Екатерина Лесина - Лунный камень мадам Ленорман
И требование немедля покинуть имение.
Куда ей идти?
Письмо от Франца.
– Но я испугался, что если выплачу его долги, то… ты откажешься иметь со мною дело. Я чудовище?
– Самую малость.
Его волосы жесткие, колючие. И щетина пробивается на мягкой некогда щеке.
– Простишь?
– Прощу.
– А выйдешь за меня замуж?
Франц сжимает ее пальцы до болезненного хруста.
– Анна?
Что ответить? Разве он не видит, какова она? И отчаянная надежда на счастье… быть может, с ним? Быть может, Око Судьбы и вправду способно будущее узреть?!
– Если это игра…
– Нет.
Анна верит.
– Тогда выйду…
Безумие чистой воды.
Но Анна согласна вновь сойти с ума. Ненадолго.
Утро.
Машка ненавидела просыпаться рано. И чтобы в чужом доме. Она открыла глаза, уставилась на белый потолок, по которому пролегла длинная тень, словно бы разрезавшая этот потолок пополам. Машка несколько секунд разглядывала ее, пытаясь сообразить, где находится.
Заливался звоном будильник.
Встать.
Потянуться до хруста, пошевелить пальцами на ногах – все зарядка… Галке позвонить. Вчера из-за грозы связь была плохой, и она, наверное, волнуется жутко. Во всяком случае, трубку сразу взяла.
– И где тебя носит? – проворчала она.
– Связи не было, прости, – Машка подошла к окну и легла на подоконник. От вчерашней грозы остались лужи на камнях. И трава, отмытая до блеска, зеленела как-то совсем по-весеннему. Небо было ясным, солнце – ярким. Воды озера отливали синевой.
– Рассказывай, – велела Галка. Все-таки замечательным она была человеком, выдержанным. Машка на ее месте с ума сошла бы, а она…
Машка рассказывала. Про поездку. Про странный дом с колоннами. Про грозу и про то, что испугаться Машка не успела. Про людей… здесь пришлось быть осторожной, чтобы не насторожить Галку. Она и так уловила в голосе Машке сомнение.
– Недоговариваешь.
– Немного, – призналась Машка и, решившись, попросила: – Можешь кое-что узнать для меня?
– Что?
– О… моем нанимателе. Копия контракта в тумбочке лежит, ну, там, где все бумаги. Там данные… про жену его… и про брата… вроде как утонули они.
– Вдвоем?
– По отдельности, но…
– Узнаю, – пообещала Галка и чуть строже добавила: – Машка, если там не все ладно, сматывай удочки, слышишь?
– Слышу.
– Найдем мы тебе другую работу…
Машка к этой даже не приступила, и сразу сбегать? Как-то это неправильно.
– И не лезь, куда не просят. Не задавай лишних вопросов…
– И вообще, веди себя хорошо, – закончила Машка наставления. Галка только хмыкнула и добавила:
– Звони мне. Каждый день, слышишь?
– Конечно. Галь, я тебя люблю.
– Подхалимка!
Разве что самую малость. Машка бросила взгляд на часы. Завтрак подавали в девять, и время привести себя в порядок оставалось.
В душ. Расчесаться – за ночь волосы превратились в облако белого пуха. Одеться. Выйти в коридор, где с задумчивым видом бродила Анастасия. В руках она держала металлический треугольник и эбонитовую палочку, которой водила по треугольнику.
– Доброе утро, – поздоровалась Машка. И Стася остановилась, протянула к ней треугольник, который вдруг завертелся.
– У вас очень сильная энергетика, – вместо приветствия сказала Стася и палочкой в плечо ткнула. – Положительная. Это очень большая редкость – сильная положительная энергетика. Будьте осторожны!
– Почему?
Стася приподняла бровь, словно удивляясь такому нелепому вопросу.
– Положительная энергетика притягивает людей с энергетикой отрицательной. Вампиров.
Она это серьезно?
– Вы же видели Грету? – Стася убрала треугольник и палочкой почесала кончик носа. – Она – типичный энергетический вампир. И Софья тоже.
– А вы?
– А я… я слишком незначительна, чтобы они обратили на меня внимание, – сказала она и, коснувшись шеи, шепотом добавила: – К тому же я ношу бусы из янтаря. И гематитовые браслеты. Вам бы тоже очень рекомендовала.
– Спасибо. А… – Машка указала на треугольник. – Здесь вы что делаете?
– След ищу. Мне ведь не поверили, что я ее видела. А я видела! Я не сошла с ума! – серые глаза вдруг вспыхнули. – Это они здесь все… ненормальные.
Стася успокоилась так же быстро, как вышла из себя. Она улыбнулась неловкой притворной улыбкой и предложила:
– Давай я тебя провожу? А то легко заблудиться.
Очередная ложь, на сей раз вежливости ради. Дом был велик, но не настолько, чтобы потеряться в нем. А вчерашняя столовая при свете дня выглядела иначе. Вот только люди не изменились.
– О, Стасенька, похоже, нашла себе подружку, – заметила Грета, намазывая тонкий тост джемом. – Будете вместе на привидений охотиться?
– Что ты такое говоришь, Греточка? Стасенька, Машенька, вы опоздали. – На Софье был ярко-розовый свитер, обтягивающий ее массивное тело, и узкие желтые штанишки. – Машенька, в этом доме к завтраку опаздывать не принято.
– Извините, пожалуйста.
Софья заняла то место, на котором Машка вчера сидела. А Мефодий вовсе к завтраку не явился. И окинув взглядом людей, собравшихся за столом, Машка поняла, что это было разумным решением. Аппетит куда-то пропал.
– Как вам спалось, Машенька? – Софья тост разламывала и кусочки опускала в варенье, которое налила в тарелку.
– Спасибо, хорошо.
– Ничего… этакого не видели? – Взгляд с хитрецой, подмигивание, мол, сейчас-то, при дневном свете вера в призраков выглядит полной нелепостью, и вообще за столом собрались разумные люди…
– Ничего не видела, – ответила Машка. – Даже снов.
Софья хихикнула, а Грета поморщилась.
И завтрак прошел в молчании.
Классная комната, в которой Машке предстояло работать, находилась в западном крыле дома. Она примыкала к библиотеке и не отличалась ни размерами, ни особой роскошью. Книжные полки. Корешки учебников, стопка тетрадей, стакан с ручками и карандашами. Темный квадрат телевизора, веер дисков.
Григорий уже находился в комнате, сидел, закинув ноги на стол, сложив руки на животе. Поза была одновременно и расслабленной, и наглой. Окинув Машку оценивающим взглядом, он сказал:
– Опаздываешь.
– Опаздываете, – поправила Машка, сердце которой отчаянно заколотилось. – И вы не правы.
– Я всегда прав.
Машка указала на часы. Без пяти одиннадцать. Так что она явилась даже немного раньше, но Григорий только плечом дернул. Он подался назад, запрокинул голову и теперь смотрел на Машку как-то так, что ей под этим взглядом становилось до жути неуютно.
Машка мысленно велела себе успокоиться. Мальчик красуется. Ничего страшного.
– Давайте попробуем разобраться, что вы уже знаете?
– Давай, – согласился Григорий. – Разбирайся.
Он следил за тем, как Машка раскладывает бумаги, и под его взглядом она начала краснеть, бледнеть и путаться.
Боже, она так работать не сможет!
Надо. И Машка, вытащив стопку листов, сколотых вместе – она ведь помнила, что положила тест именно сюда – сказала:
– Выполните тест и…
– Не хочу, – перебил Григорий.
– Что?
– Не хочу я твой тест выполнять! Скучно. Развлеки меня.
Он поднялся, двигаясь медленно, плавно.
– Вы…
– Слушай, цыпочка, – Григорий приближался, и Машка, чувствуя себя донельзя глупо, пятилась. И пятилась, пока не уперлась спиной в стену. А он, остановившись в шаге от нее, вновь окинул взглядом. Медленно так, наслаждаясь ее растерянностью. – Тебе ведь заплатили? Так чего выпендриваешься…
Он вытянул руку, упираясь ладонью в стену рядом с Машкиной головой.
– Мне заплатили за то, чтобы я с тобой английским занималась.
– Да ну? – Он насмешливо приподнял бровь. – Инглиш – тоска…
Пальцами коснулся волос, погладил щеку.
– Прекрати немедленно!
– Или что? – Григорий прекращать не был намерен.
– Я закричу!
– Кричи, – спокойно согласился он, растягивая губы в улыбке. – Давай, Машенька, зови на помощь. И кто придет? Правильно, моя мама. А моя мамуля, чтоб ты знала, очень меня любит.
Пальцы скользнули на шею, и Машка ударила по ним.
– И еще она верит всему, что я говорю… а я скажу, что ты попыталась меня совратить… знаешь, что бывает за совращение несовершеннолетних?
Лжец. И подонок.
Уезжать надо.
Немедленно… убираться из комнаты этой, с острова… забыть обо всем, как о страшном сне. Машка попыталась выскользнуть, но Григорий не позволил, схватил за руку и сдавил.
– Так что, цыпа, повеселимся?
– Отпусти!
Она дернулась, но Григорий оказался силен. И руку вывернул, отбросил к стене.
– Неа, мы ведь еще не поиграли… – Он отпустил руку, но лишь затем, чтобы взять Машку за горло. – А знаешь, что еще может случится… озеро ведь непростое… ты не представляешь, сколько в нем народу потонуло. Взять хотя бы моего отца… вроде бы разумный человек… был… а поперся плавать… потом труп нашли… а порой и не находят… ты же не хочешь утонуть?
