Алексей Макеев - Чисто сибирское убийство
Вне подозрений, как ни странно, оказались только сотрудники агентства «Профиль». К моменту происшествия они сидели в буфетной, чему свидетелями – целых три работника общепита. Но этот отрадный факт не избавлял от косых взглядов. В конце концов Максимову надоело спотыкаться об охрану.
Он опять пробился «на прием» к Ухватову и безапелляционно заявил:
– Сан Саныч, в подобных условиях работать невозможно. Немедленно распорядитесь удалить охрану – она мешает. Пусть полянки топчут. Скоро ночь. Неужели трудно запереться в номере и никуда до утра не выходить? Это элементарно – зачем усложнять работу?
– Вы хотите оставить дом без охраны? – встревожился Ухватов.
– Сами будем ходить и патрулировать, – отрезал Максимов, – а ваши люди пусть стоят снаружи – не замерзнут. Объясните, Сан Саныч, что случится ночью, если народ предупрежден, надежно заперт и не делает попыток выбраться из скорлупы? А нам – значительно удобнее.
– Хорошо, – помедлив, согласился Ухватов, – если вы уверены в своей правоте… Я отдам распоряжение Шалевичу.
– Неужели ты и впрямь хочешь, чтобы агентство «Профиль» занималось ночным обходом? – ужаснулась Екатерина. – Спасибо тебе огромное, Костик, от всех нас, всю жизнь мечтали…
– К тебе это не относится, – успокоил сотрудницу Максимов, – а Вернер как-нибудь переживет. Иди в домик, хорошенько запрись и постарайся до утра не выходить. А мы уж позаботимся о своей безопасности.
Сохранять рассудок в дурковатом доме – занятие сложное, но жизненно необходимое. В преддверии ночи Максимов совершил небольшой вояж. Не за знаниями – за впечатлениями. Горничная Юля долго не открывала. А когда открыла, видок у нее был так себе. Бледный и трясущийся.
– Господи, – шептала Юля, – опять вы… Послушайте, сыщик, а вам не приходила в голову мысль оставить меня в покое?
– Приходила, – признался Максимов, – но я ее прогнал. Просто шел мимо, Юля, решил свернуть. С вами все в порядке?
– Насколько возможно, – кивнула горничная.
– А насколько возможно?
– Простите, не могу говорить… – Она колебалась, ломая голову, стоит ли пускать сыщика в комнату. – У меня беспорядок, да и в голове такой винегрет… Не могу прийти в себя. Как глаза закрою, так вижу тело этого человека у подножия лестницы… Не поверите, но я такая впечатлительная…
– Почему же, Юля, готов поверить. – Максимов с любопытством заглянул в комнату. – Боюсь, вашей впечатлительности хватает ровно на сутки. Вы лежали в постели, которую еще позавчера по неосторожности разделили с мертвым телом. Ассоциации не беспокоят?
– Вы нарочно надо мной издеваетесь? – вспыхнула девушка, наливаясь стыдливым румянцем. – Какое вам дело, где я лежу? На полу прикажете?
– Не обижайтесь, – улыбнулся Максимов, – просто мысли о вашей неудавшейся театральной карьере не дают мне покоя. Спокойной ночи, Юленька.
На ловца бежал большой, неповоротливый зверь – похожий на водную свинку, скрещенную с бегемотом. Размышляя о короткой памяти некоторых особ, Максимов вынырнул из коридора и столкнулся с полковником Косаренко, собирающимся отомкнуть собственную дверь.
– Послушайте, полко…
– Не подходить! – взвизгнул мент, бросая руку за пазуху. Ох как страшно.
– А я не подхожу. – Максимов миролюбиво показал пустые руки. Мент психованный – опасный вид для общества, стоит ли нарываться?
– Обойдите. – Полковник ткнул подбородком в массивные перила. От него убийственно разило шотландским скотчем.
Максимов подавил улыбку и боком сместился по краю галереи.
– Вы не хотите ничего сказать, полковник?
– О чем? – Воспаленные глазки настороженно следили за сыщиком.
– О вашей излюбленной мишени, – пояснил Максимов, – о некой горничной Юле – злодейке в пятом поколении.
– Насмехаетесь? – зашипел Косаренко. Но ядерного взрыва не последовало – внезапно он замолк и резко поменялся в лице. Небритая барсучья физиономия отразила какое-то неуместное случаю торжество. Глазки зажглись в предвкушении триумфа, он выпрямил спину и подбоченился. Это выглядело смешно, но, вероятно, что-то означало.
– Вы дилетант, Максимов, – четко проговаривая слова, возвестил полковник. – Ну ничего, вы скоро убедитесь в моей правоте и своей полной несостоятельности. И не только вы. Все идиоты в этом доме убедятся… На месте, говорю!
– Да стою я, стою, – поморщился Максимов. – С вами связываться, Валентин Иванович… Покусаете еще.
Он бочком скользнул к лестнице и, размышляя теперь уже о пристрастии некоторых наводить туман, устремился вниз. Но ровно через десять ступеней пришлось оставить в покое высокие думы. Навстречу поднималась Надежда Борисовна. Пройти мимо и не проявить внимание было бы нетактично. Он остановился.
Женщина также притормозила и приветливо улыбнулась. Она казалась усталой – словно полдня ругалась с пьяными грузчиками, а потом таскала за них мебель. Завивка раскрутилась, личико поблекло.
– Вы неважно выглядите, – посочувствовал Максимов.
– Я и чувствую себя неважно, – пожаловалась Надежда. – Голова болит просто зверски. Давно, признаться, не получала такого неудовольствия.
– Тяжелый день?
– Безумный день. Не помню, чтобы за четыре года случалось подобное. Я даже не подозревала, что в душе такая трусиха. Считала себя храброй, как Лара Крофт, и ужасно умной.
– Чертовски неприятно, – кивнул Максимов. – Загадочная личность начинает несколько докучать. Но вам по крупному счету разве может что-то угрожать?
– Надеюсь, нет, – Надежда Борисовна как-то рефлекторно передернула плечами, – если не считать, что я уже в двух шагах от увольнения. Гибель Кравца, покушение на Ухватова… Не дай бог, произойдет что-то еще – и тогда меня точно пинком под копчик. Да ладно, – женщина шутливо отмахнулась, – попросят с работы – открою фитнес-клуб, давно мечтала. Появится время свободное, женихом обзаведусь на старости лет…
Последнюю фразу она произносила безо всякого кокетства или ожидания. Просто так – о сокровенном. Надежда неудержимо засыпала – мутные глазки заволакивал сиреневый туман.
– А можно еще и собаку завести, – подхватил Максимов. – Приятных снов, Надежда. Вы способны без эскорта дойти до своей комнаты?
– Должна, – рассмеялась Надежда. – Спокойной ночи, Константин Андреевич.
Лизавета в игривых шортиках и маечке с двойными тонкими лямочками, имитирующими надетый под маечку бюстгальтер, сидела под шиповником и строила глазки тучному громиле с оттопыренными карманами. Вечерняя прохлада ее не беспокоила. По ликвидации трехсот граммов мартини это нормально. Увесистая бутылка с популярной наклейкой совершала взлетающие движения, замирала у рта и ненадолго опускалась.
Узрев Максимова, девица разулыбалась и заявила с хмельной прямолинейностью:
– Посидите со мной, Костя. Поплачусь вам в манишку, – и громко икнула.
Максимов с готовностью присел. Девица вильнула попкой и уперлась ему в бок острой тазовой косточкой.
– Поссорились с Валентином Ивановичем? – сочувственно спросил Максимов.
– Да подавись он насмерть вшивыми своими страхами, – ругнулась Лизавета, – трусишка зайка серенький… Терпеть не могу этого борова… а куда прикажете, Костя? Не хотите выпить?
– Давайте. – Максимов перехватил бутылку и решительно отхлебнул. Кислятина скрутила горло. Не любил он популярные дамские напитки.
– Не нравится? – разочарованно спросила Лизавета.
– Нормально, – Максимов вернул бутылку, – лишний раз доказывает, что все, что мы пьем, уже когда-то пили.
Девица прыснула в кулак:
– А вы забавный парень, Костя. Хотите со мной поговорить?
– Хочу, Лизавета. Вам некуда деваться от Валентина Ивановича? Я что-то не совсем понимаю.
– Да что вы можете понимать… – Бутылка взлетела и надолго застыла в наклонном положении. Уровень жидкости стремительно падал, а Лизавету развозило буквально на глазах. – Я обязана ему, понимаете? – Острая косточка впивалась все глубже, Максимов ощущал дискомфорт. – Из дерьма меня вынул, приласкал, и теперь я обязана его ублажать и оказывать всяческие почести в особо извращенных формах. Он мнит себя таким выдумщиком, особенно по части… – Девчонка щелкнула пальцами, подбирая нужные слова.
– По части гротескного решения эротических сцен? – сконструировал окончание Максимов.
– Ага… Вы свойский парень, Костя. – Девица залилась тоненьким смешком и чуть не выронила бутылку.
Охранник, наблюдавший за протеканием беседы, равнодушно зевнул и отвернулся.
Выслушивать нетрезвые женские откровения приходилось всю жизнь. Истории под копирку с небольшими и редкими вариациями.
Трудное детство, пьяная родня, поездка в большой, красивый город из занюханного рабочего поселка. Работать неохота, а красиво жить не запретишь, да и жизнь уходит. Яркий ресторан, «лянча» на парковке… После первого акта с хамоватым коммерсантом чувствовала себя говяжьей отбивной, но тысяча рублей в лифчике хрустела вполне реально. Дальше по наклонной. Грызущийся «рабочий коллектив» с «мамкой» Ариной, «мобильная бригада» по вызову – четыре девки в салоне и шофер Жорик – компанейский и незлой парень. Первые синяки, порезы. Ментовские облавы. Гэбэшникам барабанила, кирзовую кашу в «обезьяннике» глотала. Оскотинилась максимально. В долг влетела на четырнадцать «штук» – пришлось квартиру заложить и напрячься без выходных. Невнимательной сделалась – просто жуть. Натурального маньяка проворонила! Ах какая небрежность.
