Юрий Гаврюченков - Пожиратели гашиша
- Ну, как ты теперь живешь? - спросил я.
- Скучно. - Марина достала пачку "Ротманса" и закурила. Раньше такой привычки за ней не водилось. Раньше вообще было все по-другому, а теперь настало теперь.
- Где работаешь?
- В офисе. На компьютере.
- Оператором?
- Секретарем-референтом. - Она усмехнулась и выпустила вверх струйку дыма.
- Ню-ню, - язвительно протянул я. - Кофеек-с?
- Именно. - Марина послала убийственный взгляд в мою сторону. - Обещают бухгалтером сделать.
- Ух ты, - восхитился я, - какая захватывающая перспектива! Курить ты там же начала?
- Это от нервной работы. - Марина поспешно смяла в пепельнице окурок. Прости, я забыла, что ты не выносишь курящих дам.
- Начальство, небось, достает?
- Задолбали, козлы. Каждый липнет, особенно шеф, дурак старый. Ему больше всех надо.
Ах, Мариночка, почему вы уделяете мне так мало внимания? Как вы холодно относитесь к такому солидному мужчине, погибающему без женской ласки!
- И другие банальные глупости, - закончил я.
- Тоже мне солидный мужчина!
Официант принес солянку и удалился за стойку.
- Хм, - сказал я, - и не надоело?
- Надоело, - призналась Марина. - Но ведь и жить на что-то надо. Тут еще ничего, в другом месте вообще проходу не давали. Пришлось уйти.
В полной тишине мы доели первое блюдо и принялись за жаркое. Каждый думал о своем. Не знаю, что крутилось в голове у Маринки, а лично я размышлял о том, что на следующий день в активе у меня нет ничего, кроме дешевых понтов да чужой тачки, а вот завтра положение может существенно измениться. Либо в лучшую сторону, либо в худшую. Поэтому сейчас можно было смело идти вабанк.
- Слушай, - начал я, - как ты смотришь...
Тут я смутился как школьник. Казалось бы, не чужие люди? Но не мог я с ней, как с любой барышней. Наверное, потому, что барышни - это барышни, а Маринку я все-таки любил.
Она внимательно смотрела на меня, терпеливо ожидая продолжения. А ведь больше трех лет прошло, как мы разошлись. Из-за денег в основном, вернее, по причине их отсутствия. Ей надоел бедный археолог, ее родители подлили масла в огонь, и она решила не испытывать больше судьбу. До истории с Лешей Есиковым тогда еще не дошло.
- Мм... - помялся я. - Почему бы нам не возобновить отношения? Помнится, раньше ты говорила, что я слишком много думаю. Уверяю тебя, сейчас я поглупел.
Марина опустила глаза и вертела в пальцах стакан с соком, внимательно меня слушая.
- Ну и потом, я встал на ноги. У меня своя квартира, которую я купил себе сам, да и денег хватает.
"Что я несу? - ужаснулся я. - Почему вы не уделяете внимания такому солидному мужчине, погибающему без женской ласки, как я? О, донна Роза, я старый солдат и не знаю слов любви!"
- Дело не в квартире, - тихо сказала Марина и достала новую сигарету.
"С понтами надо заканчивать, - решил я. - Какая может быть квартира, если сам поселил в ней зоновского кента, амнистированного за войну в Чечне? Да и денег пока никаких особенных нет. Впрочем, завтра будет или грудь в крестах, или голова в кустах".
- Я подумаю, - сказала Марина. - Какой у тебя теперь телефон?
Хороший признак.
- Записывай, - сказал я.
Марина достала блокнотик, памятный мне еще по нашей первой встрече. Как давно это было?
Очень давно. Блокнотик порядком поистрепался, но продолжал верой и правдой служить хозяйке.
Телефонов в нем было несчетное количество.
Расплатившись с официантом, я отвез Марину домой, съездил на заправку, навестил маму, оставив ей триста баков, и отправился к себе. На хазу.
Бандитское гнездо переживало пик своего расцвета.
- Как у нас дела? - спросил я, открывая дверь.
На кухне я застал Славу в состоянии легкого опьянения. Для этого ему потребовались все остатки спиртного. Поскольку деньги были у меня, нажирался он в одиночку, рассчитывая, что я еще чтонибудь прикуплю.
- Все в порядке? - поинтересовался я.
- Ажур, - ответил Слава, - тачку загнал во двор на Приморском. Двор тихий, не спалимся. Если менты и просекут - пасти не станут, решат, что пацаны взяли покататься. Ты водки не купил?
- Нет, - сказал я.
- Знаешь, кого я сегодня встретил? - спросил Слава.
- Где? - поинтересовался я, доставая из шкафа ножницы. Разложил на столе колготки и аккуратно отстриг чулки. Надо было сделать парочку масок.
- В больнице.
- В больнице? Ну и кого? - вспомнил я женщину в коридоре.
- Знакомую свою, еще по Афгану. Она в госпитале медсестрой была, я там как-то валялся. Знаешь, какой роман был... - Слава мечтательно затянулся сигаретой. - Эх! А потом у нее контракт закончился, и в восемьдесят седьмом уехала Ксюша в Харьков. Писала мне. - Слава притушил в пепельнице бычок и погрустнел. - А потом параша прошла, что ее убили, уже в Союзе... Я сегодня так и не понял: она не она? Ты, Илья, как думаешь?
Я молча вырезал дырки в чулках. Черт их, этих женщин, разберет. Они иногда такие фортеля выкидывают, что не понять, зачем это делают: то ли от тотального скудоумия, то ли по злому наитию.
- Бабы загадочный народ, - подытожил я вслух свои мысли, - но судя по тому, как она сегодня на тебя смотрела, вполне вероятно, что и та самая.
Слава горестно улыбнулся правой стороной рта и цыкнул зубом.
- Ххэ, бля, - тоскливо выдавил он. - Вот ведь, как иногда сложится... Ну не поехали бы мы сегодня с тобой в госпиталь - ведь не встретились бы никогда.
- Это судьба, - заметил я.
- Да, верно, - Слава потер подбородок, - от судьбы не уйдешь. А поехали, найдем ее?
- У нее смена уже давно закончилась, - запротестовал я. Устраивать разведывательный рейд по Военно-медицинской академии, зная характер корефана, хотелось меньше всего. Тем более перед таким ответственным делом. Слава тут же подтвердил мои опасения, мечтательно протянув: - А вот узнать бы, почему меня эта телка тогда бортанула! Эх, пойти грохнуть, что ли, когонибудь?
- Погоди до завтра, - попросил я. - С чурбанами встретишься - вот душу и отведешь. - 98 Зная, что в Славиной голове много мыслей разом не помещается, я постарался вдохновить его какойнибудь новой идеей. - К чему без толку шум поднимать. Если кого и мочить, то хотя бы за деньги.
- Да если бы я за всех, кого грохнул, бабки получал, - наконец переключился на другое Слава, - давно бы уж Рокфеллером был! Мне за свою службу Отечеству вовек не отмолиться. Да и плюнул я на это...
- Как в восемьдесят пятом, когда после твоей исповеди батюшку валерьянкой отпаивать пришлось, - напомнил я Славой же рассказанный случай.
Его, тогда еще лейтенанта, выполняющего интернациональный долг в братской ДРА, в отпуске каким-то ветром занесло в церковь, где он решил исповедаться. Грехов у офицера ВДВ было столько, что священника чуть не хватил кондратий, в результате прощения наш доблестный вояка так и не получил. Впрочем, его это особенно и не тяготило.
Мы посмеялись над делами давно минувших дней и на радостях допили остатки коньяка, сохранившегося в серванте еще с новоселья. Потом я отправился спать. Я все-таки совершенно обычный человек и таким колоссальным запасом здоровья, как Слава, не обладаю. А перед завтрашним делом отдохнуть хотелось как следует. Коньяк подействовал умиротворяюще, и я быстро заснул.
Всю ночь мне снились какие-то тревожные сны.
Вероятно, так чувствуют себя животные, отобранные на убой. Единственное, на что я мог рассчитывать, - убивать будем мы, но утешением это было слабым. Посему пробудился я в расстроенных чувствах. Однако после завтрака и чашки крепкого кофе беспокойство постепенно улетучилось.
К часу мы прибыли в означенный двор. Машину подельничек выбрал неординарную. То ли с чувством юмора у него было не все в порядке (две контузии, знаете ли), то ли ничего лучше не нашлось, но ржавые подваренные "Жигули" второй модели, перекрашенные, по-моему, кисточкой в коричневатый поносный цвет, произвели очень сильное впечатление. Я обошел "ведро" и присвистнул.
- Нравится? - спросил Слава.
- Мм-да-а... - кивнул наконец я. - Как оно открывается?
- Дергаешь за ручку.
Я дернул за ручку, предварительно натянув резиновые перчатки. Дверца со скрипом отворилась, и стало видно грязное, обшарпанное нутро. Передние сиденья были без чехлов, заднее отсутствовало вообще, вместо него лежали яакие-то коробки. Их содержимым оказались картонные подставки для яиц. Не иначе как сей автомобиль использовался в качестве грузового транспорта мелкооптовыми торговцами. Если так, то Слава их совсем разорил.
Мы вытащили тару и отнесли ее к ближайшей помойке. Меньше груза быстрее разгоняться. Я забрался на водительское место и подрегулировал сиденье. Руки в перчатках уже начали потеть. Слава плюхнулся рядом, днище подозрительно заскрипело.
- Двинули?
Я соединил проводники, нахально торчащие изпод руля. Приборная доска осветилась. Зажигание включено. Я скрутил два оголенных проводка и притронулся к ним третьим, на котором осталась неоткушенная клемма. Проскочила искра, автомобиль дернулся и заглох.
