Вернер Тёльке - Одиночка
— А вы, может быть, мне нравитесь. — И, повернувшись, пошла прочь.
Вздохнув, он поплелся за ней по лугу. Утро вдруг потеряло свою серость, на туман он больше не обращал внимания, а жижа, по которой он ступал, весело хлюпала под ногами. В несколько шагов он настиг Жаннет и пошел рядом. Наконец они достигли берега речушки, густо поросшего кустарником и подлеском. Жаннет шла молча, опустив взор, и казалась погруженной в свои мысли.
— Расскажите мне что-нибудь, — попросил Вебер.
— Что же рассказать вам?
— Что-нибудь. Все равно. Я могу сейчас слушать все что угодно. Можете даже рассказать о вашем муже.
— Воок мне не муж! — вспылила Жаннет.
— Ну, я думал…
— Мы же не в браке, — уточнила она.
— Но вы живете вместе… Хотя мне это безразлично… Расскажите, например, как вы познакомились с ним?
Она несколько помедлила с ответом, а когда начала, голос ее звучал не слишком вдохновенно.
— Мы несколько лет прожили вместе в Сантосе. Я уже говорила вам, что у него там торговая фирма по продаже предметов искусства. Но познакомились мы не в Бразилии, а в Штатах, в Майами Бич.
— Как вы попали туда?
— После двух семестров я бросила университет в Рио и перебралась в Калифорнию. Университет в Сан-Франциско очень почитаем студентами.
— А ваша мать?
— Осталась в Рио. Она работает корреспондентом нескольких немецких газет.
— И она, вот так, запросто, отпустила маленькую девочку? В чужую страну?
Жаннет рассмеялась.
— Маленькой девочке было тогда уже двадцать один, и она стремилась к самостоятельности. На каникулах я подалась с сокурсниками в Майами, где и познакомилась с Вооком. Он проводил там свой отпуск, обитая не в кемпинге, как мы, а в прекрасном отеле.
Она замолчала, но, увидев на его лице скептическую ухмылку, напористо продолжала:
— Флорида, Вебер, прекрасный уголок! Не просто местность для снобов. Как бы объяснить вам? Надо самому побывать в тех краях.
— С вами?
Жаннет промолчала.
— Ведь это же восхитительно, что существует местность, где возникают страсти!
Она неожиданно разозлилась.
— Если вы хотите знать, в то лето меня так затянуло, что я бросила учебу и возвратилась вместе с ним в Бразилию!
— Ну, да, наконец-то вы нашли то, что напрасно искали в течение нескольких лет.
— Что я должна была искать? — как-то неуверенно спросила она.
Вебер пояснил:
— Своего отца. Если девушка, которой двадцать один год, влюбляется в мужчину, намного старше ее… У вас ведь никогда не было отца, не так ли? И тут его место занял Воок.
— Я хочу сказать вам следующее. Собственно, как мужчина, вы не сможете судить об этом, но у Воока есть своя притягательность. Понимаете, что я хочу сказать?
— О, да! — вздохнул он. — А к молодому любовнику вас никогда не тянуло?
— Зачем?
— Чтобы сравнить.
Она покачала головой.
— Пожилые мужчины постоянны в любви, господин Вебер, а это для женщины значит очень многое.
Вебер испытывал огромное желание обнять ее снова, но воздержался. По выступавшим из воды камням он перебрался на валун.
В этот момент на противоположном берегу сквозь ветки осторожно просунулся ствол ружья. Дуло было направлено прямо на Вебера. Все произошло очень быстро. Детектив услышал предостерегающий крик Жаннет: «Осторожно! О, Боже! Вебер, осторожно!» — и одновременно с ним грохот выстрела.
Он повернулся к Жаннет, увидел ее наполненное ужасом лицо и начал падать.
Вода приняла его и понесла с собой.
Оцепенев, с раскрытым ртом, Жаннет Мессемер замерла на берегу. Затем, увидев, что течение относит тело Вебера, она забегала у воды с криком:
— Нет!.. Нет!.. Нет!
На другом берегу речушки, как раз в том месте, где прозвучал выстрел, треснули и зашевелились ветки. Ствол ружья исчез, а мгновение спустя показалась фигура человека, закутанного в дождевик. Медленно, озираясь по сторонам, фигура обернулась.
Это был Фреезе!
Адвокат переломил ружье, вытащил гильзу и спрятал ее в карман. Затем быстро направился прочь.
Глава восьмая
— Мертв? — Доктор Ландгут, подавшись вперед, так придавил к столу сжатые кулаки, что косточки пальцев побелели.
— Так точно, мертв, — подтвердил советник уголовной полиции Драхвитц. — Труп Вебера прибило к берегу в местечке Фёрдорф. Один крестьянин выловил его и сообщил в полицию. Шоппенхауер и Фреезе утром выехали туда на опознание.
Драхвитц откинулся в кресле и пристально посмотрел на Ландгута, сидевшего напротив, затем перевел взгляд на Шлихтинга, который сидел, сложив руки и уставившись пустым взором перед собой, и, наконец, остановился на Вооке, невозмутимо стоявшем у стола. Его спокойствие было связано с тем, что это сообщение он уже слышал от Драхвитца час назад.
Тишину нарушил Воок. Он подошел к бару, взял поднос, поставил на него четыре рюмки и графинчик коньяка. Держа поднос перед собой, Воок повернулся к столу и стал наполнять рюмки.
— Мне не надо, — сдержанно сказал Драхвитц.
Воок поставил рюмки на середину стола, взял свою и, подняв ее, кивнул остальным.
— Ну, давайте перейдем к делу, — начал торговец антиквариатом и пододвинул свое кресло к Драхвитцу. — Я предполагаю, что вы тоже проводите проверочные мероприятия в отношении Вебера?
— А кто же еще?
— Да, действительно, кто же еще. Два таких прискорбных события в нашем тихом городке, — задумчиво продолжал он. — В эти дни в нашем городе появились тысячи посторонних, а такие встречи, как показывает практика, привлекают и уголовные элементы, которые приезжают, чтобы половить рыбку в мутной воде.
Взгляд Воока остановился на Ландгуте, лицо которого выражало удивление, поскольку такая увязка случившегося ему не пришла бы на ум.
— Да, правильно, — живо согласился он. — Возможно даже, что кража документов и последующее убийство Геердтса не связаны друг с другом.
— И какой мотив вы усматриваете? — спросил Драхвитц.
— Но, дорогой Драхвитц, — ответил Воок, — для чего убивают? Например, чтобы обогатиться.
— Убитого не ограбили. Мы нашли в бумажнике Геердтса свыше трехсот марок.
— А может, там было более трех тысяч марок, и убийца оставил триста, чтобы ввести вас в заблуждение?
— Возможно и так, но маловероятно, — неохотно уступил Драхвитц.
— Давайте предположим вначале, что это так. И тогда, господа, убийство Геердтса никак не увязывается с трагической историей, приключившейся с Вебером, поскольку обаятельный детектив пал жертвой несчастного случая.
Торговец антиквариатом замолчал. Нависла угнетающая тишина.
Шлихтинг и Ландгут были ошеломлены, а Драхвитц скептически поглядывал на Воока. Тот продолжал, тщательно подбирая слова:
— Было раннее утро, господа, после бессонной пьяной ночи. К этому добавляется туман, местами слишком плотный. Стрелок услышал в кустарнике шорох… и…
Драхвитц приподнялся:
— Кто услышал?
— Стрелок.
— Ну, ладно, хватит! — воскликнул Драхвитц, теряя терпение. — И кто же стрелок? Кто сделал этот выстрел?
Антиквар пожал плечами.
— Я, разумеется, не знаю. До сих пор никто не доложился. А как выкручиваться, это уже ваше дело. Драхвитц.
Советник уголовной полиции выпрямился в кресле.
— Я, конечно, признаюсь, что все было бы проще, не будь у меня сегодня утром одного телефонною разговора. Позвонил коллега из Гамбурга, советник уголовной полиции Линдберг, и попросил, чтобы я допустил к расследованию его людей, а именно — Шоппенхауера. Само собой разумеется, безо всяких служебных полномочий, а в качестве частного лица. Должно быть, Вебер имел связи с гамбургской полицией. Линдберг дал понять, что он, как и Шоппенхауер, дружил с погибшим.
— И вы так запросто позволяете вмешиваться в чужие дела? — Тон Ландгута стал вдруг резким.
— О, Боже! А что мне остается делать, если об этом просит коллега? — возразил Драхвитц.
На некоторое время разговор смолк, и каждый задумался над своими мыслями, далеко не услаждающими. Наконец раздался спокойный голос Воока:
— Я и в самом деле не знаю, господа, что вы, собственно, хотите? По поводу случившегося на охоте даже комиссар Шоппенхауер не сможет ничего изменить.
— Вы забываете Фреезе, — уныло сказал Шлихтинг. — Адвокат тоже участвовал.
Вновь возникло тягостное молчание, которое нарушил Ландгут. Преодолевая себя, он произнес:
— Фреезе я беру на себя.
— Как? — спросил Шлихтинг.
— Кажется, я уже говорил вам, что знаком с Фреезе еще по Килю. И мне кажется, что адвокат так же не заинтересован в скандале, как и мы.
— Тогда все в порядке, — заключил Воок. Облегченно вздохнув, он взялся за графинчик.
— К сожалению, не все в порядке, господин Воок, — хладнокровно возразил Драхвитц.
