Марина Серова - Драконы на холмах
Второй тип — это монотеистические культуры с классическими, хорошо сформированными религиями.
Культуры Третьего типа исповедуют в основном вульгарный материализм, не облагороженный какими-либо духовными поисками.
Он говорил, а я еще раз попыталась «прощупать» его… На этот раз я коснулась его наружной биополевой оболочки спокойно, однако дальше продвинуться не смогла. Серьезный мужик…
— Ваше нынешнее общество складывается из элементов культур Второго и Третьего типа. Оба этих типа обречены.
И лишь мы, представители культуры Четвертого типа, приблизились к осознанию того, что, возможно, есть некий смысл в извечной человеческой жестокости и какое-то оправдание тысячелетиям наших страданий. Мы уже научились использовать наилучший из наших собственных взглядов в тех обстоятельствах, в которых мы находимся. Мы знаем, что каждый раз, когда мы действуем, мы делаем это, основываясь на неадекватной информации. Но мы стараемся делать все, что можем, для самих себя и для наших собратьев. Причем делать это, не зная, значат ли что-то наши усилия, не говоря уже о том, могут ли эти усилия содействовать каким-то положительным образом некой цели, находящейся за пределами нашего понимания.
Ли умолк, и я заметила:
— Любопытно, хотя далеко не бесспорно и, на мой взгляд, не имеет прямого отношения… ну, хотя бы к сожженному дому моего клиента.
Господин Лисицын скорбно склонил голову:
— Мы очень сожалеем, но произошла ужасная ошибка…
С моих губ уже была готова сорваться язвительная и не совсем цензурная реплика, но седой жестом остановил меня. Ладно, послушаем, что он скажет в свое оправдание.
— Дело в том, что ваш друг нас по большому счету совершенно не интересует. Нас интересует только дом, в котором он жил… из-за совершенно другого человека — простите, имени этого человека я вам не назову… Наш психолог, ныне покойный… не справился с возложенной на него задачей… так вот, психолог составил, как вы догадываетесь, психологический портрет господина Исаева. Согласно этому портрету, господин Исаев после гибели лучшего друга должен был покинуть город очень надолго, если не навсегда. Но этого не случилось. У него, к несчастью для всех нас, оказались кое-какие сбережения, и он, простите, нанял вас. А вы стали очень серьезным фактором в некоем раскладе сил… отрицательным, к сожалению, фактором. Нам бы не хотелось дальнейшего нарастания напряженности и ухудшения условий нашей деятельности. Позволю себе заметить, что и вы тоже, — он усмехнулся и сплел пальцы рук на коленях, — заинтересованы в скорейшем и мирном завершении наших с вами по сию пору детективных взаимоотношений. Подумайте…
Несколько секунд мы молча допивали чай. Потом я поставила на столик пустую чашку и сказала:
— Хорошо, я подумаю… к примеру, до завтрашнего вечера. Идет?
— Ну что же, давайте так и договоримся, — согласился Ли. — А в знак надежды на дальнейшее наше с вами плодотворное сотрудничество позвольте преподнести вам небольшой сувенир.
Лисицын щелкнул пальцами, и перед нами неожиданно грациозно для своих габаритов возник Буйвол с маленьким подносом, на котором поблескивала пара сережек, очень похожих на те, что красовались в ушах моего любезного собеседника. Но приготовленные для меня дракончики сверкали не спокойным и теплым тусклым зеленоватым блеском древнего жадеита, а ярко серебрились, как только что отполированный металл.
— Весьма вам признательна, господин Ли. С удовольствием примерю их дома, с вашего разрешения.
— Как вам будет угодно, Татьяна Владиславовна. — Только теперь он назвал мое имя. — Не смеем задерживать и надеемся вскоре снова увидеться с вами.
Я протянула руку к серьгам… и ощутила ХОЛОД. Когда вы — при наличии определенного навыка, конечно, — проводите рукой над каким-то мелким предметом, который не был только что сломан и который не лежит, допустим, на самом краю стола, готовый вот-вот упасть, то ладонь ощущает легчайшее… даже не покалывание, а прикосновение чего-то гладкого и мягкого. И только когда предмет либо только что ИЗМЕНИЛСЯ, либо вот-вот ИЗМЕНИТСЯ, возникает ощущение упругого и холодного давления на руку.
От серебристых драконов веяло ледяным сквозняком, словно работал невидимый вентилятор.
Сережки скоро ОЧЕНЬ СИЛЬНО ИЗМЕНЯТСЯ.
Я взяла блестящих оскаленных зверей и сунула их в карман.
Лисицын и его колоритные подчиненные проводили меня до дверей своего почтенного заведения. Мы раскланялись, я вышла и прикрыла за собой дверь.
И незаметно бросила «лисий дар» в урну, стоявшую у входа в «лисью нору». Урна была монументальная, под стать вывеске этого многопрофильного ООО…
Я уже приближалась к поджидавшим меня на условленном месте парням, когда сзади громыхнуло.
Обернувшись, я услышала звон битого стекла и увидела, как витрину «Магазина даров старого Востока» заволакивает черный дым.
Алексей только молча нахмурился, зато Игорь спросил встревоженно:
— Таня, что это?
— Так, ерунда. От одного сувенирчика отказалась.
— Между прочим, в полчаса ты уложилась, — одобрил Лешка.
Мы пошли к ближайшей остановке. На ходу я попыталась собраться с мыслями и решить, как быть дальше.
До остановки было рукой подать, и я ничего придумать не успела. К счастью, в карманах у меня лежали не только документы и спецсредства, как, скажем, у Алексея, но и древние инструменты нумерологической науки.
Рядом собирал свой товар лоточник, и я бросила черные камушки прямо на освободившийся уголок его стола.
Выпало: 4, 36, 21.
«От друзей стремитесь получить не только удовольствие, но и пользу. Верных друзей мало, а для того, чтобы одарить вас, — еще меньше».
Ну, пользу от Гали и Алексея мы сегодня уже получили. Кто еще сегодня у нас не охвачен? Конечно, дорогой друг и любимый учитель Чен Чжу!
— Леша, спасибо за помощь. Как говорит один телеведущий, сегодня больше ничего не случится. Вон и кости подтверждают. Так что с меня очередная бутыль джину, а мы с Игорем отправимся к Чену и поговорим о том о сем.
— Ясно, третий должен уйти. Как огневой поддержки просить, так «дорогой Лешенька», а как чаи у сэнсэя гонять — так «спасибо и до свидания»?
— Лешка, чудак ты утолщенный! — заулыбалась я, намекая на его широкие плечи. — Ты — мой коллега, а Игорь — клиент, разница есть? Я же твой отдых нарушать не желаю! А про джин, который мы высосем с тобой наедине, забыл?
— Джин джином, а чай чаем!
— Да шут с тобой, поехали с нами! Заодно вон тот бородатый поревнует немножко…
Но оказалось, что Лешка просто дурачился.
И мы отправились к Чену вдвоем.
Глава 9 ГИЛЬДИЯ ОХОТНИКОВ НА ДРАКОНОВ
У Чена было, как всегда, тихо. Мы стучали, звали — безрезультатно. Я забеспокоилась, и мы с Игорем, забыв о правилах хорошего тона, ввалились в жилище мудреца и целителя.
Нас встретила сумрачная тишина. Свет нигде не горел, в доме было зябко и неуютно. Я включила люстру в прихожей, потом мы прошли в зал и там тоже воспользовались изобретением Яблочкова.
Электричество позволило оглядеться как следует. Нигде не наблюдалось никаких признаков тревоги или просто чего-то негармоничного, и все же некая беспокойная нотка в биоэнергетической мелодии жилища, несомненно, звучала.
На этот раз я отдернула ту плотную занавеску, из-за которой в начале прошлого моего визита сюда появился хозяин.
В спальне тоже никого не было.
Я вдруг засомневалась: а что, если рассказы Чена о фань шу — не просто философская притча, метафора? Ведь я тогда НЕ ПОЧУВСТВОВАЛА его присутствия в соседней комнате, хотя целенаправленно и старательно «прощупывала» дом.
И опять я чуть не вздрогнула от внезапно прозвучавшего будто откуда-то сверху знакомого негромкого голоса:
— Добрый вечер, друзья мои, очень рад вашему визиту!
Старик шагнул к нам из двери в прихожую.
— Чен, ты… откуда?.. где?.. — Я вдруг почти потеряла дар речи и почувствовала, что у меня слегка закружилась голова. Опять фань шу? Я ведь не кисейная барышня все-таки, чтобы от неожиданности лишаться чувств…
— Я никуда не уходил, — улыбнулся он лукаво, отвечая на мой незаконченный вопрос; живые юношеские глаза сверкнули. — Впрочем, приношу извинения за возможное беспокойство. Однако, мне думается, ваша молодость и довольно морозная погода на улице дают вполне достаточные основания немедленно пригласить вас к столу. Итак, прошу!
Мы прошли на кухню и уселись за уютным столиком. Мой бородатый спутник однажды уже заглядывал сюда и потому особой неловкости не испытывал, а я уже избавилась от недавнего легкого головокружения.
Я вкратце поведала учителю о последних событиях, а он выслушал меня, кивнул, подумал немного и вдруг неожиданно произнес:
— Дорогие мои гости, вы не будете возражать, если чаепитие мы предварим… ну, скажем, пельменями?
