Татьяна Ефремова - Убийца сейчас онлайн
Налицо имелись: невыносимая головная боль, тошнота, сухость во рту и отсутствие левой руки. Последнее озадачило меня больше всего. Я точно помнила, что раньше рук у меня было две, как и положено. Я к этому успела привыкнуть за тридцать лет активной жизни.
Правая была на месте – в этом я убедилась, дотронувшись ей до лица и заодно проверив, на месте ли более мелкие части тела, нос, например.
Нос был на месте, а левой руки точно не было. Я ее не чувствовала. Испугаться мне почему-то не пришло в голову. Скорее всего, я подсознательно опасалась, что испуг вызовет приступ какой-нибудь совсем уже невыносимой боли. А этого я точно не переживу. Лучше уж так, без руки. Рукой я, пожалуй, готова пожертвовать.
Потом здравый смысл ко мне вернулся, и я решила, что руку я не чувствую потому, что она затекла из-за неудобной позы. Хотя, лежу я на спине. По крайней мере, так мне кажется с закрытыми глазами.
Но как бы то ни было, конечность надо возвращать на место. Для этого надо принять удобную позу. Все просто. Вот только как это сделать? Руку я не чувствую, пошевелить ей не могу. Как же я ей приму удобную позу? Моей больной голове эта задача казалась неразрешимой. Может, пусть будет как сейчас? Дожила же я до утра без руки. Не помру и дальше. Вот голова болеть перестанет, тогда и придумаю что-нибудь.
Весь этот малодушный бред носился в моей страдалице-голове как мячик для пинг-понга в закрытом помещении.
Полежав еще какое-то время, я придумала, что отнявшуюся левую надо искать действующей правой. И ей же и водворять на место – в удобную позу.
Я похлопала правой рукой слева от себя – пусто. На животе и груди бесхозных конечностей тоже не наблюдалось. Так, главное, не паниковать! Будем рассуждать логически. Откуда у человека растут руки? Правильно, из плеч. Значит, надо найти левое плечо, а там где-то рядом непременно обнаружится и рука.
Я нашарила левое плечо и почти сразу же обнаружила пропавшую часть тела – я ее, оказывается, закинула за голову, да там и позабыла. Какая она тяжелая, оказывается! Если у человека одна бесчувственная конечность столько весит, то на сколько же потянет бесчувственное тело целиком? Если его, например, грузить в машину.
Кровообращение в руке тем временем восстанавливалось, и я зашипела, стиснув зубы. Вот только мурашков этих мне сейчас не хватало! Зачем я вообще затеяла это возвращение руки законному владельцу?
Потом немного отпустило, и ко мне вернулась способность соображать.
Так что там было про бесчувственное тело? Кого надо грузить в машину? Ах да, пропавшую Лариску на набережной. Я же вчера пыталась найти там ее следы, а потом мы с Маришей проводили следственный эксперимент. А потом к нам подошел Леша.
Я последовательно вспоминала события вчерашнего вечера. И воспоминания эти меня не радовали. Получалось, что все мои сегодняшние страдания – это банальное похмелье. Результат безграмотных возлияний. Ну кто же в здравом уме пьет пиво после коньяка?! И как это Леше удалось уговорить меня так напиться?
Надо сказать, что состояние похмелья было мне до сих пор толком не знакомо. Нет, совсем непьющим человеком я себя назвать не рискну. Выпивала я и раньше, но всегда ухитрялась вовремя остановиться. А вот вчера, как видно, не остановилась…
«Никогда! – с чувством прошептала я, не открывая глаз, – никогда больше не буду пить пиво после коньяка! Торжественно обещаю!»
Этой клятвой самой себе мне удалось немножко утихомирить совесть. Теперь нужно что-то сделать с головной болью, и можно попробовать жить дальше.
Тут я, наконец, осознала, что кроме гудящей головы, мне мешает что-то еще. А вот что именно? Я сосредоточилась изо всех сил.
Храп! Точно, мне мешает посторонний храп! Видно, муж опять спит на спине и храпит в свое удовольствие, совершенно наплевав на мое самочувствие.
Я уже протянула руку, чтобы его разбудить и рассказать подробно, что я о нем думаю, как вдруг вспомнила, что мужа-то никакого у меня теперь нет.
Нет у меня мужа, а значит и храпеть рядом со мной некому.
Вариантов два. Первый: это галлюцинация, и значит, плохи мои дела – налицо изменения личности, вызванные алкоголем. Сначала звуки, которых быть не может, а потом, глядишь, и до чертей дойдет.
Второй вариант был ничуть не лучше первого: налицо картина моего полного нравственного разложения. Храпит у меня под боком не законный муж (которого нет), а совершенно посторонний, а главное – о ужас! – малознакомый мужик, непонятно как оказавшийся в моей постели.
Оба эти варианта мне решительно не нравились, а третьего я придумать не могла.
Решив не щадить себя и идти до конца, пошарила руками справа и слева от себя в надежде наткнуться на источник храпа.
Ни справа, ни слева никого не было. Я лежала на своем диване одна, к тому же в джинсах и майке. Значит, за мой моральный облик можно не беспокоиться.
А вот с психическим здоровьем не все так гладко!
Звуки никуда не исчезли, а их источник не обнаружен. Неужели и правда галлюцинации?
Я открыла глаза. Храп как будто стал громче. Это что же получается, я и глазами слышу? Ерунда какая!
Потом мне показалось, что звук идет из противоположного угла комнаты. Бережно придерживая руками голову, я села и вгляделась в подозрительный угол.
Мама дорогая! Лучше бы я сегодня совсем не просыпалась!
На узком матрасе, брошенном на пол, укрывшись моим любимым рыжим пледом, спал сном храпящего младенца старший оперуполномоченный Захаров.
Я зажмурилась, сосчитала до десяти и снова открыла глаза.
Спящий опер глубоко вздохнул и перестал храпеть. Но не проснулся. Так и лежал безмятежно в рыжем коконе.
Я на цыпочках пробралась мимо него на кухню и схватила телефон. Так как сама я явно тронулась – а иначе, как в моем доме мог появиться крайне неприятный мне тип, да еще и спать под моим любимым пледом? – мне просто необходимо поговорить с кем-то здравомыслящим. С Маришей. Тем более, она сможет рассказать, чем закончился для меня вчерашний вечер.
Судя по голосу, Мариша чувствовала себя не лучше моего.
– Маришка, чего вчера было? – Я прикрывала трубку рукой и поминутно оглядывалась на дверь в комнату.
– Слушай, мне так плохо. Зря мы вчера стали пиво пить.
– Зря! И коньяк тоже зря. И вообще, пить вредно. Ты расскажи, что вчера было, а то я не помню ничего.
– Совсем ничего? – Мариша упорно не проявляла ко мне должного интереса.
– Почти. Помню, как на набережной орали, как Леша пришел и нас с собой увел. Димыча этого противного помню.
– Ничего он не противный. Нормальный мужик.
– С каких это пор?
– Со вчерашнего дня. Ты же сама сказала, что насчет него ошибалась.
– Не могла я такого сказать! Мариша, ты что? Он же меня выгнал и слушать не стал, когда я к нему со своими проблемами пришла. Не может он быть нормальным!
– Так он же извинился за тот случай. При свидетелях.
– При каких свидетелях?
– Ну, при нас с Лешей. Сказал, что вот, при свидетелях просит у тебя прощения.
– А я? – поверить в Маришин рассказ у меня никак не получалось.
– А ты его простила. Тоже при свидетелях. Короче, вы с ним помирились и даже хором под караоке пели.
– Чего?! – это уже ни в какие ворота не лезло.
– «Владимирский централ», – Мариша не поняла моего вопля и решила, что меня интересуют исключительно репертуарные подробности. – Вам даже хлопали.
– Кошмар!
– Почему кошмар? Вы здорово пели. И смотрелись вместе очень даже ничего. Мы вообще решили, что вы друг другу понравились.
– А о чем мы говорили? – попыталась я направить разговор в другое русло.
– А мы все решили, что Лариска у нас супер-шпионка, и ее спецслужбы похитили. Или конкурирующие бандиты. А Коненко убили, чтобы не мешал похищать. А Димка говорил, что мы идиоты, и чтобы не лезли со своими дурацкими версиями. Он думает, что Коненко кто-то из своих убил, и Ларка здесь ни при чем.
– А с чего мы решили, что она шпионка?
– Так это Димка и придумал. А потом не захотел эту версию проверять. Сказал, что у него компаньоны убитого скоро расколются и безо всяких спецслужб.
Да уж, понять Маришу и трезвому человеку порой непросто, а уж в моем сегодняшнем состоянии и пытаться нечего.
Ладно, сменим тему.
– Мариша, – я перешла на шепот. – Я не помню ничего, представляешь! Просыпаюсь, а у меня в комнате этот Димыч спит.
– Ну вот! Я же говорю, вы друг другу понравились.
– Да не в том смысле, балда! Он на полу дрыхнет, в одиночестве.
– Странно, а мне показалось…
– Мариша, – перебила я подругу, – мало ли, что тебе показалось. Как он вообще у меня оказался?
– Вот этого я не знаю. Я раньше всех ушла – за мной Костя приехал. Ну и… увез меня, короче. А вы втроем оставались. Так что, как он у тебя оказался, ты сама вспоминай.
– Доброе утро! – Димыч возник у меня за спиной совершенно бесшумно.
– Я тебе перезвоню, – пообещала я Марише и, обернувшись, уставилась на своего неожиданного гостя.
