Мэри Кларк - Эта песня мне знакома

— Питер, за ужином Сьюзен сидела рядом с тобой, а Грейс за соседним столиком.

До этого я не осознавала, что Грейс Мередит, женщина, на которой Питер женился, когда ему было тридцать, тоже присутствовала на том вечере. С другой стороны, а что в этом было такого? Там было еще добрых два десятка приятелей Питера по Принстону. Питер пояснил, что ее привел с собой кто-то из его знакомых.

— Кто именно? — уточнил Коннер Бэнкс.

— Грег Хейверли, член принстонского клуба едоков.

— До этого вечера вы встречались с Грейс Мередит? — спросил Бэнкс.

Я видела, что Питер уже устал от этого шквала вопросов.

— До того вечера я в глаза не видел Грейс Мередит, — ледяным тоном ответил он. — Да и после него мы с ней не виделись еще девять с лишним лет. Я столкнулся с ней совершенно случайно во время футбольного матча между Принстоном и Йелем. Мы оба пришли туда с друзьями, но ни у нее, ни у меня не оказалось пары, и мы объединились.

— Кто-нибудь еще может подтвердить, что вы с ней ни разу не встречались за эти девять лет? — спросил Бэнкс.

Думаю, Бэнкс заметил выражение лица Питера, потому что он добавил:

— Питер, я пытаюсь предугадать тактику прокурора. Вам будут задавать вопросы примерно такого толка. Поскольку ваша первая жена присутствовала на том вечере, они могут заподозрить, что вы заинтересовались ею, а Сьюзен это заметила. На этой почве у вас с ней могла разгореться ссора, и вы ее убили.

Питер отодвинул свой стул и поднялся.

— Господа, — произнес он, — думаю, на сегодня стоит закончить.

Я отметила, что во время прощания он был демонстративно холоден с Коннером Бэнксом.

Когда адвокаты удалились, Питер сказал:

— Пожалуй, я не хочу, чтобы этот Бэнкс меня защищал. Избавься от него, Винс.

Я видела, что Питер делает ошибку, и, к счастью, Винсент тоже это видел. Он понимал, что Бэнкс всего лишь готовит Питера к коварным вопросам, на которые ему придется отвечать.

— Питер, тебя будут допрашивать буквально обо всем, — сказал он. — И делать оскорбительные намеки. Тебе придется с этим смириться.

— Ты хочешь сказать, на том основании, что я познакомился с Грейс в тот вечер, они способны сделать вывод, будто я мог без памяти в нее влюбиться и решил убить Сьюзен?

Ответа он явно не ожидал.

Я очень надеялась, что Слейтер уедет домой; мне хотелось побыть с мужем наедине, без посторонних. Мы оба нуждались в этом. Но Питер объявил, что поедет к себе в офис.

— Кей, мне придется уйти в отставку с поста генерального директора и председателя правления, хотя у меня и останется решающий голос при принятии решений. Сейчас самое главное для меня — не загреметь в тюрьму. — И он почти беспомощно добавил: — Эта женщина лжет. Клянусь тебе, я помню, как клал сорочку в корзину для грязного белья.

Он подошел и поцеловал меня. Наверное, у меня у самой был измочаленный вид, потому что он предложил:

— Почему бы тебе не прилечь отдохнуть, Кей? Денек сегодня выдался не из легких.

Об отдыхе я думала в самую последнюю очередь.

— Нет, — покачала головой я. — Я съезжу навещу Мэгги.

Должно быть, Питеру и в самом деле пришлось сегодня нелегко, потому что он сказал:

— Не забудь передать ей от меня привет и спроси, не согласится ли она дать на суде показания о моем моральном облике.

20

Барбара Краузе в компании Николаса Греко и Томаса Морана вылетела в Пенсильванию, в Ланкастер, где они взяли напрокат машину и поехали к Марии Вальдес Крус. Она жила в скромном одноэтажном домике неподалеку от аэропорта. Шел снег, и дорога была скользкая, но Греко, который уже побывал у бывшей горничной Кэррингтонов, благополучно довел машину до места. Когда информация о том, что Мария Вальдес изменила свои первоначальные показания, просочилась в прессу, Краузе пришла в ярость. Она поклялась, что выяснит источник утечки и уволит виновного.

— Когда я приезжал сюда два дня назад, я посоветовал Марии пригласить на нашу встречу своего адвоката, — напомнил им Греко, когда они позвонили в дверь.

Адвокат и открыл им дверь — Данкен Армстронг, высокий и худой мужчина чуть за семьдесят. Впустив посетителей в дом, он с грозным видом встал рядом со своей миниатюрной клиенткой и немедленно выразил свое возмущение тем, что ее откровения просочились в прессу.

Моран присутствовал при допросе Марии Вальдес двадцать два года тому назад. Тогда она была совсем девочкой, ей было от силы девятнадцать, примерно столько же, сколько самой Сьюзен Олторп. Однако на допросе она неколебимо стояла на своем и упрямо твердила, что сдала злополучную сорочку в чистку.

Как ни странно, от твердости и решимости, которые она продемонстрировала тогда, теперь не осталось и следа. Приглашая посетителей пройти в уютную, безукоризненно чистенькую гостиную, она явно нервничала.

— Муж повез девочек в кино, — проговорила она. — Они еще школьницы. Я сказала им, что вы должны приехать, и объяснила, что в молодости сделала ошибку и обманула власти, но восстановить справедливость никогда не поздно.

— Мария хочет сказать, что, возможно, ошибалась, когда вы допрашивали ее сразу после исчезновения Сьюзен Олторп, — вмешался Армстронг. — Прежде чем перейти к дальнейшим разговорам, я должен посмотреть, какие документы вы подготовили.

— Мы предлагаем миссис Крус судебную неприкосновенность в обмен на полное и правдивое сотрудничество со следствием, — твердо заявила Барбара Краузе.

— Я взгляну на бумаги, — сказал Армстронг и погрузился в чтение. — Мария, вы должны четко понимать, что вас вызовут в суд для дачи показаний и защитники обвиняемого будут утверждать, что сейчас вы говорите неправду. Но значение имеет только то, что вас не станут преследовать в судебном порядке за дачу заведомо ложных показаний в прошлом.

— У меня три дочери, — ответила Крус. — Если бы одна из них исчезла, а потом ее обнаружили мертвой, это разбило бы мне сердце. Когда я услышала, что нашли тело той девушки, мне стало ужасно стыдно, что из-за моих показаний ее убийца до сих пор гуляет на свободе.

— Вы хотите сказать, что не видели той сорочки и не отдавали ее в чистку?

— Я не видела сорочку. Я знала, что мистер Питер Кэррингтон заявил, будто клал ее в корзину, и побоялась пойти ему наперекор. Я тогда только приехала в Америку и не хотела потерять работу. Я отправила все белье, которое было в корзине, в прачечную, но была почти уверена, что той самой сорочки там не было. Когда полиция допрашивала меня, я подумала, вдруг ошиблась, но на самом деле в глубине души знала, что это не так. В корзине его сорочки не было. Но я сказала полицейским, что она там была и что ее, наверное, потеряли в прачечной.

— Владелец прачечной с самого начала утверждал, что сорочку ему не привозили, — заметила Барбара Краузе. — Будем надеяться, он еще жив.

— Если мне придется давать показания, все решат, что я говорю неправду? — робко спросила Мария. — Я могу доказать, что это правда.

— Доказать? То есть как это? — спросил Моран.

— Примерно через месяц после того, как меня допросили, я ушла с работы и вернулась в Манилу, потому что моя мама тяжело заболела. Старый мистер Кэррингтон знал об этом и даже дал мне пять тысяч долларов премии, как он это назвал. Он был мне так благодарен за то, что я подтвердила рассказ его сына. По совести говоря, мне кажется, он действительно верил, что я сказала правду.

— По-моему, вы слишком снисходительны, — возразила Краузе. — Он просто от вас откупился.

— Я получила по его чеку наличные, но испугалась, что, если я приеду домой с такими деньгами, люди станут говорить, что я их украла, поэтому перед тем, как нести чек в банк, я сняла с него копию с обеих сторон. — Мария сунула руку в карман кофты. — Вот она.

Барбара Краузе взяла копию чека, внимательно ее рассмотрела и передала Морану.

«Они явно уверены, что эта улика произведет эффект разорвавшейся бомбы», — подумал Греко.

— Теперь нам известно, что сорочки в корзине с бельем никогда не было, — сказала Краузе. — Надо брать Кэррингтона под белы руки и собирать большое жюри присяжных.

21

Когда я выезжала из поместья, то впервые за много дней не обнаружила у главных ворот толпы журналистов. Наверное, они увидели, что Питер с Винсентом уехали, и увязались за ними. Я позвонила Мэгги и предупредила, что еду к ней в гости. Голос у бабушки был смирный; поняла, наверное, что ляпнула на камеру лишнего и что я буду вне себя.

Но мы с ней не виделись уже больше трех недель, и когда я вошла в дом, то поняла, как мне ее не хватало. В гостиной царил еще больший кавардак, чем обычно, зато Мэгги выглядела отлично. Она сидела в своем любимом кресле и смотрела «Час суда с Джуди Шейндлин», одобрительно кивая в знак согласия с только что вынесенным вердиктом. Она обожала манеру Джуди распекать подсудимого. Телевизор был включен на полную громкость, потому что Мэгги никогда не носит свой слуховой аппарат, однако же она услышала, как хлопнула входная дверь, и выскочила мне навстречу.