Денис Дроздов - Получил наследство кот
– Нам нечего скрывать, – буркнул старший из братьев.
– Само собой, мы огорчены, что наследство уплыло от нас, – хмыкнул средний, поглаживая горлышко бутылки. – А вы бы на нашем месте расстроились?
– Да и не нужны нам никакие подачки этой баронессы! – неожиданно взвился младший. – Она нам даже не родня, если по закону!
– Не нужны? – искренне изумился Звоницкий. – Многомиллионное состояние вы называете подачками? Вы настолько состоятельный человек?
– Филипп, не мешай! – снова одернула младшего брата дама.
Она вздохнула, закурила длинную коричневую сигарету – молчаливая азиатка немедленно подсунула госпоже пепельницу из нефрита – и печально проговорила:
– Я давно ждала чего-то в этом роде. Что придут, начнут задавать вопросы… Едва я узнала о смерти адвоката, так сразу поняла: ну вот и началось. К нам в дом даже явился следователь… хотя никто из нас и близко не подходил к дому этого вашего адвоката в ту ночь, когда его убили. Еще бы – мы ведь теперь главные подозреваемые! – В голосе дамы прозвучала искренняя горечь.
– Это вам следователь так сказал? – поинтересовался Глеб.
– Разумеется, он не сказал это прямо… Зато намекал достаточно ясно, – вздохнула она. – Но Ковалевых не запугаешь! Я готова ответить на ваши вопросы, Глеб… Аркадьевич, кажется? Но только один раз. Больше я не стану с вами встречаться, так что задавайте вопросы сейчас! – Дама смерила Звоницкого проницательным взглядом черных глаз. – Я так понимаю, ваша цель – найти виновного в гибели вашего друга. Ну а наша цель – снять подозрение с нашей семьи, чтобы не осталось никаких недоговоренностей и слухов. Разговор будет долгим… Чай или кофе – что вы предпочитаете?
Звоницкий выбрал чай, и она крикнула:
– Аля, чаю нам!
Смуглолицая служанка испарилась, как джинн из восточной сказки. А дама между тем продолжала:
– Думаю, нам пора познакомиться.
Глеб сообразил, что черноволосая женщина является, очевидно, главой клана и потому говорит за всех. Мужчины как-то терялись в ее присутствии, и трое братьев то и дело поглядывали на нее. Привычка властвовать ясно читалась в ее лице и манерах, звучала в высоком сильном голосе.
– Начну по старшинству, – обвела она взглядом притихшее семейство. – Меня зовут Гертруда Александровна. Кстати, не удивляйтесь – у всех нас несколько необычные имена.
– За это надо благодарить нашу чокнутую мамашу, – лениво бросил Филипп, разглядывая свои ногти.
Гертруда Александровна на мгновение стиснула челюсти – Глеб видел, как явственно выступили желваки, – но ничего не сказала. Похоже, выходки младшего братца частенько выводили из себя членов семьи Ковалевых, но вступать с Филиппом в перепалку при посторонних глава клана не рискнула.
– А это мои братья – Электрон Васильевич и Эдуард Валентинович, – кивнула Гертруда в сторону старших мужчин. Алкоголик Эдуард слегка привстал и даже протянул через стол холодную вялую руку. Глеб пожал кончики пальцев и почувствовал, как они дрожат. А Электрон – обладатель нейлоновой рубашки, – слегка поморщившись, произнес:
– Зовите меня Сашей. Я свое имя терпеть не могу.
– И наш младший брат Филипп, – закончила процедуру представления Гертруда.
– Как вы видите, мамочка родила нас от разных отцов, – лениво потянулся Филипп. – Кстати, мое отчество – Альгидасович. Так что братья и сестры мы только по матери. Наша кукушка-мать давала нам имя, после чего привозила к тетке и спихивала ей на руки. А потом теряла к нам всякий интерес. Я лично ее вообще не помню, поскольку после моего рождения она уехала строить какой-то космодром и затерялась в казахстанских степях… Алевтина, ты ведь родом из тех мест, скажи-ка, какой там космодром?
Служанка как раз вкатила в комнату столик, на котором был сервирован чай. Каждый из присутствующих получил фарфоровую чашечку с невероятно крепким и терпким напитком. Глеб отпил из своей с некоторой опаской. В конце концов, он явился в этот дом в поисках отравителя… Эх, надо было хоть кому-нибудь сообщить, куда он отправился! Чтобы в случае чего знали, где искать Глеба Аркадьевича Звоницкого, которому на пятом десятке лет вздумалось поиграть в сыщика-любителя… Впрочем, Арина Старикова в курсе того, куда он поехал. Если с ним что-то случится, журналистка не успокоится, пока не отомстит за него…
– Байконур, – не поднимая глаз, ответила служанка и покинула комнату.
– Точно, и с тех пор мы не имели о ней известий. Наверное, это к лучшему, потому что еще одного младенца тетка бы не потянула – стара стала! – хохотнул Филипп.
– Что ты себе позволяешь? – сквозь зубы прошипела Гертруда, косясь на Глеба. – При посторонних…
– А что такого? – продолжал веселиться Филипп. Глеб уже сообразил, что у младшенького была роль «ужасного ребенка», которая чрезвычайно ему нравилась. – Мы все – одна большая дружная семья, разве нет?
– Скажите, вы все проживаете в этом доме? – поинтересовался Звоницкий, уводя разговор в сторону. Наблюдать семейные разборки ему вовсе не хотелось. Известно ведь, что каждый свежий зритель придает застарелым конфликтам высокий градус. А он явился в этом дом вовсе не для того, чтобы служить благодарной аудиторией для этого клоуна…
– О, дом – это вообще отдельная история! – оживился Филипп.
Но старшая сестра резко оборвала очередной приступ его веселья:
– Замолчи! С нашим гостем беседовать буду я! А ты вообще можешь уйти к себе.
– Не-ет, я останусь! – усмехнулся Филипп. – Разве можно упустить такой случай – послушать, как ты будешь распинаться перед нашим гостем! – Последнее слово юный негодяй выделил особо. – Кстати, а почему ты, сестренка, не спросила у нашего гостя удостоверение? Возможно, он из органов, а ты поверила ему на слово. Байка о старом друге нашего милейшего Ильи Петровича, на мой взгляд, не выдерживает никакой критики…
На этот раз не выдержал старший из братьев. Электрон Васильевич побагровел и приподнялся с места, как будто ему не терпелось отвесить младшему братцу подзатыльник или что похуже.
– Заткнешься ты, сопляк, или мне самому тебя заткнуть?! – прохрипел он.
Эдуард плеснул себе коричневой жидкости из бутылки в стакан и, не обращая внимания на происходящее, отхлебнул.
– Саша, успокойся! – Гертруда положила руку на плечо брату и заставила Электрона сесть. – А ты, Филипп, веди себя прилично. Так вот, насчет дома. Этот особняк баронесса Баух купила нам в середине девяностых. Именно в это время стало окончательно ясно, что тетя Лида ни в какую Америку не поедет.
– Почему? – удивился Глеб – Неужели вашей тете не хотелось увидеться с сестрой? Да и медицина там не в пример лучше…
– Тетке было за восемьдесят, – подал голос остывший после вспышки Электрон. – Она говорила, что всю жизнь прожила на родине и помереть желает здесь же.
– К тому же они с сестрой регулярно общались по телефону, подолгу беседовали – в основном вспоминали детство, – вздохнула Гертруда. – Ну, и письма писали, конечно.
– И вот тут и возник этот проклятый кот, – неожиданно подал голос Эдуард.
– Возник? Как это? – заинтересовался Глеб.
– Давай, расскажи ему, Эд, – поддержал брата Филипп.
– Подумать только, я своими руками притащил эту скотину в дом! – продолжал средний из братьев. – Иду как-то вечером домой, смотрю – котенок. Лапа у него была сломана, убежать не мог. Вокруг него собаки, еще немного – и они бы его сожрали. – Эдуард ненадолго задумался и добавил: – Наверное, надо было просто пройти мимо, и сейчас мы все были бы очень богаты.
– Вы подобрали котенка и принесли его Лидии Фелициановне? – догадался Глеб.
– Да, точно. Тетка любила всякую живность, и я подумал, что ей будет не так одиноко.
– И вот тут случилось то, чего мы никак не ожидали, – вздохнула Гертруда. – Баронесса прямо-таки влюбилась в этого кота, и тетка тоже. Оказывается, этот Феликс как две капли воды похож на того кота, что был у сестер в детстве. Тетка и ее сестра часто это обсуждали, вспоминали, какой самовар стоял у них в кухне, какой коврик висел на стене в детской… Ну и кот пришелся туда же. – Она помолчала, поболтала в чашке остывший чай и продолжила: – Но мы и подумать не могли, что дойдет до такого. Баронесса всегда отличалась здравым смыслом и до последнего находилась в ясном уме. Наверное, под конец жизни она все-таки немного спятила, раз завещала свое состояние коту…
– А вы не пытались оспорить завещание?
– Нет, что вы! – Гертруда поджала тонкие губы. – В этой ситуации мы чувствовали себя на редкость неудобно. Посудите сами: ведь Александра Фелициановна нам даже не кровная родня. Как мы могли оспаривать ее последнюю волю…
– Само собой, нам было это… обидно, в общем, – высказался Электрон. – У баронессы была одна наследница – наша тетка. А за ней – мы следующие в очереди. Так что мы давно знали, что денежки нам достанутся. И под это дело я мастерскую открыл, ну и вообще… А теперь пришлось все свернуть.
