Джеймс Мэйо - Персидская гробница. Не трогай спящих
— Я опять заведусь, милая.
— Ничего, я выносливая, — ласково улыбнулась Дебби.
— Ты просто чудо!
И снова они оказались в ещё не остывшей постели. Он расстегнул единственную пуговицу и отшвырнул пижаму.
— О, Господи, как я тебя хочу! — вздохнула Дебби ему на ухо.
Он радостно вошел в нее, и она содрогнулась…
* * *Ветерок из открытого окна ласкал разгоряченные тела. Пресытившись, они лежали рядом.
— Кажется, так со мной никогда не было. Я просто умираю…
— Когда влюблен, все получается гораздо слаще. Это гораздо больше простого удовлетворения. Наверное, потому так тянутся любить, рискуя получить больше страдания, чем счастья. Но, впрочем, чувствуешь себя по-настоящему живым, только когда испытываешь боль.
Дебби провела по его животу согнутой ногой.
— Но ведь не все мужчины могут так долго… Или просто не хотят?
— Ну, знаешь, с такими внутренними волнами, как у тебя, это совсем не просто.
Она хихикнула.
— Нет, правда. Это ведь дано не каждой женщине. Представь только мои ощущения: как будто волны, словно кто-то пробегает по нему пальцами, пощипывает, трогает… С ума сойти!
— Давай-давай! Чудная лекция!
— Счастливчик тот, кому достанется такое сокровище. Думаю, научиться этому непросто. А большинству такое даже не приходит в голову. Жаль! — Он повернулся и поцеловал её. — Но тебе не о чем беспокоиться. Все получается именно так, как надо.
— И ты уверен, в этом весь секрет? И как раз это нужно каждому мужчине?
— Ну, есть ещё одно… и с ним у тебя тоже все в порядке.
— С чем именно?
— С плотным захватом.
Дебби расхохоталась, Худ выбрался из постели и принес шампанского. Она насмешливо наморщила нос.
— Вот за него-то мы и выпьем!
* * *Сержант Бенджон поставил машину в тени единственного дерева, выбрался наружу и глянул на часы.
Половина пятого. Такой жарищи в Тегеране давно не было. Эх, поплескаться бы сейчас в бассейне! С той австралийкой, или с Зариной… Хотя в последнее время она стала его утомлять.
Он был в майке, полотняных брюках и сандалетах. Очки то и дело сползали с потного носа, и приходилось вытирать лицо платком, мокрым насквозь. На пустынной дороге ветхий грузовичок ковылял по колдобинам. Вдали окутанный маревом Тегеран напоминал мираж в пустыне.
Бенджон вспомнил, как холодно Дельгадо говорил с ним по телефону. Слишком холодно. Он позвонил в контору, и тот настоял на этом уединенном месте. В этом были свои плюсы. Дорога просматривалась на целые мили вдаль. Если причина в этом…
Чахлая крона дерева почти не давала тени, и за десять минут ожидания Бенджон едва не расплавился.
Наконец вдали из марева появился автомобиль. Даже издалека заметно было, что машина не простая. Бенджон шагнул на солнце, чтобы его заметили. Кремовый «линкольн-континенталь» с зеленым мягким верхом едва двигался, огибая колдобины. На дверцах длиннющего лимузина красовался вензель Дельгадо. За рулем сидел сам хозяин.
Не обращая на Бенджона ни малейшего внимания, он осторожно подвел машину под негустую тень, потом повел подбородком в сторону «шевроле».
— Можно это убрать?
Бенджон поспешно сдал метра на полтора назад, увидел, что «линкольн» все ещё движется вперед, и вынужден был окончательно выехать на солнце. Зато машина Дельгадо полностью скрылась в тени.
— Рад познакомиться, мистер Дельгадо, — с деланным оживлением Бенджон шагнул вперед, протягивая руку.
Дельгадо сунул ему два пальца. Машину он покидать явно не собирался. Длинное хищное лицо было непроницаемым, глаза скрывали темные очки в золотой оправе. Тонкогубая щель рта на высохшей и изборожденной морщинами коже казалась безжизненной, треугольная верхняя губа торчала вперед. Кустистые брови почти смыкались с седыми висками. Одет был Дельгадо исключительно тщательно, на запястье красовались настоящие «картье» на простом белом ремешке.
— Я опоздал на пять минут, — холодно бросил с легким акцентом. Деловая встреча.
— Конечно, конечно! — Бенджон замахал руками, словно извиняясь за свою поспешность. Но тем не менее он понял, что Дельгадо не против иметь с ним дело. А ради этого стоило закрыть глаза на его привычку корчить из себя царя Вселенной.
— Чертовски жарко сегодня…
Дельгадо сухо кивнул.
Бенджон собрался с мыслями.
— Насколько я помню, мистер Дельгадо, тогда в Париже вы заинтересовались перспективой… скажем так, поставки надлежащего количества антиквариата. Надеюсь, вы не передумали? Дело в том, мистер Дельгадо, что сейчас я могу предложить вам это надлежащее количество.
Тот продолжал молчать, непринужденно восседая за рулем. Рука свободно свешивалась с приоткрытой дверцы.
— Вот для чего я попросил о встрече, мистер Дельгадо.
— Понимаю.
Бенджон переминался с ноги на ногу, изнывая от жары. Ему ужасно хотелось опереться на дверцу «линкольна», но мешала рука Дельгадо, и раздражало его упорное молчание.
— Речь идет о регулярных поставках, мистер Дельгадо. Понимаете, множество всяких древностей, и все с гарантией! Все вещи — заглядение! Вы будете довольны.
Казалось, на Дельгадо жара вообще не действует. От него тянуло ледяным холодом. И вдруг высохшие губы шевельнулись.
— Как с вывозом из страны?
Бенджон не сразу сориентировался, подозревая какой-то подвох.
— Что-что? Да, разумеется!
— В Париж?
— Да хоть куда!
Дельгадо кивнул.
— Тогда договоримся. Переправляйте все в Париж, там посмотрим, что я возьму. И обсудим цену.
Бенджон был просто-напросто разочарован. Дельгадо не проявил даже видимости энтузиазма. А он представлял эту встречу совсем иначе. Похоже, пришлось столкнуться с непревзойденно хладнокровным мерзавцем. А переправить все в Париж, вслепую… Дельгадо хочет, чтобы рисковал только он.
— Знаете, мистер Дельгадо, здесь, в Тегеране, моя база. И все находки тоже здесь. Вы понимаете? Так что гораздо лучше, если я покажу вам все прямо здесь, об судим цену, а уж потом я вывезу все, что вас заинтересует.
— Меня это не устраивает. Или Париж — или закончим разговор. И вот еще: судить о качестве находок и цене буду я сам. И обсуждать это ни с кем не намерен. Последнее время появилось слишком много всякой дряни…
— Но это не тот случай!
— И никаких разговоров о транспортных расходах.
Бенджон уставился на темные стекла очков, но увидел только два собственных отражения.
Дельгадо сидел в своем роскошном лимузине, как король. Черт побери, как разговаривать с таким человеком? Что бы ты не сказал, все равно останешься в дураках! Приходится просить о милости…
И он решился.
— Ладно, мистер Дельгадо, пусть будет по-вашему. Если не возражаете, действовать будем через Сарду. Ему я стану пересылать вещи, ему же вы будете передавать деньги. Я думаю за месяц уложиться. Надеюсь, вас это устроит?
Дельгадо кивнул.
— Первую партию рассчитываю отправить в понедельник, шестого. Самое крупное будет в ящиках…
— Что именно?
— Пока я точно не знаю, что пойдет первым. Но уверен, вы будете в восторге.
— У вас сохранился номер парижского телефона?
— Конечно, сохранился. Постойте-ка… — Бенджон полез в карман за записной книжкой.
— Тогда зачем вы позвонили в контору? — голос Дельгадо был сух, как песок пустыни.
Бенджон оторопел.
— Что?
— Я спрашиваю, зачем вы звонили в контору?
В паху Бенджона засвербело.
— Прошу прощения! Я не сообразил…
— Прошу вас в будущем пользоваться только моим личным номером. Всегда.
— Не беспокойтесь, мистер Дельгадо. Больше это не повторится.
Тот коротко кивнул и убрал руку с дверцы.
— Если вы поставите действительно ценные вещи, мы сговоримся. Если нет — забудьте этот разговор.
— Конечно, мистер Дельгадо. Спасибо, что согласились со мной встретиться. Большое спасибо.
Дельгадо включил зажигание. Бенджон отступил на солнцепеке и солнце огнем резануло спину. Мимо с ревом прополз грузовик. Дельгадо погнал машину в городу. Бенджон проводил его угрюмым взглядом.
Вот сукин сын! Взял и уехал, а ты стой тут, как оплеванный. Ни «спасибо», ни «до свидания», даже рукой не махнул на прощанье! Впервые в жизни Бенджон чувствовал себя мелким и ничтожным. Дельгадо ему напомнил Кертиса Кэтлина, но куда более высокого полета. Такого высокого, что дальше просто некуда. Черт возьми, но хуже всего — его ледяное самообладание.
Бенджон долго вытирал шею и лицо, не отводя взгляда от скрывавшегося в знойном мареве «линкольна». Вот дьявол, а тот мерзавец как будто и не потеет!
Он косолапо зашагал к «шевроле», но спохватился, подтянулся и постарался выглядеть как можно более непринужденно. Мы тоже, мол, не лыком шиты!
