Делл Шеннон - Смерть любопытной
— Прошу тебя, Марти. Это же полицейский. Он тебя арестует, если ты…
— У меня нет с собой ордера,— сказал Мендоса.— Полагаю, вы мне просто все расскажете, мистер О'Хара.
— Вы правы, черт вас побери, я все расскажу! Садитесь. Пива? Дело ваше. А я пропущу стаканчик.
— Да, дорогой,— и его жена побежала за пивом.
— Чертовы богатые суки ходят по бедным домам, раздают милостыню и думают, что раз у них больше денег, чем у меня, то они вправе учить нас жить! Но мне ни от кого никакая милостыня не нужна, я сразу так и сказал!
— Джулии надо было лечить зубы, Марти, — сказала его жена, аккуратно наливая пиво.
— Спасибо, Энни. Я знаю про зубы. Но почему мне не платить за то, чтобы поправить зубы собственному ребенку? В клинике разрешают платить в рассрочку. Просто потому, что свора этих пронырливых богатых сук любит потешить себя раздачей милостыни, когда их не просят… — он отхлебнул, поставил стакан и воинственно уставился на Мендосу. — Я, знаете ли, честный работяга, вожу мусоровоз. Зарабатываю восемьдесят пять долларов в неделю чистыми. И на эти деньги содержу жену и детей. Милостыню не прошу и не беру. Это все Энни, она вообразила — просто сдурела, — что если они помогут заплатить, то и ладно, и, черт побери, обо всем договорилась раньше, чем я об этом услышал. Я нисколько этого не хотел, я так и сказал. Но разве она хоть чуть прислушалась к моим словам, эта Чедвик? Дело было сделано, и она приезжала дважды в неделю и отвозила Джулию в клинику. В четыре часа, а я заканчиваю в три, поэтому в это время был уже дома. Маленькая сопливая дрянь! — Он снова поднял стакан.
— Я не думаю, что она такая, как ты говоришь, Марти. Не забывай, что она, наверное, живет в большом доме, и все такое, и наверняка не знает простых людей.
— Тогда пусть она, ради Бога, остается в своем большом доме! Значит, я прихожу домой, — продолжал он рассказывать, — и я устал. Я целый день вожу здоровенный грузовик. Поэтому я люблю сесть и расслабиться, выпить несколько стаканов пива. Я сам покупаю это чертово пиво, разве нет? Какое, черт подери, право имеет эта баба говорить Энни, что я плохой муж и отец, запойный алкоголик — вот что она говорит из-за нескольких стаканов пива — и не могу платить дантисту за своих детей! Она, гадина, хочет убедить Энни бросить меня! Из-за того, что я люблю пиво и не очень-то правильно говорю по-английски, она болтает, что я плохо влияю на детей! На своих детей!
— Не очень тактично, — сказал Мендоса.
— На своих детей! Энни, еще пива. Позвольте мне сказать вам, мистер, я своих детей воспитываю правильно, всех шестерых. Не разрешаю им мошенничать, врать, я их порю, и они знают, за что. Всю жизнь они каждое воскресенье ходят в церковь. Но Энни… Эта особа Чедвик сбивает ее с толку. Раньше ты всегда была мной довольна! — добавил он, обращаясь к жене.
Она осторожно налила пиво.
— Ну будет тебе, Марти. Просто она все время говорила насчет детей. Я не знаю, она-то образованная и знает все эти вещи. Из-за этого я и чувствовала себя какой-то несчастной, она говорила только…
— Черт побери, я не позволю никакой сопливой бабенке и никому другому приходить и делать мою жену несчастной, понятно? Значит, она пожаловалась…
— Нет, — сказал Мендоса. — Она мертва, мистер О'Хара. Убита. В прошлую субботу вечером.
— Убита, о Иисус! — воскликнул О'Хара. Он даже про пиво забыл.— Ну и ну, будь я проклят! — Потом он рассмеялся. — Держу пари, кто бы он ни был, у него была неслабая причина! Даю голову на отсечение, она здорово это заслужила.
— Ну, Марти, так же нельзя! Какое несчастье! Я уверена, что она хотела, как лучше.
— А разве не говорит нам преподобный О'Нейл, какая дорога вымощена благими намерениями? — сказал О'Хара. — Кто ее убил?
— Видите ли, мы еще не совсем уверены, — мягко ответил Мендоса.— Когда я прочитал ваше письмо, мистер О'Хара, то подумал, что, по всей вероятности, ее убили вы.
— Я? — тупо переспросил О'Хара.
— Ох, Марти! Господин офицер, это не он! Он, правда, грубо иногда говорит, но по-настоящему он мягкий, как масло, это не он…
— Я? Ну и дела, будь я проклят,— сказал О'Хара. В его голосе не было тревоги, только интерес. — Нет, я ее не убивал, мистер. Она просто ужасно раздражала. Понимаете? Но не настолько. В субботу вечером? А-а, я был в баре «У Чарли», на углу, примерно до половины десятого, а потом мы с несколькими парнями по-приятельски зарядили маленькую партию в «студ». Я с ними пробыл где-то до двух ночи. Энни может сказать, когда я пришел, потому что я ее разбудил и похвастался, что выиграл девять долларов. Можете спросить парней…
Мендоса слегка удивился, доставая ручку и блокнот, что покер-«студ» может так сильно и так надолго увлечь нескольких взрослых мужчин: детская игра. Ну понятно, «дро» — за ней можно просидеть всю ночь. Хотя люди бывают разные. Он записал имена и поблагодарил О'Хару.
— Чтобы я кого-нибудь убил,— сказал О'Хара. Эта мысль его позабавила — и польстила. — Иногда у меня от нее в глазах темнело, но ничего больше.
— Он просто болтает, — сказала его жена упавшим голосом. — Как он мог убить, если он ни разу в жизни женщину пальцем на тронул, господин офицер, уж я-то знаю…
— Конечно, не тронул, — О'Хара подмигнул Мендосе. — А все детишки появились сами собой, как говорят, путем самозарожден ия.
— Марти! Я совсем не об этом! Пожалуйста, господин офицер…
Мендоса, которому мистер О'Хара в общем понравился, сказал, что им не стоит беспокоиться, и вышел. Было тридцать пять минут пятого — мистер О'Хара оказался весьма разговорчивым. Мендоса подумал, что нет особого смысла проверять алиби О'Хары, но порядок, конечно, есть порядок… Наша Маргарет определенно лезла не в свои дела — везде, где бы ни находилась… Он поехал обратно в управление и приказал сержанту Лейку послать людей проверить алиби О'Хары, а заодно передал сержанту имена с адресами других подопечных Маргарет и попросил, чтобы кто-нибудь их навестил, так, на всякий случай, может, всплывет что-то еще — что она сказала, сделала.
Он решил, что сегодня ему, пожалуй, делать больше нечего, и поехал домой. Лето было раннее и жаркое. Ехать по забитым машинами улицам — сущее убийство. Когда он приехал, машины Элисон в гараже не оказалось. «Все еще у архитекторов, — подумал он, — у жены проснулся инстинкт гнездования».
Он вошел в квартиру и с удовольствием ощутил прохладу от кондиционера. Три кошки — его милая Баст со своими дочерьми — вышли его встречать. Он немного с ними повозился. Квартира, где он так долго прожил один, без Элисон выглядела непривычно пустой. Против обыкновения, он решил выпить и пошел на кухню.
Эль Сеньор опять открыл шкаф над мойкой, и теперь в раковине, под капающим краном, лежали пакет крупы, плитка шоколада и открытый пакет риса. Кот, унаследовавший от сиамского папаши любовь к возвышениям, сидел на холодильнике и пристально смотрел на Мендосу неподвижным, ничего не выражающим взглядом.
— Senor Malevolencial![35] Почему ты не можешь себя вести, как твоя мать и сестры? — сказал Мендоса.
Эль Сеньор с интересом посмотрел, как Мендоса наводит порядок, дождался, когда тот стал наливать водку, и легко спрыгнул ему на плечо. Стакан выпал и разбился вдребезги.
— Fuera es el colmo![36] Я тебя завтра утоплю!
Он отнес Эль Сеньора и новый стакан с выпивкой обратно в гостиную, и пока кот задумчиво вылизывал свои лапы, думал о Маргарет.
Когда он допил свою порцию, в замке щелкнул ключ, и вошла Элисон.
— Ты сегодня рано! Прости, Луис, я только съездила купить сигарет…
— Тайна счастливого брака: ты все еще можешь меня озадачить. За что ты извиняешься?
Элисон засмеялась и поставила сумку.
— Я очень старомодна. Когда муж приходит домой, обед должен быть почти готов, а жена в переднике и аппетитно пахнет. Пережиток, доставшийся мне от всех моих крестьянских предков. Я чувствую себя виноватой, если выходит иначе, — она спихнула Эль Сеньора и устроилась на коленях у мужа вместо него.
— Ты его обидела, и он в отместку придумает какую-нибудь дьявольскую штуку. И ты в самом деле аппетитно пахнешь — гвоздикой, очень мило. Ты видела архитекторов?
— Не напоминай мне! Они говорят лишь о том, где должны пройти трубы, где будут батареи, прямо как водопроводчики. И все рассуждают, почему нельзя сделать в точности так, как я задумала. Да еще твердят, что испанский стиль больше не в моде. Хотя никакой другой для здешнего климата не годится. Да, Берта все-таки будет у нас работать, она меня так успокоила, Луис…
Он должным образом оценил и Мабель, и «немскую овчарку».
— Хотя я полагаю, — проговорила она задумчиво, — некоторым из них это могло бы пойти на пользу. Если б у них, например, была чесотка… Луис, похоже, все это будет стоить ужасно дорого.
— Ладно, не переживай, у меня есть деньги.
