Лесная кукла - Анна Васильевна Дубчак
– Да, знакома.
Она хотела сказать, вернее попросить, следователя, чтобы он не раскрывал ее тайну мужу, но потом вдруг вспомнила, что это не только сейчас, но и в принципе уже давно не имеет никакого значения: для Виктора-то это давно не является секретом.
– Кем он вам приходится?
– Он мой любовник, – сказала она отрывисто, быстро, даже вызывающе, желая, как можно скорее покончить с этой темой. – Что еще хотите знать?
– Ваша сестра и Агневский… Как вы думаете, что их связывало?
– Вы на что намекаете? Моя сестра не такая… Она бы не посмела. Она не такая… Я не знаю, что их связывало. Возможно, они встретились по инициативе моей сестры для серьезного разговора. Дело в том, что Лида была против нашего романа и, возможно, она хотела поговорить с Юрой именно об этом. Хотя в самом начале она помогала мне, даже дала мне свой телефон, чтобы я могла тайно от мужа переписываться с Юрой. А потом все изменилось. Она стала жалеть Виктора, так зовут моего мужа, сказала, что я должна выбрать, с кем останусь. А я не могла этого сделать. Виктор – мой муж, мы с ним близкие, родные люди, а Юра – это совсем другое, совсем… Юра, он как шампанское, я не знаю… Это радость всей моей жизни. Я так уже привязалась к нему. Это поначалу мы не хотели проникать друг в друга, я имею в виду наши души. Ну, просто бы встречались для удовольствия, и все. Но мы – живые люди, у нас так не получилось. Мы полюбили друг друга. И так получилось, что я любила сразу обоих мужчин. Вот так.
Она тяжко вздохнула. Вот бы ей сейчас предложили бокал красного вина! Она бы тогда много еще чего рассказала. К примеру, о том, каким ласковым был Юра, каким невозможно нежным…
– Мне кажется, что я сейчас потеряю сознание… – сказала она, вдруг почувствовав, как закружится ее голова, и стены кабинета словно тронулись с места, поплыли.
Она же ничего не ела со вчерашнего дня!
– У меня бензин закончился, – улыбнулась она одними губами. Глаза ее продолжали смотреть на следователя невыразимо грустным взглядом. – Сил не осталось совсем.
– Хотите, спустимся в кафе, выпьем по чашке кофе, и я угощу вас бутербродом или супом.
Какой же он милый! Разве бывают такие следователи?
– Я не против. Но сначала хочу, чтобы вы усвоили – это не Лидино платье.
Ей на удивление стало лучше, и голова перестала кружиться. Словно тема платья взбодрила ее, она посчитала, что должна как-то помочь Журавлеву.
– Вы меня поняли? Это не ее платье! Думаю, для следствия это важно. Это какая-то жалкая пародия на детское платье, понимаете? И пошито оно криво, швы неровные, и машинка явно барахлила… Моя сестра одевалась в стильные, дорогие вещи. Вот белье – ее. И трусики, и бюстгальтер. Как видите, это настоящая женская одежда. Но это платье… Какая-то бутафория. Кто-то нарочно надел его на нее. Вы говорите, Лиду отравили? Хотите сказать, что Юра пригласил мою сестру в лес, раздел ее, попросил переодеться в это дурацкое детское платье, пусть даже оно и большого, взрослого размера, а потом отравил ее? Скажите, если это, конечно, не тайна: она не была изнасилована? Или спрошу по-другому: накануне смерти у нее не было полового акта?
Она не выдержала и зажмурилась, как если бы это спасло ее от правды.
– Нет, – сказал Журавлев. – Ничего такого. Но она и не сопротивлялась. Кто-то дал ей кофе с ядом, и она выпила его. И человек, с которым она приехала в лес (возможно, это был и не Агневский), был хорошо знаком ей, она ему явно доверяла. Иначе, сами понимаете, разве с незнакомым человеком она могла бы поехать в лес? Выпила бы предложенный чужим человеком кофе?
– Да она вообще не любила лес, природу… Она любила комфорт и не понимала, что хорошего люди находят в том, чтобы спать в палатках, отмахиваться от комаров, варить уху на костре и все такое… Она не любила пикники, а лес этот, простите, очень даже подошел бы для пикника. То есть как будто бы ее на самом деле кто-то уговорил поехать на природу. Скажите, а там, в лесу, на месте, была корзинка с продуктами, вино?
– Нет, ничего такого не было.
– А термос с кофе?
– Говорю же – ничего. Вашу сестру отравили, уложили на землю и присыпали хвоей и землей, но так, чтобы ее было видно, чтобы ее обнаружили… Это известное место, местные жители знают его, там и кострище есть, и качели… Оттуда открывается вид на деревню. Там красиво…
– Знаете, что? Да ее, скорее всего, отравили где-то в другом месте, переодели и только потом уложили в багажник машины и вывезли в лес. Ну, не могу я поверить, что она сама согласилась поехать туда, да еще и надеть это чудовищное платье в горох. Скажите, а где сейчас Юра? Вы задержали его?
– Сначала задержали, но потом отпустили под подписку… Он не звонил вам?
– Нет… Но почему же он не позвонил? Как странно.
Она задумалась. Не позвонил, не сообщил, чтобы не расстраивать ее? Или боялся, что она узнает о его связи с Лидой?
– А вот мне бы очень даже хотелось поговорить с ним и задать ему вопросы. И главный: какие отношения его связывали с моей сестрой? Постойте… Но вы же его допрашивали. И что он вам сказал?
– Он сказал, что незнаком с этой женщиной. И он не знает, что она ваша сестра. Это правда?
– Чистая правда! Я, во всяком случае, их не знакомила! Они, конечно, знали о существовании друг друга, но я не знаю, виделись ли они, или нет, разве что у меня за спиной… Но зачем? Не знаю, я уже вообще ничего не знаю!
– Скажите, а что ваш муж? Он знает о вашем любовнике?
Вот только теперь она почувствовала, что краснеет. Только теперь ей стало по-настоящему стыдно. Но врать не хотелось, Журавлев наверняка поговорит с Виктором, и тот, прямой и открытый человек, потрясенный известием о смерти свояченицы, скажет правду.
– Да, я ему сказала.
Журавлев поднял голову и замер, словно осмысливая услышанное. У него был вид человека, который, возможно, ослышался.
– Да, вы все правильно поняли. Виктор знал о том, что я встречаюсь с Юрой. Не знаю, зачем я ему рассказала. Если скажу вам, что из
