Юлия Шилова - Упавшая с небес, или Жить страстями приятно
Я обязательно научусь жить в гармонии с миром, я пущу в свою душу любовь и добро. А еще я пожелаю себе честности. Именно честности по отношению к себе и к тем, кто будет находиться рядом со мной. Я никогда не обвиню того человека, от которого родила ребенка. Никогда… В этой жизни нужно уметь расставаться… Это целое искусство, которому необходимо учиться. Расставаться красиво, тихо, с благодарностью за проведенные вместе дни или годы. Я только теперь, только сегодня поняла, что я не брошена. Я СВОБОДНА.
Наутро я забрала дочку и отправилась к Галине. Малышка спала все время, пока мы ехали в такси.
– Курносая, – улыбнулась Галина и поправила детское одеяльце.
– Вся в папку, – тихонечко засмеялась я, вспомнив, что у нашего папки с улицы Академика Скрябина и в самом деле курносый нос.
– Я тут немножко подготовилась к вашему приезду, – сказала Галина, впуская меня в квартиру, которую она снимала, и закурила. – Ой, извини. – Она тут же затушила сигарету. – Всё мои холостяцкие замашки. Теперь придется курить на балконе. – Галина заметно нервничала. – Вот ванночка для купания малышки. Вот кое-что из одежды. Вот различные смеси. В клинике ее стали подкармливать.
– Зачем?
– У тебя же молока совсем мало. Практически нет. Оно и понятно, столько нервничать. Тут смеси хорошие, ты не переживай. Они по составу ничем не уступают материнскому молоку.
– Спасибо тебе за все.
Я положила спящую малышку на диван и придвинула к нему стул, чтобы она не упала.
– Теперь самое главное – переправить вас на родину. Завтра я поеду по всем своим знакомым.
– Ты уже успела здесь обзавестись связями? – удивилась я.
– Успела. Я посещаю различные сборища секс-меньшинств. Там бывает очень много нужных, влиятельных людей. – Галина немного помолчала и продолжила: – Ольга, я, конечно, понимаю, что тебе это будет неприятно…
– Говори.
– Я даже не знаю, как тебе сказать…
– Давай, не тяни резину! – не удержалась я.
– Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя как в мотеле… Я постараюсь переправить тебя на родину в самые кратчайшие сроки. Обещаю.
– Но в чем же дело?
– Дело в том, что тебе вместе с малышкой нельзя выходить на улицу.
– Я понимаю. Нельзя, чтобы меня видели соседи.
– Вот именно. Они донесут полиции, и последствия могут быть самыми непредсказуемыми.
– Я же все понимаю.
Галя чувствовала себя неловко и переминалась с ноги на ногу.
– На балкон тоже нежелательно выходить.
– Хорошо. Я не буду.
– Мы можем выносить ребенка на балкон ночью, чтобы он подышал свежим воздухом.
– Галя, не нужно оправдываться. Я же все понимаю. Лучше вообще не рисковать. Малышка может заплакать, соседи услышат.
Галина уехала, чтобы встретиться с нужными людьми, а я искупала, покормила малышку и спела ей колыбельную песенку, которую придумала сама:
Дремлет папа на диване,Дремлет мама у стола,Дремлют наволочки в ванне,Дина тоже спать легла.
Дочурке понравилась моя песенка, она уснула и засопела. Я всматривалась в милое личико и сгорала от счастья. Я вспомнила девушку, которая опаздывала в ночной клуб. Она сдержала свое слово, не рассказала о моем местонахождении. Значит, женская солидарность, о которой так много пишут и говорят, существует не только на бумаге, но и в действительности.
Я не заметила, как вернулась Галина. Она вошла тихо, на цыпочках, села напротив меня и обхватила голову.
Я почувствовала неладное и присела рядом.
– Как Дина? – спросила она.
– Спит.
– Ты ее кормила?
– Конечно. И кормила, и купала. Ты знаешь, она совсем не испугалась воды. Мне кажется, ей даже понравилось.
– А ты в воду добавляла марганцовку?
– Добавляла.
– А успокоительные травки?
– Тоже.
– А пупок зеленкой обрабатывала?
– Обрабатывала.
– Сначала перекисью водорода, а затем зеленкой?
– Да.
– Она плакала?
– А никто не слышал.
Галина подняла голову и опустила руки на колени.
– Ты меня неправильно поняла. Я просто хотела узнать, было ли ей больно.
– Она потерпела.
Галина обладала скверной привычкой тянуть кота за хвост. Я больше не могла терпеть и спросила:
– Галя, что случилось на этот раз?
– Ничего. Чтобы отправить тебя в Россию, нужно срочно раздобыть деньги.
– А двадцати тысяч долларов хватит?
– Конечно.
Я не сомневалась, что Галина поняла мой намек. Она долго молчала, а потом решительно сказала:
– Есть смысл рискнуть!
Спустя какое-то время Галина взяла мою руку и прошептала:
– Знаешь, о чем я жалею больше всего на свете?
– О чем?
– О том, что я стала женщиной.
Я была потрясена.
– Что такое ты городишь? Ты же мечтала об этом годами…
– Мечтала, пока не встретила тебя.
– Ты это серьезно?
– Серьезнее не бывает.
Я услышала, как бьется сердце моей подруги – часто, громко, словно было готово вырваться из груди в любую минуту. Галина кусала ногти, ерзала на стуле и напоминала нерешительного ребенка, попавшего в тупиковую ситуацию и не знающего, как из нее выбраться.
– Даже не верится, что еще совсем недавно я просто бредила женским обличьем, – заговорила она. – Мечтала ходить в коротеньких юбках, тоненьких ажурных чулках, облегающих кофтах с очень глубоким вырезом и молила Бога, чтобы пришло такое время, когда никто не смог бы догадаться о моем прошлом… Мне хотелось казаться тонкой, ранимой, нежной. Наконец у меня появилось то, что может быть только у женщины. Каждый день я искала мужчину. Сильного, крепкого, надежного. На которого можно положиться и который защитил бы меня и оградил от всех жизненных неурядиц. У меня был контакт только с одним мужчиной. Здесь, в Америке. Этот мужчина – американец. Мы познакомились на вечеринке, немного выпили и завалились в постель. Самое страшное, что я не получила ни малейшего удовольствия, хотя просто лезла из кожи для того, чтобы его получить. Я пыталась быть страстной и ненасытной, но все это было притворством. Обыкновенной игрой. Мой партнер пришел в замешательство, когда увидел меня раздетой: слишком много шрамов для нормальной женщины. Не помогло даже то, что он был сильно пьян. Я выкрутилась, сказала, что попала в аварию, долгое время лежала в больнице, прошла через массу операций и чудом осталась жива. Он поверил. Он даже представить себе не мог, что спит с бывшим мужиком.
– Зачем ты мне все это рассказываешь? – спросила я.
– Затем, что больше некому. Ты единственный близкий человек, и я хочу, чтобы ты знала все.
– Ты считаешь, что, если выговоришься, тебе будет легче?
– Мне будет намного легче.
– Тогда я готова слушать твой рассказ до конца.
– А тут и слушать больше нечего. Наверное, самое страшное в этой жизни чего-то хотеть, а затем, после долгих мучений это получить, а когда получишь, понять, что это совсем не нужно. Понимаешь, о чем я говорю?
– Догадываюсь.
– Я когда тебя увидела, подумала, что никогда нельзя спорить с природой. Она лучше нас знает, кем нам быть в этой жизни – женщиной или мужчиной. Против природы-матушки не попрешь. Откровенно говоря, меня не очень-то устраивает роль лесбиянки. Я хочу быть настоящим мужчиной.
Я присвистнула и замотала головой.
– У тебя просто небольшой шок. Ты сама не понимаешь, что говоришь. Ты столько вытерпела, столько пережила, потратила столько денег…
– Потраченные деньги меня заботят меньше всего.
– А здоровье?!
– За потраченное здоровье мне обидно. Ты даже не представляешь, как мне его жаль. – Галина с трудом сдерживала слезы. – Если бы я только знала, что ты есть. Если бы я могла догадываться о твоем существовании!.. Все было бы совсем по-другому. Совсем… Не было бы этих операций, больниц, закрытых клиник. Этих унижений, оскорблений и насмешек. Если бы я только знала… Если бы…
Я погладила Галину по щеке и вдруг подумала, что когда-то она была покрыта щетиной.
– Кабы знать, где упадешь, подстелил бы соломку. Хорошая поговорка.
– Самое главное, что актуальная, – согласилась Галина. – Знаешь, я только с тобой получила настоящее возбуждение. Это же нужно такое придумать! Через такое прошла. Смогла поменять пол, а влюбилась в тебя, как самый настоящий мужик. Понимаешь, мужик! Я больше не хочу и не желаю быть женщиной.
Я пришла в замешательство.
– Мужиком, только мужиком! Я хочу о тебе заботиться, оберегать, любить, доставлять удовольствие в постели и… хвастаться своим членом, которого, к моему великому стыду, у меня уже нет. Я хочу на тебе жениться. Хочу быть твоим мужем, отцом твоего ребенка. Я смогу пойти на достойную работу в фирму своего отца. Он мечтал о наследнике, который бы продолжил его дело. Тебе не нужно будет работать. Зарабатывать деньги буду я. В конце концов, это обязанность мужика. А ты будешь сидеть дома, заниматься собой и ребенком. У нас все получится. Ты увидишь, получится. Мы будем нормальной семьей, не хуже других. Как только вернусь на родину, приду к отцу и попрошу денег на операцию, чтобы сменить пол. Он обрадуется и поймет, что его сын далеко не педик. Он даст мне эти деньги. Только мне придется еще побыть в Америке, чтобы завершить этот курс лечения.
