Колин Декстер - Путь сквозь лес

– Да. О девушке, которая, возможно, заходила к ним. Очень интересно, а может быть, и ценно – я не знаю. Они собираются дать показания. Хотя и не мне. Я в отпуске. Помните?

– Значит, я напрасно пришла. Я собиралась сказать вам...

– Нет, не напрасно – не говорите так!

– Я... я продолжала думать о девушке – вчера весь день... да и позавчера несколько раз вспоминала... Вы знаете, то, что она зашла в отель, возможно, не имея денег, а затем...

– Сколько стоит там сейчас одноместный номер?

– Не знаю точно. И вы снова притворяетесь! Вы отлично осведомлены, что я заказала двойной, признайтесь? Двойной на две ночи. Вы все узнали у О'Кейна – вы противный, сующий везде свой нос сыщик!

Несколько секунд Морс напряженно смотрел на нее.

– У вас прекрасные элегантные ноги, – сказал он просто, но она почувствовала, что ее выпад задел его. И внезапно, как-то совершенно иррационально, ей захотелось, чтобы он пересек комнату и взял ее за руку. Но он не сделал этого.

– Кофе? – энергично спросил он. – Боюсь, что у меня только растворимый.

– Некоторые предпочитают растворимый.

– А вы?

– Нет.

– Я не осмеливаюсь предложить вам бокал вина.

– Почему это, скажите на милость?.. Прекрасное вино, – сказала она через минуту или около того.

– Неплохое, да? Хотя надо его немало выпить, чтобы оценить. В малых количествах – никакого толка.

Она обаятельно улыбнулась:

– Я вижу, вы уже разделались с кроссвордом.

– Да. По понедельникам он всегда легкий. Вы знаете об этом? Они составляют его, исходя из предположения, что в понедельник утром у всех туман в голове.

– Многие покупают "Таймс" только из-за кроссворда.

– Пожалуй.

– А также из-за писем, разумеется.

Морс внимательно посмотрел на нее.

– И писем тоже, – не сразу согласился он.

Клэр развернула свой экземпляр газеты "Таймс" от 13 июля и прочла вслух заметку на первой странице:

СЛЕДЫ ПРОПАВШЕЙ СТУДЕНТКИ

Редакция "Таймс" и управление полиции "Темз-Вэлли" продолжают получать около десяти писем в день (и почти столько же телефонных звонков) в ответ на нашу просьбу об информации, касающейся подробности исчезновения год назад Карин Эрикссон, шведской студентки. С этим событием, как полагают, связано анонимное стихотворение, полученное полицией и напечатанное в этой колонке газеты (3 июля). Начальник управления "Темз-Вэлли" Стрейндж считает, что остроумные предположения, высказанные в одном из последних писем (см."Письма", стр.15), весьма интересны и представляются потенциально наиболее важными из всех рассмотренных к настоящему моменту.

– Вы наверняка уже прочитали это письмо?

– Да. Беда только в том, как сказали мистер и миссис О'Кейн, что за всем не уследишь. Даже за десятой частью поступающей информации. К счастью, множество сообщений совсем идиотские... – Он развернул свой экземпляр газеты и начал читать еще раз упомянутое "остроумное предположение". – Умно, умно проанализировано, – заметил он.

– Наверняка очень умный парень – тот, кто написал его.

– Простите? – сказал Морс.

– Парень, что написал это письмо.

Морс прочитал имя вслух:

– Мистер Лайонел Риджис? К сожалению, не знаком.

– Может быть, с ним никто не знаком?

– Простите?

– Посмотрите на адрес!

Морс снова заглянул в страницу и покачал головой:

– Я плохо знаю Солсбери.

– Это мой адрес!

– Правда? Не хотите ли сказать, что это вы написали письмо?

– Хватит! – она почти взвизгнула. – Его написали вы! Вы видели мой адрес в регистрационной книге в Лайм-Риджис, вам потребовался адрес для этого письма, в противном случае ваши – ваши "остроумные предположения" не были бы напечатаны. Я права?

Морс промолчал.

– Все-таки письмо написали вы? Пожалуйста, ответьте мне!

– Да.

– Почему? Почему вы пошли на такую глупую ложь?

– Я всего лишь... Ну, я просто подхватил то, что крутилось наверху в моем сознании, вот и все. А там – там были как раз вы, Клэр. На самом верху.

Он говорил очень просто и спокойно, и, пока говорил, взгляд его переместился с ног на ее лицо; весь гнев, вся неприязнь отлетели от нее, напряженность в плечах чудесным образом пропала, и она откинулась назад в мягкие объятия диванчика.

Долгое время ни один из них не говорил ни слова. Затем Клэр выпрямилась, допила свой бокал и встала.

– Вам нужно идти? – спокойно спросил Морс.

– Да, и побыстрее.

– У меня есть еще бутылка.

– Только если вы обещаете хорошо себя вести.

– То есть если я буду говорить вам, какие красивые у вас ноги?

– И если вы снова поставите эту пластинку.

– На самом деле компакт-диск. Брукнер. Восьмая.

– Так вот что это было? Я не очень уж и промахнулась, согласны?

– Действительно, вы были очень близки, – согласился Морс.

Затем самому себе: "Да, очень, одну или две минуты".

На половине второго раунда, когда бутылка была на три четверти пройдена, зазвенел дверной звонок.

– Боюсь, сэр, что не могу принять вас в данный момент.

Стрейндж втянул в себя воздух, подозрительно оглядывая Морса маленькими глазками.

– На самом деле? Я немного удивлен этим, Морс. По правде говоря, я удивлен еще и тем, что ты не принял меня сразу за двоих!

Глава двадцать вторая

В шараде «Сложи слово» дается определение загаданного слова и набор букв, из которых его надо сложить.

На следующее утро, 14 июля во вторник, в кабинете Стрейнджа сидели только два человека.

Стрейнджа в немалой степени удивил совершенно однозначный отказ Морса отложить несколько оставшихся дней своего отпуска на будущее, немедленно вернуться в управление и официально принять дело к расследованию; особенно принимая во внимание последнее письмо – без сомнения, прорыв в деле, на который все они так надеялись. С другой стороны, в жизни есть еще много других вещей помимо блондинистой мамзели, которая, может быть, была, а может, и не была убита год назад. Взять для начала хотя бы эти чертовы "увеселительные" (ох!) угоны машин – ими полны газеты, кричащие о бедствии аршинными заголовками на первых страницах. Как вспомнишь об этом, так сразу начинаешь смотреть на вещи под другим углом зрения. Или, например, после письма, которое он получил сегодня утром. На конверте была надпись: "Лично в руки".

НАЧАЛЬНИКУ ПОЛИЦИИ СТРЕИНДЖУ

КИДЛИНГТОНСКОЕ УПРАВЛЕНИЕ ПОЛИЦИИ

Уважаемый сэр,

понятно, что наши замечательные писатели готовы биться об заклад, что среднестатистический преступник в Великобритании может проявить совершенно изумительные способности и ум при организации преступления. Но те из нас, кто (как и Вы) посвятил свою жизнь делу раскрытия этих преступлений, должны напомнить всем и каждому, что подавляющее большинство преступников (к счастью!) звезд с неба не хватает, несмотря на широко распространенное убеждение в обратном.

Очевидно, если какой-либо преступник будет привлечен к ответу в результате письменной дискуссии, широко освещаемой общенациональной прессой, то мы должны принять это с глубокой благодарностью. Но я лично сомневаюсь в подобном исходе дела и очень озабочен, разумеется в более широком смысле, наличием такого прецедента. Мы уже имеем возможность присутствовать на суде с помощью телевидения, а теперь, кажется, собираемся проводить расследование на газетных страницах. Это полный абсурд. Насколько я понял по публикациям, эта кампания – почти наверняка результат розыгрыша, а сам (или, я полагаю, скорее, сама) инициатор безмерно наслаждается, читая, как различные корреспонденты соперничают друг с другом, все выше поднимая планку остроумия в истолковании чуши. Если же это не розыгрыш, то я должен заявить, что расследование следует поручить в первую очередь соответствующему полицейскому персоналу, но конечно же не радиовещанию, телевидению или газетам. Дело должно быть раскрыто по официальным каналам, установленным для борьбы с преступностью.

Искренне ваш

Питер АРМИТЕДЖ

(заместитель комиссара в отставке,

Нью-Скотленд-Ярд).

P.S. Вряд ли следует напоминать о том, что письмо не предназначено для публикации.

Но это письмо явно было написано прежде, чем автор прочитал послание, присланное наиболее отважным интерпретатором: автором совершенно экстраординарного письма, опубликованного вчера в разделе писем газеты «Таймс».

Стрейндж повернулся к Льюису:

– Ты понимаешь, что это прорыв в деле?

Льюис, как и любой другой человек в управлении, читал письмо. Да, он понимал, что это прорыв. А как же иначе? Но он не мог понять, почему Стрейндж пригласил его – его – в кабинет сегодня утром. Как бы там ни было, он смертельно устал и имел полное право уже лежать в своей постели. И субботнюю и воскресную ночь он, как и большинство сотрудников местной полиции, почти до зари провел за пластиковым щитом под градом кирпичей и оскорблений от шаек хулиганов, демонстрирующих свою молодецкую удаль на угнанных автомобилях. Среди них (знал бы об этом Льюис) находился и семнадцатилетний школьник, который позже даст ключ к раскрытию тайны «шведской девы».