что «запах»?
– В доме пахло ландышем, – произнесла Оля. – Такими духами пахла Верочка.
– Ты в этом уверена? Может, это какие-то другие духи с похожим ароматом?
– Нет, я не могу ошибиться, – твердо произнесла Оля. – Это мои духи. Любимые. У меня их осталось буквально на донышке, достать их теперь целая история. И я очень хорошо знаю их запах. А Верочка щедро опрыскалась ими у меня на глазах. Использовала все до капли. Один пустой пузырек остался.
И Оля продемонстрировала флакон в форме цветка ландыша, потом с грустью поставила его на место. Выкинуть даже пустой флакон у нее рука не поднималась. А Вера поступила нетактично, вылив на себя все духи, столь дорогие сердцу хозяйки. Или это было сделано с умыслом? Слишком многое в поведении Верочки и хозяев дома казалось Саше подозрительным. Но пока он молчал. Потому что какое его дело, если даже Дима с Олей заискивают перед Верочкой и ее супругом?
– И еще один момент, – сказал Стас. – Мужские следы выглядят так, словно внутрь они заносили тяжелый груз, а обратно выходили уже налегке. В направлении к дому они впечатались в грязь глубже, чем в обратном направлении.
– Вы осмотрели дом?
– Ну… не так чтобы очень уж подробно. Там осталось еще немало укромных уголков, в которых можно что-нибудь спрятать.
– И мы не осмотрели подвал.
– А следы ведут именно туда!
– Подвал? – встрепенулся Дима. – Нужно это исправить.
Саша повернулся к Оле и спросил:
– Ты разрешишь мне взять флакон твоего «Ландыша»?
– Бери. Но зачем он тебе? Там почти ничего нет.
Но запах-то пока еще сохранился. Даже тех нескольких капель, что оставались во флаконе, было достаточно для дела.
Второй соседский коттедж был построен еще в конце прошлого века и сильно отличался от своих более современных собратьев, щеголявших солнечными панелями на крышах, способными, подобно подсолнухам, поворачиваться вслед за дневным светилом, стеклянными фасадами – оранжереями и прочими приятными штучками, вроде охранной сигнализации, способной сработать от малейшего движения, да еще и имеющей возможность сообщить об этом вторжении хозяину, находящемуся в отлучке.
Ничего этого у соседей не было вовсе. Коттедж их представлял собой простые кирпичные стены, черепичную крышу и окна-стеклопакеты, не умеющие даже самостоятельно осуществлять функцию проветривания. Все добротное, но слегка устаревшее.
В доме было все точно так, как и описывал Стас. Следы трапезы и следы поспешного бегства. И тут действительно пахло ландышем. Запах был совсем слабый, но это для человеческого носа. Саша представлял, как должно пахнуть для собаки.
Саша присел на корточки и поманил к себе Барона.
Потом показал ему флакон с духами, дал понюхать и велел:
– Ищи!
Вообще-то, Барон был больше охотник по пернатой дичи, любил погонять зайчиков и других зверюшек. Заниматься поиском чего-то постороннего он не слишком любил. Но зато он любил своего хозяина. А хозяин по какой-то непостижимой для Барона причине то и дело просил его принести ту или иную пахучую, но, увы, совершенно неинтересную самому Барону вещицу. Это мог быть кусок дегтярного мыла, который требовалось отыскать по запаху. А в другой раз испачканное машинным маслом полотенце, которое требовалось соотнести с початой жестянкой того же продукта. Ну, или еще что-то такое же неинтересное.
Барон всякий раз страдальчески морщился от таких заданий, цели которых он не понимал, но исправно выполнял требование. С раннего возраста он усвоил эту науку. И теперь даже не начал капризничать. Пробежался по дому, поводя чутким носом и улавливая разлившиеся в воздухе потоки цветочного аромата. Уловил, откуда идет основная волна, установил источник и со всех лап ринулся туда. Пахучая вещь лежала точно там, где Барон и предполагал. Увидев ее, он встал рядом и громко залаял, звал хозяина, пусть полюбуется.
Хозяин прибежал и очень обрадовался. Следом все остальные тоже стали хвалить Барона, гладить его по мягким шелковым ушам и называть замечательной собакой. Барон помахивал хвостом и строил из себя скромнягу. Мол, что я, да я ничего. Раз это надо моему хозяину, то я готов поработать ради него и ищейкой, хотя, конечно, это не совсем мой профиль.
– Это моя
