Диана Бош - Разносчик пиццы
Александра осторожно вошла и, пугливо озираясь по сторонам, огляделась. Похоже, что кто-то, побывавший здесь ранее, что-то торопливо искал, просто бросая вещи на пол. Она хотела поднять путеводитель по Цюриху в яркой обложке, но вовремя спохватилась: не стоит оставлять отпечатки. Мало ли что.
Ветер распахнул сильнее приоткрытую форточку, и зеркальные подвески причудливой люстры мелодично зазвенели. По стенам побежали солнечные зайчики. Один из них осветил старый гвоздь в стене и лоскут ткани, застрявший на нем. Александра наклонилась и, зачем-то сняв серебристо-голубой клочок, сунула его в карман. В этот момент где-то внизу хлопнула дверь и на лестнице послышались шаги. Александра стремглав бросилась вон. Забежала в кабинет и, скользнув в кровать, притворилась, что спит. Но едва Лямзин вошел, она приоткрыла глаза и лениво потянулась.
– Уже не спите? – спросил, входя, Лямзин. – Вот и отлично. Предлагаю позавтракать чем бог послал.
Александра скосила глаза на накрываемый им стол.
– У-у-у-у, а бог вас любит, однако. Икорка красная, семга, салатики заморские – благодать! Отвернитесь, я оденусь.
– Одевайтесь, я не смотрю.
Он повернулся к ней спиной, загораживая дневной свет.
– А вы горазды поваляться. Мне вот плохо спалось, я с семи утра на ногах.
– Да? Надеюсь, я прилично вела себя во сне?
– Не переживайте, спали как ангел. Кроме одной оголенной ноги и приоткрытой груди я ничего не заметил.
– Черт возьми, вы за мной шпионили!
– Ничего подобного, даже не смотрел. Есть идите, а то рискуете не успеть, я изрядно проголодался.
Александра быстро натянула платье, взбила руками волосы и, наскоро умывшись, присоединилась к Лямзину.
– Не смотрите на меня, я выгляжу ужасно, – сообщила она, между тем ничуть не смущаясь.
– Не кокетничайте, сегодня вы даже лучше, чем вчера.
– Это почему же?
– Предпочитаю натуральную красоту.
– Ну знаете ли! – Александра надулась. – Вы даже комплимента не можете по-человечески сделать.
– А это и не комплимент, – Лямзин хохотнул. – Это констатация факта. Ешьте, прокиснет.
Она придвинула к себе салат и вяло ковырнула его вилкой.
– А что вы делали после того, как вышли из машины?
– Из какой? – спросила она.
– Разумеется, из моей. Только мне нужно подробно, в самых мелких деталях, – сказал Лямзин, откусывая бутерброд с красной икрой.
– Зачем?
– Хочу понять, кому вы успели дорогу перейти, – серьезно произнес он.
– Глупости, я сама кротость.
– Ну, это бабушка надвое сказала. Впрочем, речь не о том. Мне важно понять, почему вами настолько настойчиво интересовались, что даже попытались в темном коридоре придушить.
– Знаете, вы меня страшно разозлили, когда забыли в машине почти на три часа…
– Нет, на два.
– …а сейчас так просто бесите! – не обращая внимания на его уточнение, закончила она. – Ничего я не делала. Постояла у куста роз, послушала лай соседских собак и, когда терпение окончательно лопнуло, отправилась искать вас. Между прочим, вы могли бы меня и предупредить, что мы приехали на убийство!
– А что тогда было бы?
– Я оказала бы вам поддержку. У меня по логике пятерка была.
– Тогда постарайтесь воспользоваться полученными знаниями и применить их на практике. Я просил вспомнить все в подробностях.
– Да не было ничего! Ну, прошла к дому, толкнула дверь и вошла. А, да, вспомнила. Но это такой пустяк, даже упоминать, пожалуй, не стоит…
– То есть? – Лямзин напрягся, как охотничья собака, почуявшая дичь. – Вы уж, пожалуйста, упомяните.
Он и сам не знал, почему каждый раз, едва намечается ценная информация, у него возникает ощущение смутной тревоги. Словно где-то в подкорке звучал тихий, но очень знакомый щелчок, тело напрягалось, а в голове прояснялось до звона. Тогда он впивался в объект взглядом, подмечая малейшие нюансы жестов, слов и обрывков фраз.
Сейчас, несмотря на то что девушка двигалась быстро, он видел все как при замедленной съемке. Вот она встала, сунула руку в карман, вытащила из него маленький синий флакон из-под духов и протянула ему:
– Вот.
– Это что?
– Нашла под окном в траве. Думаю, кто-то потерял. Я же говорила, сущий пустяк, надо было сразу хозяйке отдать, да я забыла.
Лямзин взял флакон платком и положил на стол.
– Идите руки вымойте на всякий случай, – мрачно сказал он.
Александра по своему обыкновению открыла рот, чтобы возразить, но, увидев его лицо, промолчала и пошла мыть руки.
– Это важно? – прокричала она из туалета. – Кстати, флакончик коллекционный, такие духи дорого стоят. Штучная работа.
Лямзин склонился и принюхался.
– Странный какой-то запах, что-то он мне напоминает…
– Давайте я попробую понять. М-м, какой изысканный аромат!
Она томно закатила глаза.
– Очень информативно. Если, кроме этого, у вас все, то плохой вы нюхальщик. Или как там в парфюмерии эта должность называется.
– Дегустатор запахов. Очень хлопотная профессия, между прочим. Мало того, что все время нос надо беречь, никаких ринитов и аллергий, так еще и мыться порой неделями нельзя.
– Это еще почему? – с подозрением поглядел на Александру Лямзин, ожидая подвоха.
– Потому что на себе проверяют, как новый образец одеколона или дезодоранта отбивает неприятный запах.
– Да ладно! Шутите?
– Серьезна, как никогда. Я читала об этом. Слушайте, а пить вы что-нибудь принесли?
– Ах, да. Вот кофе. – Он придвинул ей два закрытых пластиковых стакана на выбор. – Черный и с молоком. Какой будете?
– Черный. – Александра открыла крышечку, насыпала сахар из пакета и помешала ложкой. Попробовав, поморщилась. – Растворимый. Бе-е.
– На вас не угодишь. Пейте, что есть. Еще что-нибудь вспомнили?
– Не-а. Потом уже все у вас на глазах происходило.
Он, обжигаясь, выпил свой кофе, одновременно записывая что-то в блокноте и разыскивая номер в памяти телефона. Потом отставил стакан и выскочил в коридор.
Звонил Плановой. Новость была неприятная: Коновалина пыталась покончить с собой.
– Накануне она просила о втором свидании с племянником, но ей отказали. Судя по всему, суицид был вызван именно этим, точнее, желанием добиться своего. Да, и еще. Ты помнишь, о чем я тебя просил? Поторопись, черт возьми! Время работает против нас, ФСБ на хвосте висит, не сегодня-завтра дело заберут. А если денежки найдут – тогда и слава и премиальные им достанутся. А нам – шиш. Мы, получается, лапками вхолостую помахали.
– Почему вхолостую, – хмыкнул Лямзин, – почву мы им подготовили и удобрили. Бери и сажай.
– Правильно понимаешь, – подобрел Плановой. – Чувствую, мы где-то рядом с отгадкой. Так что поживее. Напрягись. Да, и подъезжай сейчас ко мне, у меня для тебя информация имеется. Конфиденциальная, не по телефону.
Лямзин досадливо крякнул и сунул мобильник в карман.
– Александра, – окликнул он ее с порога, заметив, что девушка стоит, глядя в окно. – Мне нужно уехать. Ненадолго. Не будете скучать без меня?
Она пожала плечами:
– Постараюсь.
Что-то в ее озорно блеснувших глазах ему не понравилось, и он предостерегающе повысил голос:
– Только прошу вас, никуда не лезьте! Никаких самодеятельных расследований!
Она улыбнулась в ответ, и он, махнув на прощание рукой, ушел.
Конечно, Плановому хорошо говорить – это же не ему бегать как Савраска. И хотя чувство близости отгадки и у него самого есть – ощущения-то к делу не пришьешь! Здесь факты нужны. Он завел автомобиль, тронулся, но, успев краем глаза заметить расстроенного чем-то Остапа, тут же ударил по тормозам.
– Эй, подойди-ка сюда, – позвал он и, не дожидаясь, пока парень двинется с места, выскочил из машины сам. – У меня к тебе пара вопросов есть. Ответишь?
– Задавайте.
Остап опасливо покосился на Лямзина и тут же опустил в землю глаза.
– Ты с Амандой ранее был знаком?
От неожиданности Остап вздрогнул, и щеки его налились пунцом. Он откровенно растерялся и не мог быстро сообразить, что ответить.
– И что молчим?
– Откуда вы знаете?
– Мы много чего знаем, – сурово сдвинул брови Лямзин и тут же улыбнулся. – Парень, ну не надо считать меня дураком. Я перехватил твой взгляд, брошенный на нее украдкой, – это раз. И второе – она слишком нарочито тебя не замечает. Так что вас связывает?
– Я… Она… Ну, нравится она мне, – наконец признался Остап.
– А она об этом знает?
– Да.
– Почему же вида не подает?
– Наверное, из-за него, – Остап мотнул головой в сторону дома. – Из-за Макса этого. Урода.
И он отвернулся, уставившись в ограду.
– Да-а-а… – протянул Лямзин. – А почему – урод?
– Следил я за ней. А получилось, что и за ним. Не любит он ее, голову только зачем-то морочит!
– А зачем ты вчера в дом пришел? О пицце не надо, это мы уже знаем.
– Из-за Аманды, да. Хотел поближе к ней оказаться.
– Почему именно к тебе попал заказ? Ты что, в пиццерии единственный разносчик?
