Наталья Андреева - Пробка
— Я все сделал, согласно букве закона, — тихо сказал Петров. — И не сказал тебе потому, что не хотел, чтобы ты об этом знал. Щадил твои чувства. Юра, ты ведь хочешь узнать, что случилось на самом деле?
— Да я и так знаю! Вот ты говоришь, что хорошо знал мою жену. Э, нет! Ты-то как раз не знал о том, что с ней последнее время творилось.
— А что такое?
— Видишь ли, я тоже кое о чем умолчал, щадя и твои чувства. Ведь я догадывался, как ты к ней относишься. Но, видимо, пришло время рассказать о том, почему я так уверен, что это было самоубийство.
Петров посмотрел на него настороженно:
— Ну-ка, ну-ка?
— Все объяснимо, — вздохнул Юрий Греков. — Для меня, потому что происходило на моих глазах. Это случалось с ней по ночам…
АвтобусЧто в пробке на кольцевой они застряли надолго и выбраться из нее нет никакой возможности, женщины уже поняли. Допив грековский коньячок, подруги покойницы сами себя развлекали беседой. Водитель автобуса, молодой парень со всклоченными рыжими волосами, слушал радио, в разговоры не вступал, смотрел только на дорогу и сквозь зубы ругался. Видно было, как он презирает этот курятник и как его раздражает все происходящее.
— Ишь! Ты глянь на него! — кивнула Татьяна на «Жигули» Юрия Грекова, оказавшиеся вдруг рядом, справа. — Аж в лице переменился, как про Нинкины деньги узнал!
— Что теперь будет? — тихонько вздохнула Галя.
— Нет, почему ж все-таки Пашка не звонит? — заволновалась вдруг Антонина Дмитриевна.
— А что такое? — развернулась к ней всем корпусом Татьяна. Ее лицо выражало теперь живейший интерес.
— Да он сегодня после занятий в школе должен ехать в институт, на подготовительные курсы, — охотно пояснила Антонина Дмитриевна. — А время-то уже — третий час!
— Ну и что? — пожала плечами Татьяна. — Знаешь, сколько у них уроков в одиннадцатом классе? Моя в три, а бывает, что и в четыре приходит. Выпускной класс, тут уж ничего не поделаешь. В вуз надо готовиться.
— Да знаю я все! Только у института со школой договор: вторую половину дня они занимаются там. Пашка сказал: «Ма, заскочу домой пообедать и позвоню тебе».
— Отрапортую, — усмехнулась Татьяна. — Небось контролируешь?
— А ты свою, скажешь, нет? — не осталась в долгу заведующая.
— Моя Ольга ответственная, — с гордостью сказала Татьяна.
— Да уж! Все ты знаешь про свою Ольгу!
— А ты про своего Пашку!
— Опять вы ссоритесь, — покачала головой Галя. — Ну сколько можно? Вы бы, Антонина Дмитриевна, позвонили ему на мобильный! Неужели не сообразите?
— Да я раз пять набирала! Все одно и то же: «Абонент не отвечает или временно недоступен. Попробуйте позвонить позднее».
Заведующая достала из сумочки мобильный телефон и нажала на кнопку.
— Ну вот опять! Попробуйте позвонить позднее! А время-то уже? Ему из дома выходить пора, а то в институт не успеет!
— А ты позвони на домашний, — посоветовала подруге Татьяна.
— Дорого, — пожаловалась заведующая.
— Что ж теперь? Сын все-таки. Мало ли, что могло случиться? А вдруг его в милицию забрали?
— Да ты скажешь тоже, Танька! В милицию!
— Вот ты не хочешь ничего знать о своем сыне, а зря. Все у тебя хорошо, все замечательно. А старший-то где?
— А что — старший? — сразу насторожилась Антонина Дмитриевна.
— Ведь он опять не работает! А Пашка чуть что — шасть к нему! В институт он ездит, как же! Да врет он тебе! Небось не только сигаретами, но и пивком балуется! И водочки старший ему наливает!
— Ты-то откуда знаешь?
Татьяна отчего-то покосилась на заднее сиденье, где, ни на кого не обращая внимания, шушукались Киска с Милочкой, и сказала:
— Сорока на хвосте принесла.
— Неужели?
— Да что ты на меня уставилась! Я лично видела, как он домой шел пьяный!
— Врешь, Танька! Никогда этого не было!
— Ну, подвыпивши. Пашка находится под влиянием старшего брата. А тот нигде не работает, а по дорогим кабакам и казино ходит, в рулетку играет. Долг Нине он хотел отдать, как же! А у самого долги все растут и растут! А ведь у него жена, ребенок! Хотя семьи-то у них давно уже нет… — поджала губы Татьяна.
— Да как это нет?! — взвилась Антонина Дмитриевна.
— Он сам по себе, она сама по себе. У родителей больше времени проводит, чем с мужем, и ночует там.
— Да откуда ты-то все это знаешь? — спросила заведующая.
— Знаю. И ты разуй глаза.
Татьяна повела бровью на заднее сиденье.
— Не понимаю, — покачала головой заведующая.
— Эх ты! А ведь все у тебя под носом происходит!
— Я все-таки позвоню на домашний, — решительно сказала Антонина Дмитриевна и, набрав номер, поднесла к уху трубку.
Прошло несколько секунд, и вдруг выражение ее лица изменилось. Сначала оно стало растерянным, а потом испуганным.
— Это квартира Петуховых, я не ошиблась? Хозяйка квартиры, Петухова Антонина Дмитриевна. А кто это? Милиция? Не понимаю… Откуда милиция? Обыск? Почему у нас обыск? А где мой сын? Павел, да. Я хочу поговорить с сыном! Почему нельзя? О господи! Да он же еще школьник! Ну да, паспорт есть! Что вы сказали? Совершеннолетний и будет отвечать по закону? Не понимаю… Кому отвечать? За что? Постойте… Не понимаю…
Ее рука бессильно опустилась и Антонина Дмитриевна с ужасом посмотрела на телефон.
Сумочка с колен упала на пол, но заведующая не торопилась ее поднимать.
— Что случилось? — жадно спросила Татьяна. В автобусе наступила тишина. Шушуканье на заднем сиденье прекратилось, Таисия Максимовна и Инна тоже прервали разговор. Теперь все смотрели на заведующую.
— У нас в квартире обыск, — растерянно сказала та. — Не понимаю… Как же Паша теперь попадет на дополнительные занятия?
— Ты думай теперь о том, как бы он в тюрьму не попал! — резко сказала Татьяна.
— Да за что ж в тюрьму?
— А почему у вас обыск, а?
— О господи! — всплеснула руками заведующая. — Ну какая ж я дура! И зачем я им это сказала! Заче-е-ем!!!
И она принялась рыдать. Татьяна кинулась к бутылке с минеральной водой, плеснула в стаканчик и стала совать его подруге:
— На, Тоня, на. Водички попей. Успокойся.
На заднем сиденье возникло смятение. Потом девушки переглянулись, и Киска достала из сумочки мобильный телефон. Говорила она недолго и тихо. Ее голос перекрывали рыдания заведующей, вокруг которой суетились Татьяна и Галя. Таисия Максимовна с Инной тоже принимали живейшее участие: одна вытирала носовым платком пролитую минеральную воду, другая подбирала мелочь, выпавшую из сумочки.
— Ну, зачем я сказала-а-а… — стонала Антонина Дмитриевна.
— Да о чем сказали-то? — спросила испуганная Галя.
— О том… где Нина хранила… драгоценности… Я тоже… видела… Я видела у нее это кольцо… о-о-о…
Заведующая схватила стаканчик и стала жадно пить воду.
— Успокойся, Тоня, — совсем другим тоном сказала Татьяна. Теперь в ее голосе слышалась жалость. — Быть может, старший на себя все возьмет? Он все равно человек конченый, а Пашке ещё жить да жить…
— Да что ты такое говоришь? Они ж оба мои сыновья! Вот! — И заведующая растопырила пальцы правой руки: — Какой ни отрежь, все одно больно!
— Это старший Пашку сбил с панталыку, — уверенно заявила Татьяна. — А может, Пашка-то и ни при чем?
— Зачем сказала-а… — И Антонина Дмитриевна, всхлипывая, пояснила: — Я ведь незадолго до смерти Нины говорила с ней про долг — каялась. Негде, мол, денег взять. Ниночка, родная, прости Христа ради. А она и отвечает: не беспокойтесь, не к спеху. Деньги у меня есть. Потом кивнула на кольцо и говорит: а от мужа прячу, смешно сказать, в банке с гречневой крупой! Юра-то на кухню отродясь не заглядывает! Вот, мол, и храню все там. Я еще подумала тогда: а может, и деньги там?
И Антонина Дмитриевна громко всхлипнула.
— Ну? — нетерпеливо спросила Татьяна.
— А дома, за ужином возьми да и ляпни: не понятно, откуда такое богатство. Должно быть, легко пришло. И спрятано ненадежно — в банке с крупой. Пашка тут же спросил: как это так? Ну я ему все и рассказала. Дура! А он небось старшему передал!
— А старший бандит, — ляпнула Татьяна.
— Да помолчи ты! — одернула ее Галя. — Не видишь, у человека горе!
— Что ж теперь делать? Ума не приложу! Ведь мне домой надо! А тут эта пробка! Позвонить еще раз, что ли?
— Это бесполезно, — покачала головой Татьяна. — Пашу к телефону не пустят. Я не пойму: зачем они пришли к вам с обыском? Должно быть, Нинины драгоценности из дома пропали. Но как вообще узнали про эти драгоценности?
— Как-как, — сказала Галя. — Нина наверняка Петрову все рассказывала. И про то, что романы пишет, и про колечки-брошечки. Всем известно, какие у них были отношения!
— А какие? — удивленно приподняла брови Татьяна.
— Только слепой не заметит, что он ее любил, — тихо сказала Галя. — Потому, должно быть, и не женился до сих пор. Все Нину ждал.
