Вилье Де - Убить Генри Киссинджера !
- Ну, как вам наш Кувейт?
- Изумительно! Жаль только, времени не хватает. А вы? По-прежнему с той же страстью защищаете палестинцев?
Она засмеялась.
- Я ими занимаюсь, давая им работу. - Она взяла за руку одну из служанок. - Вот видите, это Фавзия. Она подыхала с голоду в одном из лагерей, а теперь зарабатывает у меня двести динаров в месяц.
Малко глянул - и обомлел: под покрывалом на женщине была черная кружевная кофточка, купленная им у "Азиза" для Амины.
Глава 10
Пышная грудь палестинки, казалось, была готова разорвать на куски натянутое кружево кофточки. Малко словно прилип взглядом к этому куску материи. Обмануться невозможно - вспомнились слова продавщицы, заявившей, что это последняя из кофточек такого фасона. Как она оказалась на этой палестинке? Князь наконец нашел в себе силы светски улыбнуться Винни. Палестинка отправилась мыть посуду.
- Все, что вы делаете, - замечательно, - сказал он. - Единственно, чего бы желалось, это отбить у палестинцев охоту к постоянным покушениям. Им почему-то нравится убивать преимущественно гражданских.
В глазах датчанки метнулся огонек:
- Сионистская пропаганда! Палестинцы не убивают! Они наносят удары по империализму повсюду, где видят его проявления!
Малко понял, что спорить бесполезно, однако подпустил немного яда:
- Интересно, почему палестинцы ни разу не попытались похитить Моше Даяна? Вот когда бы их приняли всерьез!
Винни предпочла пропустить это замечание мимо ушей. Пылающая праведным гневом, она направилась в гостиную. Князь успел бросить ей вслед:
- А этой палестинке вы позволяете спать на коврике у вашей кровати?
Женщина повернулась так резко, что кончиками волос хлестнула по стене. В ее глазах можно было прочитать смешанное выражение ярости и смущения, словно Малко сумел задеть какую-то весьма чувствительную струнку:
- В девять часов вечера, когда Фавзия кончает работу, она едет к себе домой. Это не рабыня!
Вот и все, что князю требовалось узнать! Он поспешил к шейху, который поджидал его в уголочке, посасывая лимонад, на девять десятых разбавленный виски. Они вышли. Дождик, к счастью, перестал. Возле дворца Абдула Заки возвышались еще три точно таких же. Кувейтские богачи заказывали дома одинаковые, как сорочки, - так и проще, и не утруждает воображение. В "бьюике" Малко попросил подвезти его к Ричарду Грину. Чаржах казался чем-то озабоченным и несколько раз набирал номер телефона, который не отвечал. Наконец он повернулся к Малко:
- Ну, как прием? Как вам показался хозяин? Удалось ли что-нибудь выведать?
- Нет, - пожал плечами князь. - Но я не жалею, что поехал. Эта Винни, надо сказать, обворожительна...
- Да, исключительной красоты женщина! Абдулу Заки невероятно повезло...
Погруженный в свои мысли, Малко не отвечал. Теперь ему не хотелось открываться Чаржаху. Все-таки лучше иметь полную свободу действий. Проехав Истикаль-авеню, шейх резко затормозил возле дома Ричарда Грина, как раз напротив ливийского посольства. Князь поблагодарил и поторопился поскорее выйти. В его распоряжении оставалось двадцать пять минут.
* * *
- Это она! - выдохнул Малко.
Служанка Заки только что прошла под фонарем и чуть не бегом направилась к перекрестку, находившемуся метрах в ста от скрещения Истикаль-авеню с третьим поясом. Не зажигая фар, Ричард Грин тронул с места свой "кадиллак". Машина шла совершенно бесшумно. Малко оглянулся. Из дворца Заки больше никто не выходил. Сжав зубы, сощурив глаза, Грин ни на секунду не выпускал из виду маячивший перед ним силуэт. Между сиденьями лежал последнего выпуска автомат.
Князь зарядил свой пистолет разрывными пулями. Если расчеты Малко были правильными, палестинка вела их в самое логово убийц-террористов. Когда Грин услышал его рассказ, он еле сдержался: "Их надо всех перестрелять как бешеных собак!" Тут уже и Малко, ненавидевший прямое и откровенное насилие, не мог не согласиться с доводами начальника Кувейтского отделения ЦРУ. Сейчас у них был, может, единственный в своем роде случай.
Палестинка замедлила шаг.
- Не хочет ли она сесть на автобус? - сказал Грин.
Фавзия как раз остановилась возле автобусной остановки. Американец тоже притормозил. Судя по всему, женщина не заметила их "кадиллака". Подошел автобус, и она села. Автобус довольно быстро катил по третьему поясу, движение в этот час было слабым. Выехав к Аль-Халиж аль-Араби, идущей вдоль моря улице прогулок, автобус свернул налево, проехал мимо "Хилтона", строящейся телебашни и Амири-госпиталя. Палестинка сошла чуть дальше, недалеко от старого порта.
Она пересекла улицу прогулок и углубилась в небольшой переулок. Малко с Грином тут же выскочили из машины и, таясь, пешком последовали за ней. Переулок назывался Абу Обида-стрит и, к счастью, был едва освещен. Под плащом Ричард держал автомат. Женщина ни разу не обернулась и вскоре вошла в один из домов с левой стороны. Мужчины отошли в сторону и принялись рассматривать дом. Улица казалась вымершей, окна и двери зияли, словно слепые черные пятна.
- Это как раз тот квартал, в который эмир приказал поселить новых жильцов, в основном палестинце в, которые ничего не платят за квартиры, объяснил Грин.
Они продолжали стоять, скрывшись в подъезде соседнего дома.
- Пошли? - спросил американец.
Нетерпение человека, занимающего официальный пост в американском посольстве, но идущего с автоматом в руках на опасную операцию, может показаться несколько неоправданным, но если ему удастся вывести из строя группу террористов, собирающихся убить Генри Киссинджера, то ЦРУ, безусловно, простит этот не слишком дипломатический поступок.
- Пошли, - ответил Малко.
Дверь, за которой скрылась палестинка, выходила на внутренний двор, окруженный мрачными домами. Лишь в одном, на первом этаже, светилось окошко. Малко первым поднялся по скользкой, дурно пахнущей лестнице. Очевидно, кто-то их услышал, потому что за дверью раздался шум шагов. Дверь приоткрылась, и он успел заметить грузного палестинца, который в лифте "Фоэниции", балуясь, пробовал проколоть его кинжалом. Увидев поднимающихся, палестинец закричал и хотел захлопнуть дверь, но князь оказался проворнее и всей своею тяжестью навалился на нее. В какую-то долю секунды он уловил немую сцену: приборы на троих, расставлены прямо на ковре, человека, лихорадочно рывшегося в чемодане, грузного палестинца, схватившегося за рукоятку револьвера... Однако в этот самый миг пуля Малко, пробив ему шею, разорвалась у основания позвоночника и разворотила мозги. Палестинец огромной тушей свалился на пол, заливая кровью ковер и подушки.
Другой палестинец начал было стрелять с колена выхваченным из чемодана пистолетом, но автоматной очередью Грин буквально раскроил его пополам. Оглушенные стрельбой и одуревшие от запаха гари, от которой саднило в горле, мужчины прислонились к стене. С того момента, как они появились в комнате, прошло не более минуты.
- Кухня! - закричал Малко.
Ричард устремился в кухню и вскоре вывел оттуда пронзительно кричавшую палестинку в черной кружевной кофточке. Она увидела валявшиеся трупы, кинулась к палестинцу, убитому Малко, и, взяв в горсть то, что осталось от его головы, протяжно и глухо завыла. Это было невыносимо. Грин сделал шаг по направлению к ней, она тут же замолчала, закрыла глаза и забилась в приступе панического ужаса.
- Никого больше нет? - по-арабски спросил Ричард. Он должен был трижды повторить вопрос, прежде чем женщина отрицательно качнула головой.
Князь открыл дверь, ведущую на площадку, и прислушался. Звуки выстрелов, по-видимому, никого не потревожили. Но неизвестно, не свалятся ли им на голову другие палестинцы, ибо в "Фоэниции" их было пятеро.
- Спросите ее, не знает ли она, где Амина? - попросил Малко.
Грин положил автомат на пол, но его импозантная фигура внушала палестинке такой ужас, что она продолжала трястись, не в силах сказать ни слова. Американец задал вопрос, и по выражению лица палестинки Малко понял, что она в курсе дела.
- Спросите понастойчивей!
Американец грубо рванул кружева кофточки и разорвал их. Женщина вскрикнула и произнесла несколько слов.
- Она говорит о каком-то подвале, - пожал плечами Ричард.
- Немедленно пошли туда! Она пойдет с нами! - воскликнул Малко.
Они вышли на лестницу. Грин дулом автомата подталкивал палестинку. Двор был по-прежнему черен и пуст, тусклая лампочка освещала несколько грязных дверей. Пахло какой-то гнилью. Женщина начала плакать. Грин пригрозил, тогда она испуганно ткнула пальцем в одну из дверей, на которой висел тяжелый кованый замок... Малко напрасно тряс массивную дверь - она не поддавалась. Тогда он приставил к замку пистолет и выстрелил. Замок разорвался на куски. Они стали осторожно спускаться в черную зловонную дыру. В самом низу князь нашарил на стене выключатель и при свете желтоватой лампочки увидел на полу распростертую фигуру.
