Гаснет луч пурпурного заката - Олег Агранянц

— Ты совершенно не изменилась.

— И ты тоже. Такой же! Напиться до чертиков. Одеться в идиотский костюм!

— Дело в том, что по дороге сюда меня облили горчицей.

— Зиновий, я тебя хорошо знаю. Не придумывай. Кому нужно обливать тебя горчицей!

— Но меня облили.

— И после этого ты надел этот костюм.

— Мне одолжили этот костюм. Он не мой. Я даже не знаю, что в карманах.

И он начал яростно вынимать из кармана какие-то бумаги.

Вильма схватила Леонарда за руку:

— Что там в карманах?

— Документы моей компании, договор с тобой, заказ на поставки.

— Сейчас они всё поймут. Надо что-то делать.

Леонард подошел к художнику:

— Ну как вам мой костюм?

— Спасибо, что вы мне его одолжили.

— Можете носить его, сколько хотите. Это мой подарок.

И служитель живописи начал возвращать Леонарду вынутые из карманов бумаги. Уставился на листок с фотографией картины Дали.

— Дали. А может, и не Дали. Вы собираете репродукции Дали?

— Собираю, — смиренно ответил Леонард. — Очень люблю Дали.

— У вас хороший вкус, — похвалил его художник. — Это похвально. И костюм у вас подходящий для поклонника нонконформистской живописи.

— Так чей это костюм? — Григорию был нужен владелец этого костюма.

— Мой, — признался Леонард.

— И круиз тоже твой?

— Мой.

— А почему ты молчал?

— Я жду команды от туристической компании, которая организовывает круиз. К сожалению, до сих пор подтверждения я не получил и начинаю думать, что круиз может сорваться.

Ада не успокаивалась:

— Взять хлыст! Я ему покажу «взять хлыст»! Тоща я для него!

13. Момент истины

43. Робинзон Крузо на военном сборе

И в это время появился Борис. На нем была солдатская форма. Он безмятежно улыбался:

— Для продолжения несения воинской службы прибыл!

— Борис, ты собираешься играть Швейка! — обрадовалась Ада. — Ты в роли Швейка?

— Я в роли самого себя. — Борис вытащил из кармана удостоверение. — Отныне я — рядовой Робинзонов Кузьма Платонович. До сегодняшнего утра у меня была другая фамилия. Она меня устраивала, однако отсутствие её документального подтверждения удручало. Зато теперь у меня настоящие документы. Я — рядовой Робинзонов Кузьма Платонович. Вроде бы я перешел на нелегальное положение. И это грустно. Всех шпионов, которых я играл в театре, в последнем акте обязательно ловили.

— А где Дина? — спросила Елена.

— А вот это уже целая история. Она отвезла меня к пещере. Там нас должны были ждать благодарные свидетели моего подвига.

Ада оживилась:

— Подвига? Какого подвига? Борис, ты совершил подвиг?

— Подвиг перенесён на другое время. Журналист и свидетели подвига задержались, зато около пещеры оказались люди, которые несколько дней назад вытащили из пещеры датчанку. Они встретили Дину неласково, но позитивно. И вместо датчанки рекорд теперь будет ставить она.

— Кто? — не понял Григорий.

— Дина.

— И где она теперь?

— В пещере.

— И что она там делает?

— Ест витамины и ставит рекорд. Это очень интересный эксперимент. Научный. Думаю, что раньше, чем через месяц, из пещеры её не выпустят.

— Она умрет с голоду.

— Не должна. Ей дадут целый чемодан с витаминами.

Григорий развел руками:

— Подумать только… Ну и денек! Дина — в пещере и поглощает витамины чемоданами. Аде предложили раздеться и взять хлыст. А я чуть было не повез почтенного академика к б***.

Борис посмотрел на часы и прикинул: пора готовиться к ужину. Если учесть, что обед он пропустил, то ужин для него представлялся мероприятием крайне своевременным.

— Ужинаем в семь, жду всех в столовой, — распорядилась Ада.

Гости уже собирались разойтись, как появился новый гость, Кубик.

Он, как всегда, был серьезен:

— Наши эксперты провели тщательную экспертизу и ничего не нашли. Но мы продолжим исследования. Сейчас важно определить толщину стен, через которые якобы пробрались насильники. Я говорю «якобы», потому что уверен, что через стену пробраться нельзя.

Он хотел еще что-то сказать, но в это время произошло то, что драматурги называют «coup de theatre». На пороге стояла дама, которую Борис меньше всего ожидал увидеть. Дина.

44. Мир не без добрых людей

Как и полагается за «coup de theatre» последовала «немая сцена». Первым ожил Григорий:

— А мы думали, что ты… глубоко.

— Была. Но смогла подняться, мир не без добрых людей. Поднялась и успела кое-что узнать и сделать.

Борис насторожился, не его ли касается это «успела кое-что сделать». Но Дина повернулась к Леонарду:

— Я беседовала по телефону с твоей матерью. Она мне рассказала про ансамбль с девочками и про пиво. А тебе, Григорий, я скажу, что господин Белый пошутил с ансамблем.

— Как пошутил?

— Очень просто. Никакого ансамбля не нужно.

— Но!..

— Забудем об этом. А вот идея с пивом — это великолепно.

Она повернулась к Вильме:

— Я говорила с матерью этого господина о тебе. И дала тебе хорошую рекомендацию, милочка.

Леонард толкнул Вильму:

— Поблагодари.

Та поблагодарила. Но на её лице был написан страх.

«Я её понимаю, — подумал Борис. — Ибо следует бояться данайцев, дары приносящих. Особенно, если эти данайцы — Дина»

— Вот и всё, — Дина села на кресло.

— А как теперь мне? — осторожно спросил Борис.

— Так же, как и раньше.

— А форма?

— Форма заставит тебя быть подтянутым, аккуратным, — отчески напутствовал молодого воина полковник. — Безукоризненно выполнять все распоряжения командира.

— У меня-то вообще нет командира.

— А наша прекрасная Ада? Ты и так здесь под её началом.

Ада взяла Бориса за руку:

— Все будет очень-очень хорошо. Я буду хорошим командиром. Мы будем разыгрывать комедии Аристофана, а по средам у нас будут литературные вечера при свечах. Ты будешь читать Бодлера и Кокто.

— То есть я буду как крепостная актриса.

— Тебе не повезло, Борис, но крепись, — поддержал товарища в беде Леонард.

— А я теперь не Борис, я Кузьма. Кузьма Робинзонов.

Рядом оказалась Лимона:

— У меня в детстве был кот Кузьма.

Ада сняла с себя бежевую накидку и положила на плечи Бориса.

— Очень хорошая гамма цветов. Очень интересный ансамбль. Тебе нравится, Борис?

— Я выгляжу как Робинзон Крузо на военных сборах.

— Тебе надо будет отрастить длинные волосы, как у Ленского, — посоветовала Елена.

— Солдаты первого года службы должны стричься наголо, — четко, по-военному доложил полковник.

— Мне пора, — заторопился Кубик.

Ада его удержала:

— Останьтесь с нами. Если у вас есть время.

На что тот важно ответил:

— У меня всегда есть время для тех, кто не против, чтобы у меня было время.

Ада посмотрела на часы:

— Пора готовить ужин. А что касается прически, то хоть ты, Григорий, и полковник, командовать