Ника Шахова - Смерть умеет улыбаться
Вот увидишь, над нами будут смеяться.
- Но раньше он никогда не уходил надолго... Он даже не позвонил, что задерживается. Он хороший, добрый, внимательный мальчик, - тетя безудержно разрыдалась, - Он бы позвони-ил!
Тетя Лиза права. Макс всегда был маменькиным сынком.
- Он не пропустил бы разом обед и ужин. Уж я-то Макса знаю, - веско добавила Нюся.
И Нюся права.
- Послушайте, Макс - хороший, добрый, внимательный, но взрослый мальчик. Он мог поужинать с подругой в кафе. Он мог увлечься и потерять счет времени. Он мог влюбиться в подружку, у которой нет домашнего телефона, а все городские таксофоны раздолбаны. Да мало ли, что он мог! Оставьте его в покое, - Грета говорила с несвойственным ей воодушевлением, из чего я сделала вывод, что она в курсе Максовых дел и целиком на его стороне, - Если вы заявите в милицию, то Макса могут арестовать. Не забывайте, что он вместе со всеми давал подписку о невыезде, а мы не знаем, где живет его подружка. Может, она из пригорода или вообще из Твери. Подумайте об этом на досуге.
И Гретка права. Если Макс влюбился, то что ему какая-то подписка о невыезде? Так, фантик.
- Ника, - тетя обратила на меня взгляд, омытый слезами, - Почему ты молчишь? Скажи, наконец, что нам делать! - потребовала она.
Все посмотрели на меня, ожидая окончательного вердикта. Бремя ответственности придавило меня к земле. Тяжела ты, шапка Мономаха...
- Будем ждать, - помассировав переносицу, решила я. Конечно, Грета права - Макс загулял. Рано или поздно это должно было случиться... - Иди, тетушка, постарайся заснуть. Нюся, проследи, чтобы она приняла успокоительное, - сказала я, но вспомнила, что тетя проспала целый день, поэтому успокоительным ее не проймешь. Чтобы нейтрализовать тетину истерику, а это необходимо сделать во что бы то ни стало, потребуются более радикальные средства. Поэтому я сказала Нюсе на ушко, так, чтобы никто больше не услышал, - Нет, лучше дай ей снотворное, две таблетки.
Нюся хотела было возразить и даже открыла рот, но неожиданно передумала. Когда обе женщины, поддерживая друг друга, вышли из комнаты, я обратилась к кузине:
- Так где, говоришь, живет его подружка?
- Не знаю.
- Но ты говорила...
- Я предполагала.
- Понятно... Ты звонила его друзьям, знакомым?
- И ты туда же! - недовольно воскликнула Грета, - Ладно, - быстро смирилась она, - Если хочешь, позвоню.
- Очень хочу.
Грета удалилась. В доме установилась благословенная тишина. Я выключила свет в холле и поднялась, привычно прихрамывая, в спальню.
Постояла несколько минут в темноте, раздвинула мексиканские шторы и присела на широкий подоконник.
Сияющее небо раскинулось надо мной по-восточному роскошным шатром. Первые звезды, перебивая друг друга, зашептали о главном, о вечном, но я почти ничего не разобрала. Сказать честно, я не прислушивалась. Не то настроение было.
Вернулась поникшая Грета.
- Ну?
С нарастающей тревогой я ожидала, что она ответит, но совсем не удивилась, услышав:
- Макса нигде нет.
Кузина переминалась с ноги на ногу.
- И никто не в курсе про его подружку. Ника, ты думаешь, с ним... он... Макс попал в беду?
- Ничего такого я не думаю, - я выдержала испытующий взгляд кузины, - Но говори тише: твоя маман услышит.
- Ника... - она схватила меня за руку, - Ника...
Батюшки, да она волнуется! Впервые вижу, чтобы Гретка волновалась.
- Не паникуй раньше времени. Хорошо? Раз решили ждать до утра - подождем. Иди, Грета, отдохни, я сама покараулю Макса, - но она не двинулась с места, и тогда я прикрикнула, - Иди же, прошу тебя!
Я настояла на своем, и Грета, зыркнув напоследок глазами-льдышками, ушла. Но пришла Нюся. Я готова была взвыть от отчаяния. Когда меня оставят одну? Почему они ополчились против меня? Что я им сделала?
- Лизавета уснула. Я дала ей две таблетки снотворного - до утра не проснется.
- Хорошо, иди и ты спать.
- Ника...
- Да?
- А как же Макс? Надо что-то делать, он пропадет один.
- Что делать? - отозвалась я, - Ты знаешь? Я - нет.
- Может быть... в милицию?..
- Нет, Грета права, нельзя нам в милицию. Не забывай, что идет следствие. Если мы заявим, что Макс пропал, он станет подозреваемым номер один.
- Я могу пойти поискать...
- Где, Нюся? И как? Выйдешь на улицу и будешь кричать ау? Сама в милицию попадешь. А если Грета права, и Макс всего лишь загулял?
Старушка поджала губы.
- Нет, ты скажи, - прицепилась я, - Есть маленькая надежда на то, что Макс загулял?
Старушка не ответила, но гримаса тревоги и отчаяния, исказившая ее доброе лицо, красноречиво свидетельствовала о полном отсутствии надежды.
- Есть, - заявила я, вложив в голос непоколебимую уверенность, которой на самом деле не испытывала.
Напротив, я была убеждена: заведись у Макса интрижка, он бы давно проговорился: в лучшем случае я бы знала только имя интрижки, в худшем - цвет волос, габариты, привычки и особые приметы, разбросанные природой по интимным местам, поскольку, однажды открыв рот, Макс не закрывал его часа полтора, а то и больше, скрупулезно припоминал все, что мог, часто утомляя слушателя ненужными подробностями. В последние часы многое изменилось, и худшее с лучшим поменялись местами. О, знай я приметы интрижки, мы бы с
Гретой, которая не зря училась в художественной школе, составили фоторобот.
Остальное - дело техники и терпения. Но примет я не знала, поэтому была убеждена - интрижки не существует.
Что-то случилось еще днем. Макс метался по дому, но никто из нас не поинтересовался, что, собственно, лишило его душевного равновесия. А надо было, надо. Мы так привыкли, что он сам обо всем рассказывает... Макс, вернись, пожалуйста!
- Ника, - сказала Нюся дрожащим от волнения голосом, - Я хотела сказать... Я хотела... - и она осеклась.
Только бы Макс поскорее вернулся.
- Ты хотела что-то сказать? - напомнила я.
- Да нет, это сейчас неважно. Как-нибудь потом, когда уляжется...
За открытым окном раздался неясный звук - то ли кто-то протяжно вздохнул, то ли ветер взъерошил траву. Мы с Нюсей замолчали, прислушиваясь.
Тишина.
- Ты слышала?
- А ты?
Не сговариваясь, мы бросились из комнаты. Точнее, бросилась одна Нюся, а я, чертыхаясь, похромала за ней. Мне очень мешала тугая повязка на ноге, но боли как таковой я не чувствовала. Проклиная сторонников высотного строительства, я сползла со второго этажа и добралась до распахнутой настежь двери.
На крыльце увидела Нюсю, склонившуюся над черной бесформенной массой.
- Макс? - я почувствовала, что силы оставляют меня и ухватилась за косяк одеревеневшими пальцами.
- Что здесь происходит? - раздался над ухом встревоженный голос Греты.
- Помогите мне, - сдавленно прошептала Нюся, не разгибаясь, - Надо внести его в дом.
Грета отстранила меня, приподняла тело, издавшее слабый стон, за плечи и волоком потащила через порог. Кобылка. Нюся изловчилась и подхватила тело за ноги.
Если сломан позвоночник - ему конец, - запоздало и как-то отстраненно подумала я.
Грета с Нюсей, не сговариваясь, потащили тело в комнату, которая располагалась между кухней и библиотекой и предназначалась для приема незванных гостей. Стол, несколько простых стульев, трюмо и потертый диван - вот и вся меблировка. Домашние редко забредают сюда. Разве что Нюся время от времени наведывается, чтобы прибраться. Но в отличие от кухни, библиотеки и бельевой, здесь был диван, на который можно пристроить тело, а в отличие от комнат на втором этаже, не было лестницы, по которой это тело пришлось бы поднимать.
Я включила свет. Мужчина зашевелился и издал первые членораздельные звуки. Прокричав шепотом, чтобы не разбудить тетушку, начальные такты оды к радости, я раздвинула женщин и разглядела бледно-окровавленное лицо соседа.
- Андрей? - удивилась я, - Что случилось?
Нюся, грубо отпихнув меня острым локтем, склонилась над пострадавшим, осмотрела кровоточащую рану над правой бровью, наливающийся вокруг глаза фингал, распухшую нижнюю губу и, буркнув себе под нос, пошла за аптечкой.
- Ты что, - не дождавшись ответа на первый вопрос, спросила я, -
Целовался с камнем?
- Кажется, его избили, - предположила Грета.
- На нашем крыльце? - уточнила я.
- Откуда я знаю, - зло ответила кузина, - Андрей, ты можешь говорить?
Андрей лежал с мученической улыбкой на распухших губах. Шалый взгляд метался от меня к Грете и обратно.
- Что это с ним?
- Не стой столбом, - распорядилась я, - Немедленно вызывай скорую!
- Не надо, - прошамкал сосед разбитыми в кровь губами.
Нюся принесла мокрое полотенце, зеленку и пластырь.
- Что значит не надо? - возмутилась я, - Судя по всему, пластырь не поможет, у тебя такая рана на лбу, что надо накладывать швы. Нюся бы справилась, но у нее нет подходящей иголки.
Грета внимательно выслушала меня, покосилась на Нюсю и, не встретив возражений с ее стороны, пошла на кухню звонить.
