Дик Фрэнсис - В мышеловке
- Полагаю, - медленно начал я, - никто не разговаривал с молодым человеком, прежде чем это случилось?
- Мы разговаривали с ним, - возразила женщина, удивленная вопросом.
- И мы тоже, - поддержала ее другая.
- О чем?
- О Маннингсе, - в один голос ответили обе женщины, глядя на картину с цыганами и пони.
- Но не о его собственной работе? - Я наклонился и поднял мольберт, желтая полоса пересекала аккуратно намеченные контуры, результат хлопка Джика по плечу.
Обе леди и сопровождавшие их мужья сообщили, что они говорили с молодым человеком только о Маннингсе, о том, как приятно было бы, вернувшись домой, повесить его картины на стенах собственной гостиной.
- Полагаю, - медленно улыбнулся я, - он не знал, где можно купить картины Маннингса?
- Гм-м, понимаете, - ответили они, - такое совпадение, он случайно знал.
- Где?
- Послушайте, молодой человек… - Старший из мужей, американец лет семидесяти с несомненной печатью богатства на манерах и поведении, начал шушукаться с остальными, подчеркивая свои слова взмахом правой руки. Не сомневаюсь, он говорил, дескать, нельзя допускать утечки информации, это может привести к убыткам. - Вы задаете слишком много вопросов. - Американец осуждающе разглядывал меня.
- Могу объяснить почему. Не выпить ли нам кофе?
Они посмотрели на часы и не очень уверенно согласились.
- Внизу в холле есть маленькая кофейная. Я видел ее, когда пытался догнать молодого человека… и спросить у него, почему он швырнул банку со скипидаром в глаза моему другу.
От любопытства у них порозовели щеки. Они схватили наживку.
Остальные зрители постепенно разошлись, я попросил моих собеседников минутку подождать, а сам пошел посмотреть вещи молодого человека. Ни на одной из них не было имени владельца. Все необходимое для работы из художественных магазинов, не самодельное, снаряжение не студента, а профессионала, дорогое и высокого качества. Все не новое, но и не старое. Сама картина была стандартного размера, приготовленный для коммерческих целей твердый холст, а не дешевое полотно. Я сложил все вместе, поднял пустые банки из-под льняного масла и скипидара и вытер руки тряпкой.
- Так и есть, - сказал я. - Идем?
Мои собеседники - все американцы, все богатые, все отошедшие от дел и любящие скачки. Мистер и миссис Говард К. Петрович из Риджевилля в штате Нью-Джерси и мистер и миссис Уайтт Л. Минтчлесс из города Картера в штате Иллинойс.
Уайтт Минтчлесс, тот, кто не хотел делиться информацией, взял руководство нашим маленьким собранием в свои руки и заказал четыре кофе с мороженым и один черный для себя. Это был седой мужчина в очках с темной оправой, бледным лицом и спесивым видом.
- Итак, молодой человек, мы хотим услышать все сначала.
- М-м-м. - Хотел бы я знать, где начало этой истории. - Юноша-художник напал на моего друга Джика, потому что тот назвал его преступником.
- Угу, - подтвердил мистер Петрович, - я слышал, потому что как раз выходил из зала. За что ваш друг назвал его преступником?
- Копировать хорошие картины совсем не преступление, - демонстрируя знание дела, вмешалась миссис Минтчлесс. - В Лувре, в Париже, во Франции, невозможно подойти к Моне Лизе из-за вездесущих студентов.
Миссис Минтчлесс, пожилая дама с пышно взбитыми голубыми волосами, в мятом костюме зеленовато-синих тонов, носила на себе столько бриллиантов, что они привлекли бы и вора самого высокого ранга. Глубокие складки постоянного недовольства шли от уголков рта к подбородку. Худое тело и заплывшие жиром мозги.
- Все зависит от того, для чего делается копия, - пояснил я. - Если для того, чтобы продать ее за оригинал, то это определенно мошенничество.
- Вы думаете, молодой человек хотел подделать… - начала миссис Петрович, но Уайтт Минтчлесс громким голосом и решительным жестом правой руки прервал ее.
- Вы хотите сказать, что этот юноша-художник рисовал Маннингса, а потом собирался продать свою подделку как оригинал?
- М-м-м, - протянул я.
- Вы хотите сказать, что мы могли бы купить Маннингса, о котором он говорил нам, а это оказалась бы подделка? - продолжал Уайтт Минтчлесс.
Остальные смотрели на него с ужасом от перспективы купить подделку и с восторгом от его проницательности.
- Не знаю, - ответил я, - это только предположение, поэтому я хотел бы поехать и посмотреть картину.
- Но вы не хотите сами купить картину? Вы не действуете как агент, представляющий чьи-то интересы? - Вопросы Уайтта звучали так, будто он вел следствие.
- Конечно, нет.
- Хорошо. - Уайтт обвел глазами остальных, словно собирая у них молчаливое одобрение. - Парень сказал Рути и мне, что в маленькой галерее недалеко отсюда есть очень хорошая картина Маннингса, лошади на скачках, за вполне приемлемую цену. - Уайтт всунул указательный и большой пальцы во внешний карман на груди пиджака и выудил оттуда картонный квадратик. - Да, здесь. Галерея изящных искусств «Ярра-Ривер». Третий поворот по улице Свенстон и там еще ярдов двадцать.
- Он и нам дал этот адрес, - возмущенно проговорили мистер и миссис Петрович.
- Мальчик показался мне таким приятным, - печально вздохнула миссис Петрович. - Интересовался нашим путешествием. Спрашивал, на кого мы собираемся поставить на скачках за Кубок.
- Парень спросил, куда мы поедем после Мельбурна, и, когда узнал, что в Аделаиду и в Элайс-Спрингс, то сказал, что Элайс-Спрингс - это Мекка художников и что там мы тоже можем посетить галерею «Ярра-Ривер». Та же самая фирма, сказал он. Всегда есть хорошие картины.
Мистер Петрович наверняка бы не понял, если бы я перегнулся через стол и обнял его. Поэтому я обратил свой восторг на кофе, усердно помешивая его и стараясь скрыть возбуждение.
- А мы собираемся в Сидней, - объявил Уайтт, - и в Сиднее он ничего нам не посоветовал.
Высокие бокалы кофе с мороженым были почти допиты. Уайтт посмотрел на часы и сделал последний глоток своего черного кофе.
- Но вы не объяснили нам, - мистер Петрович явно недоумевал, - почему ваш друг назвал молодого человека преступником. То есть я имею в виду… Если молодой человек действительно преступник, то можно понять, почему он напал на вашего друга и убежал, но как ваш друг догадался, что он преступник?
- Я только что хотел об этом спросить. - Уайтт важно кивнул головой.
«Напыщенный лгун», - подумал я.
- Мой друг Джик, - начал я, - сам художник, невысоко оценил работу молодого человека. Он назвал его преступником, но с таким же успехом мог назвать негодяем или подонком.
- Это все?.. - разочарованно протянул мистер Петрович.
- Понимаете, молодой человек рисовал красками, которые фактически не смешиваются. Страсть Джика - совершенство. Он просто не мог вынести такого бесполезного использования красок.
- Что вы имеете в виду, когда говорите, что краски фактически не смешиваются?
- Краски - химические вещества, - извиняющимся тоном принялся я объяснять, - большинство из них не воздействует друг на друга, но все же надо соблюдать осторожность.
- Что будет, если не соблюдать осторожность? - недовольно спросила Рути Минтчлесс.
- М-м-м, они не взорвутся, - улыбнулся я. - Только если смешать снежно-белую, в которой свинец, с желто-кадмиевой, которая содержит серу, как сделал молодой человек, то вначале получится приятный бледный цвет, но потом два минерала вступят друг с другом в реакцию, со временем потемнеют, и цветовая гамма картины изменится.
- И ваш друг назвал это преступлением? - недоверчиво спросил Уайтт. - Вряд ли в картине от такой реакции произойдут важные изменения.
- М-м-м… - Я не знал, стоит ли продолжать разговор. - Ван Гог, рисуя подсолнухи, использовал легкую, яркую, свежую желтую краску, сделанную из хрома. Тогда желтую кадмиевую еще не изобрели. Но, как выяснилось, желтая хромовая краска со временем разлагается и превращается в зеленовато-черную. Подсолнухи уже сейчас приобрели странный цвет, а что с ними будет через сто-двести лет… И похоже, что никто не знает, как остановить этот процесс.
- Но молодой человек не рисовал для будущих столетий, - раздраженно вставила свое слово Рути. - И поскольку он не второй Ван Гог, абсолютно неважно, как он смешивает краски.
Вряд ли им интересно, что Джик надеется на признание в XXI веке. Устойчивость цвета - его навязчивая идея, и в свое время он затащил меня на лекции по химическим свойствам красок.
- Все это очень интересно. - Уайтт удовлетворенно улыбнулся. - Теперь я точно знаю, что деньги лучше поместить в ценные бумаги.
Глава 7
Джик, выйдя из туалета, уехал из Центра искусств, и я нашел его и Сару в номере отеля. Дверь в коридор была распахнута, и на пороге стояла хорошенькая медсестра, служащая «Хилтона».
- Постарайтесь не тереть глаза, мистер Кассэветес, - говорила она, держась за ручку двери. - Если вам что-нибудь понадобится, позвоните портье, и я приду. - Она подарила мне профессиональную полуулыбку и быстро зашагала по коридору, а я вошел в номер.
