Екатерина Гринева - Продавец иллюзий, или Маска страсти
– Щедрый тип. Ничего не скажешь!
– Ага! – Возникла легкая пауза. – Значит, ты застаешь своего мужа с любовницей, а потом ее убивают. И подозрения падают на тебя.
– Да.
– И еще мачо, на которого ты наткнулась около коттеджа и с которым переспала. Мимолетное приключение. Память на одну ночь.
А вот здесь Лола была уже не права. Это «мимолетнее приключение» бродило во мне терпким хмельным вином. В нем была кислинка поздних яблок, аромат засушенных роз. И привкус свежего ветра и талой воды. И еще – блеск свечи на тумбочке, веселое пламя, в котором сгорало все… Это «приключение» до сих пор отзывалось странной дрожью в позвоночнике. А ведь я даже толком не помню его лица. Только запах. И губы – четкие, надменные. И еще глаза – резкие, колючие, со льдинками. Почему он так внезапно исчез? И главное – зачем?
– О чем задумалась? – голос Лолы вывел меня из оцепенения.
– Ни о чем, – не признаваться же Лоле в своей минутной слабости и почти капитуляции. Она не оценит этого. И потом – все это касается только меня.
– Втрескалась?
– В кого?
– В этого типа.
– Нет! – выкрикнула я. – Ты о чем?
– О том, что когда ты начала рассказывать о нем, у тебя глаза засияли. Да что там засияли, засверкали почище бриллиантов! Это нужно было видеть. И я увидела. Не слепая, чай!
– Это совсем не то, что ты думаешь.
– Это то, о чем я подумала, – не унималась Лола. – Старого воробья не проведешь на мякине, правда, Анджей?
Анджей оторвался от разглядывания моего лица и послушно закивал головой.
– Нет, это совсем не то! И его я не интересую. Никоим образом. Ему нужны совсем другие женщины.
– Это какие же?
– Как ветер!
– Без царя в голове, что ли?
– Может быть, – грустно улыбнулась я. – Может быть!
– И этот запах! – Я подняла на Лолу глаза. – Я столько лет прожила с мужем и даже не помню, как он пахнет.
– Ты взрослеешь, Настюха! – улыбнулась Лола улыбкой всезнающей пифии. – Становишься женщиной. Все мы рано или поздно западаем на чей-то запах. И на чьи-то глаза самого последнего распроклятого сукиного сына. Впрочем, тебе пора отдохнуть… Ложись, поспи.
Я легла в Лолиной комнате на раскладушке и уснула. Как провалилась в сон, темный, тревожный.
Когда я проснулась, за окном уже плескался балтийский черный вечер без единого проблеска. Только кое-где горели фонари – робкие дрожащие пятна на черном полотне.
Лола сидела в кухне и кормила Сатрапа.
– Ты одна?
– Одна.
– Анджей ушел?
– Ушел.
– Куда?
– Он работает в ночную смену в японском клубе «Якимори».
– А почему он на меня так смотрел?
– Он говорит, что ты напоминаешь ему одну девушку с обложки. Анджей ведь большой чудак… Когда мать бросила их с отцом, они страшно переживали. Отец через пару годиков умер. Мальчишка жил у бабки здесь, потом и бабка померла. Он свихнулся на мистике, всех этих штучках, чтобы уйти от реальности. Иногда реальность так невыносимо груба, что от нее нужно отойти на приличное расстояние, чтобы не замараться. Вот он и отошел.
– Послушай! А можно взглянуть на ту девушку?
– Какую? – не поняла Лола.
– С обложки, которая так нравится Анджею.
– А… Конечно. Пойдем, я покажу.
– Он не рассердится, что ты рылась в его вещах?
– Мы уже почти брат и сестра, и он на меня не обижается. Или почти не обижается.
В комнате Анджея было темно. Когда Лола зажгла свет, я осмотрелась. Наверное, это была самая маленькая комната в этой коммуналке. Метров двенадцать, не больше. Комната-пенал с единственным узким окном. Ширма в китайском стиле, зеркало в резной раме. Кресло. И книжные полки по бокам.
– А где он спит?
– Здесь и спит. В кресле. Оно разбирается во всю длину.
Под зеркалом лежала пачка журналов.
– Кажется, где-то здесь. Он мне показывал.
После недолгих поисков Лола протянула мне журнал.
Девушка, очень похожая на меня, шагала по подиуму. Рыжая, ничего особенного, девушка в длинной зеленой юбке и черной кофточке с прозрачными рукавами.
– Вот эта.
Я положила журнал на место и увидела за ним другой. С другой девушкой на обложке. Вот к ней можно было бы применить эпитет «Ветер». Она была коротко стриженная (хотя мне никогда не нравились короткие стрижки), губы накрашены беспокойно-вишневым цветом, черные обтягивающие брюки и короткая кожаная крутка. И стояла она около мотоцикла «Харлей-Дэвидсон». И на ногах у нее были не легкомысленные шпильки или простоватые балетки, а ботинки с тяжелой подошвой. Под стать ей и мотоциклу.
– Класс! – выдохнула я.
– Не в моем вкусе, – скривилась Лола. – Но в девице определенно что-то есть.
– Вот, – я ткнула пальцем. – Для перевоплощения мне нужно стать такой, и никто меня не узнает.
Лола критически окинула меня взглядом.
– Положим, в любой парикмахерской из тебя мальчика сделают, но где ты возьмешь черные брюки и куртку и этот вызывающий взгляд?
– Нацепим.
Лола рассмеялась гортанным смехом.
– Ну и ну, хотела бы я посмотреть на тебя!
– Вот и посмотришь…
Ее смех оборвался так же внезапно, как и начался.
– Ну и ну, – только и повторила она.
Большой город, ветер и странный поворот событий уже диктовал и свой сюжет, и свой характер. «Самым трансцендентальным образом», как выражался иногда наш деревенский электрик в сильном подпитии.
Меня несло на всех парусах, и я уже не могла остановиться.
– Штаны есть? – деловито спросила я у Лолы.
Та отрицательно качнула головой.
– А куртка? – неумолимо продолжала пытать ее я.
Похоже, что безумие заразило не только меня, но и Лолу.
– Надо посмотреть… у Анджея. У меня, ты знаешь, не та комплекция. Я девушка с формами. А Анджей подростком увлекался роком.
После недолгих поисков в платяном шкафу Анджея мы нашли короткую кожаную куртку, которая была мне в самый раз, и штаны, которые чуть жали.
– Так на заднице даже пикантней, – флегматично откликнулась Лола. – Мужики, они не только на сиськи, но и на задницу западают. А здесь товар, так сказать, лицом… то есть задом. Во всей красе. А волосы отрежешь утром. Тут недалеко парикмахерская за углом есть.
– Нет, – почти выкрикнула я. – Только сейчас.
– Только сегодня и только сейчас, – рассмеялась Лола. – Похоже на рекламный слоган.
– Я не шучу. Я сейчас сама себя подстригу. Где у тебя ножницы?
– Ты серьезно? – вытаращила глаза Лола.
– Серьезней не бывает.
Новый облик девушки-ветра диктовал мне другое поведение.
– Сумасшедшая.
– Ага. Так где у тебя ножницы?
– Минуту. Давай хоть я тебя побрею. Постой. – Лола наморщила лоб. – У нас на первом этаже парикмахерша живет. Бывшая. Но руки, говорят, золотые. Спилась окончательно, но ведь, как говорится, мастерство не пропьешь.
– Ты уверена?
– А чего тебе, в конце концов, бояться? – хмыкнула Лола. – По-моему, ты уже сожгла все мосты. Как говорил Александр Македонский: «Жребий брошен, и мосты сожжены».
– Цезарь, – поправила я. – По истории у меня была твердая пятерка. «Жребий брошен, Рубикон перейден, мосты сожжены».
– Все один хрен! Главное, ты меня поняла.
– Я тебя поняла. Вот только себя не очень понимаю.
– Это пройдет. Утром, – успокоила Лола. – Как посмотришь на себя в зеркало – так оторопь берет. И ничего понимать даже не надо.
– Это ты о чем?
– О том, что ночью все другое. Не такое, как утром.
– Ты считаешь, что утром мое поведение изменится?
– Угу. А может, и останется. Для тебя главное – убийцу найти.
– Задача несложная.
– Настеша, это ты?
– Наверное.
Мы спустились вниз, и после настойчивого стука в дверь нам открыла женщина лет пятидесяти с жидкими волосами и бегающими глазами.
– Вы к кому?
– Степанна, к тебе. Ты вроде раньше людей стригла…
– Было дело, – согласилась женщина.
– Вот эта девушка желает подстричься. Срочно. Сию минуту. Сможешь обслужить клиента?
– Отчего же нет? Двести рублей. Деньги вперед.
Я достала две сотенные бумажки и через полчаса стала обладательницей коротко остриженной головы.
– Не жалко волосы? – спросила Степанна.
– Отрастут.
– И то верно.
Я оставила Лолу дома и двинулась навстречу приключениям. Девушка-ветер должна была соответствовать своему новому облику и своей новой жизни. Ночной город был мне под стать. Город, в котором все дышало тайной, опасностью, холодом и еще… приключениями. Я невольно шмыгнула носом. Хороша же я! Я наверняка объявлена в розыск, на меня покушались! Мой муж неизвестно где! А я мечтаю о приключениях и иду разыскивать мужчину, который наверняка причастен к этой истории. Это все было безрассудно, опасно и нереально. И тем не менее словно кто-то подталкивал меня в спину, и я ничего не могла с собой поделать…
– Малахольная! – отозвалась Лола, когда я сказала ей о цели своего ночного вояжа. – Ты хоть знаешь, где это?
Я зажмурилась и отрицательно покачала головой. Стараниями Лолы мы нашли в ее компьютере в Интернете бар «Ночной койот», и она нарисовала мне на листе схему его расположения.
