Таинственный противник - Кристи Агата
Таппенс вслушивалась изо всех сил, но их разговор явно не имел никакого отношения к Томми. Миссис Вандемейер и этот русский о чем-то спорили, и вдруг он с горечью воскликнул:
– Своим легкомыслием и упрямством ты всех нас погубишь!
– Чепуха! – Она засмеялась. – Иногда скандальная известность – лучший способ усыпить подозрения. В один прекрасный день ты и сам в этом убедишься. И может быть, раньше, чем думаешь.
– Тем временем ты всюду показываешься с Пилем Эджертоном, а он не просто чуть ли не самый знаменитый адвокат в Англии, криминология – его хобби. Это чистейшее безумие!
– Я знаю, что своим красноречием он многих спас от виселицы, – спокойно ответила миссис Вандемейер. – Ведь так? Как знать, не потребуется ли в будущем его помощь мне? И очень полезно заручиться таким другом в суде или, говоря точнее, для суда.
Борис вскочил и начал расхаживать по комнате, видимо, он очень волновался.
– Ты умная женщина, Рита, но при этом большая дура! Поверь мне, я о тебе же забочусь. Дай этому Эджертону отставку.
– Ну нет. – Миссис Вандемейер легонько покачала головой.
– Ты отказываешься? – В голосе русского зазвучала угроза.
– Наотрез.
– Ну это мы еще посмотрим, – рявкнул он.
– Миссис Вандемейер тоже вскочила, глаза ее сверкали.
– Ты забываешь, Борис, – сказала она, – что я никому не подчиняюсь. Я получаю распоряжения прямо от… мистера Брауна.
Русский в отчаянии махнул рукой.
– Ты невозможна, – пробормотал он. – Невозможна! А вдруг уже поздно? Говорят, у Пиля Эджертона нюх на преступников. Откуда мы знаем, чем объясняется его внезапный интерес к тебе? А если он уже что-то подозревает? Догадывается…
Миссис Вандемейер смерила его презрительным взглядом.
– Успокойся, мой милый Борис. Ничего он не подозревает. Где же твоя хваленая галантность? Ты забыл, что кроме всего прочего я еще и красивая женщина? Поверь, интерес Пиля Эджертона объясняется исключительно этим обстоятельством.
Борис с сомнением покачал головой.
– Он досконально изучил механику преступлений – лучший английский криминолог, и ты надеешься, что сумеешь его обмануть?
Миссис Вандемейер сощурила глаза.
– Ну, если он действительно так мудр, тем забавнее будет обвести его вокруг пальца.
– Господи, Рита!
– К тому же он очень богат, – добавила миссис Вандемейер, – а я не из тех, кто презирает деньги. Или как их еще называют – «мускулы войны», милый мой Борис.
– Деньги, деньги! В этом твоя главная слабость, Рита. По-моему, ты за деньги душу продашь. По-моему… – Он помолчал, а затем вполголоса добавил: – Иногда мне кажется, что ты способна продать… нас всех!
Миссис Вандемейер с улыбкой пожала плечами.
– Представляю, какую мне дали бы цену, – сказала она небрежно. – Такая цена под силу разве что миллионеру.
– А! Значит, я прав! – прошипел русский.
– Дорогой мой, ты не понимаешь шуток?
– Ах, это была шутка!
– Конечно.
– Ну, знаешь ли, у тебя весьма своеобразное чувство юмора, моя милая.
Миссис Вандемейер засмеялась.
– Ну, не будем ссориться, Борис. Пожалуйста, позвони. Давай выпьем чего-нибудь.
Таппенс молниеносно ретировалась, задержавшись на секунду в спальне миссис Вандемейер, чтобы оглядеть себя в трюмо – все ли у нее в порядке, а затем с почтительным видом предстала пред хозяйские очи.
Подслушанный ею разговор, хотя и доказывал причастность Риты и Бориса к каким-то темным делишкам, ни разу не коснулся того, что ее интересовало. Имя Джейн Финн даже не было упомянуто.
На следующее утро Альберт доложил, что на ее имя в мелочной лавочке ничего нет. А ведь Томми, если он жив и здоров, обязательно дал бы о себе знать! Она почувствовала, как ее сердце словно стиснула ледяная рука. А что, если… Но она мужественно подавила страх. Переживаниями делу не поможешь. Тем не менее она ухватилась за возможность, предоставленную ей миссис Вандемейер, которая вдруг спросила:
– Когда вы брали выходной вечер, Пруденс?
– По пятницам, мэм.
Миссис Вандемейер подняла брови.
– А ведь сегодня пятница! Впрочем, вы начали работать только вчера и вряд ли нуждаетесь в отдыхе.
– Да нет, мэм. Я как раз хотела сегодня у вас отпроситься… Вы не против?
Миссис Вандемейер внимательно посмотрела на нее и улыбнулась:
– Жаль, что граф Степанов не слышит! Вчера он высказал кое-какие предположения относительно вас. – В ее улыбке появилось что-то кошачье. – Ваша просьба такая… типичная. Я очень довольна. Вы, конечно, не поняли, что меня так радует. В общем, я вас отпускаю. Меня это не стеснит, меня вечером не будет дома.
– Благодарю вас, мэм.
Выйдя из комнаты, Таппенс почувствовала облегчение. Вновь она явственно ощутила, насколько боится, ужасно боится этой красивой женщины с жестокими глазами.
Перед уходом Таппенс наспех дочищала серебро. Но ей пришлось прервать это занятие, поскольку в дверь позвонили. Это оказался не Виттингтон и не Борис, а некто с очень незаурядной внешностью.
Чуть выше среднего роста, этот мужчина тем не менее производил впечатление человека крупного. Тщательно выбритое лицо было очень выразительно и свидетельствовало о незаурядной силе воли и энергии. Казалось, от него прямо исходили магнитные волны.
Таппенс никак не могла решить, кто перед ней! Актер? Адвокат? Но ее сомнениям тут же был положен конец: он попросил доложить, что пришел сэр Джеймс Пиль Эджертон.
Она еще раз посмотрела на него. Так вот, значит, какой он, этот прославленный адвокат, чье имя известно всей Англии. По слухам, его прочили в премьер-министры. Из профессиональных соображений он уже не раз отказывался от поста в правительстве, предпочитая оставаться просто членом парламента от одного из шотландских избирательных округов.
Таппенс в задумчивости вернулась к серебру. Знаменитый адвокат произвел на нее впечатление. Теперь она поняла опасения Бориса: да, Пиля Эджертона обмануть нелегко.
Через четверть часа зазвонил колокольчик, и Таппенс вышла в прихожую проводить гостя. Еще когда она ему открывала, он очень внимательно на нее посмотрел, и теперь, подавая ему шляпу и трость, она опять почувствовала на себе этот зоркий, все примечающий взгляд. Она распахнула входную дверь и почтительно посторонилась, но он задержался на пороге и спросил:
– Недавно в горничных?
Таппенс с удивлением подняла на него взгляд. В его глазах таилась доброта и что-то еще – она не могла понять, что именно.
Он кивнул, словно она ответила на вопрос.
– Демобилизовались из добровольческого медицинского отряда и оказались, как говорится, на мели?
– Это вам сообщила миссис Вандемейер? – с подозрением спросила Таппенс.
– Нет, дитя мое, это мне сообщил ваш вид. Вам нравится это место?
– Очень. Благодарю вас, сэр.
– Впрочем, сейчас хорошее место найти нетрудно. Иногда очень полезно поменять хозяев.
– Вы хотите сказать… – начала Таппенс.
Но сэр Джеймс уже спускался по лестнице. Он оглянулся и бросил на нее все тот же добрый проницательный взгляд.
– Только намекнуть, – уточнил он. – И ничего больше.
Вконец озадаченная, Таппенс снова вернулась к недочищенному серебру.
Глава 11
Рассказ Джулиуса
Одевшись, как обычно одеваются горничные, собираясь приятно провести свой «выходной вечер», Таппенс покинула квартиру. Альберта внизу не оказалось, и она сама заглянула в лавочку – удостовериться, нет ли для нее письма. Потом отправилась в «Ритц». Там она выяснила, что Томми не возвращался. Это не было для нее неожиданностью, но только сейчас она окончательно потеряла надежду что-либо узнать. Надо срочно обратиться к мистеру Картеру, все ему рассказать и попросить выяснить, что произошло с Томми после того, как он последовал за Борисом и Виттингтоном. Немного воспрянув духом, она осведомилась, у себя ли мистер Джулиус Херсхейммер. Портье ответил, что он вернулся примерно полчаса назад, но тут же снова ушел.
