Мэри Кларк - Мелодия все звучит
– Передам.
Выводя машину задним ходом с подъездной дорожки, Лейн видела, что Тони Руссо ждет, пока она не выедет, чтобы самому подъехать к дому. Проезжая мимо, она помахала ему рукой.
Джон помахал в ответ, и Лейн не знала, что в этот момент он думает: «Как она могла связаться с этим подонком? Она в своем уме?»
23
В понедельник после обеда Шон Каннингем выехал на Вест-Сайдское шоссе, направляясь в Йонкерс, штат Нью-Йорк, чтобы навестить Элинор Беккер. Расстояние было относительно небольшим. «Примерно сорок минут, если на шоссе свободно, – прикидывал Шон, – и час с четвертью при обычной плотности дорожного движения».
Ему нравилось водить машину, и он использовал время в пути, чтобы обдумать наилучший способ помочь Элинор Беккет в предстоящем испытании. У него не было сомнений, что суд сочтет ее виновной в пособничестве Паркеру Беннету. Это означало, что ее могут приговорить минимум к пяти годам тюрьмы, а максимум – к пятнадцати и более.
Невозможно, чтобы Паркер Беннет совершил свое преступление без чьей-либо помощи, и Элинор оказалась главной подозреваемой. «Это, скорее всего, был сын Паркера, – думал Шон, – но они не нашли против него ни единой улики».
Дом Беккеров находился всего в пятнадцати минутах пути от выезда с аллеи Соу-Милл-ривер. Он стоял на улице, застроенной довольно старыми, но хорошо ухоженными домами. В прошлый раз, когда Шон был здесь, деревья были покрыты пышной листвой, которая отчасти скрывала то, что дом Элинор и Фрэнка отчаянно нуждается в покраске.
Теперь опавшие листья усыпали лужайку, и Шон видел, что водостоки тоже забиты ими.
Покачав головой, он нажал кнопку звонка. Дверь отворилась немедленно. Элинор было трудно узнать. Свитер и брюки мешком висели на ее исхудавшем теле. Волосы, сколотые «невидимками», чтобы не падали на лицо, стали совершенно белыми. Она казалась тенью той женщины, которую он видел полгода назад.
– Входите, Шон, – пригласила Элинор. – Входите. – Из глаз ее потекли слезы. – Так хорошо, что вы приехали… Большинство людей избегает меня. Помните, в Библии сказано, что прокаженный должен кричать: «Нечист, нечист!», если кто-то подойдет близко к нему?
– Помню, – ответил Шон, – но, Элинор, вы вовсе не нечисты, и вы это знаете.
– Я это знаю, только какой мне с этого прок?
Она провела его в маленькую комнату отдыха, где в кресле с откидывающейся спинкой сидел Фрэнк.
– Здравствуйте, доктор; как славно, что вы навестили нас.
Голос его звучал бодро, но Шон был уверен, что Фрэнк просто изображает радость, чтобы поддержать Элинор. «А разве может быть иначе?» – спросил он себя и сразу перешел к делу.
– Я пытался понять, как я могу помочь вам, – сказал он Беккерам.
– Мне ничем не поможешь, – ответила Элинор, промокая глаза.
– Элинор, я хочу, чтобы вы как следует подумали. Очевидно, что Паркер разрабатывал свой план все тринадцать лет существования фонда. Я прошу, чтобы вы воскресили эти годы в своей памяти и проверили: не можете ли вы вспомнить какой-нибудь случай, показавшийся вам странным? Я знаю, что прошу слишком многого, но трудно поверить, чтобы хоть раз за тринадцать лет Паркер не прокололся ни в чем.
Элинор покачала головой.
– Мне кажется, что я ничего такого не вспомню. Мне действительно так кажется.
Шон провел у Беккеров примерно час и выпил с ними по чашке чая. Он видел: понимание того, что он совершенно уверен в невиновности Элинор, приносит облегчение им обоим.
«Но немного успокоить их – совсем не то же самое, что помочь им», – думал он, когда ехал обратно домой. Сырой, пасмурный вечер в точности соответствовал тому, что было у него на душе.
24
В управлении ФБР на Федерал-плаза, 26, Руди Шелл смотрел на газеты, лежащие на его столе, и ощущал, как в душе растет разочарование. Помимо нью-йоркских изданий, здесь были также «Вашингтон пост», «Чикаго трибьюн», «Лос-Анжелес таймс» и «Сан-Франциско экзаминер».
И на первой странице каждой из них красовались фотографии Паркера Беннета и Элинор Беккер.
Руди допрашивал Беккер не менее полудюжины раз и применял все возможные трюки, чтобы хоть как-нибудь подловить ее на слове.
Все инстинкты твердили ему, что она непричастна к мошенничеству.
Он сообщил свое мнение прокурору, который с ним не согласился и передал дело в большую коллегию, чтобы они вынесли обвинительное заключение. «Может, она и дура, но не мошенница», – сердито думал Руди.
Он тут же одернул себя. Она может и не быть дурой, но, несомненно, очень наивна, если ни на минуту не задавалась вопросом, как Беннету ежегодно удается выплачивать вкладчикам такие высокие проценты.
Если Паркер Беннет все еще жив, два человека могут поддерживать с ним связь: его сын Эрик и его любовница Салли Чико, она же графиня Сильвия де ла Марко. Но по ним провели самое тщательное следствие, и ни одно агентство не смогло ничего вменить им в вину. Конечно, вполне возможно, даже вероятно, что у них были незарегистрированные и заранее проплаченные телефонные номера, которые нельзя было отследить.
Вчера в одном из разделов светской хроники всплыло, что известная специалистка по декорации интерьеров Глэди Харпер взялась заново отделать двухуровневую квартиру графини. Это означало, что Харпер часто бывает в квартире Сильвии. Если он попросит ее постоянно держать глаза и уши открытыми, когда находится там, сработает ли это? Будет ли она сотрудничать со следствием или же проявит лояльность в отношении клиентки и сообщит графине, что ФБР предложило шпионить за ней? Ему нужно было взвесить все, чтобы принять решение.
А еще нужно вычислить, как можно проследить за Эриком Беннетом. Это будет еще сложнее. Насколько удалось узнать детективам, с того момента, как разразился скандал, он почти полностью разорвал все свои связи. Трудно сказать, по собственной ли воле ушел из Университетского клуба и из Клуба теннисной ракетки или же ему намекнули, что уместнее будет покинуть эти респектабельные клубы. Следствие получило разрешение на прослушку дома его матери в Нью-Джерси в надежде, что она или Эрик скажут что-либо, что поможет отыскать Паркера Беннета.
Руди поискал в «Гугле» информацию о Глэди Харпер. Нашлась огромная масса сведений. Она заново отделывала второй этаж Белого дома, где проживала семья президента. Широко было известно ее прямолинейное высказывание о портрете сестры Долли Мэдисон[7] на стене в Королевской спальне: «Эта женщина была настолько страшненькой, что королева, должно быть, на ночь поворачивала портрет лицом к стене».
Шелл также отметил, что она занималась отделкой Блэр-хауса, где во время официальных визитов останавливались члены королевских семейств, и получила несколько наград за дизайн интерьеров.
Десять лет назад Харпер декорировала интерьер шикарного особняка Паркера Беннета в Гринвиче. Теперь она переделывает квартиру графини Сильвии де ла Марко в Манхэттене. Все знали, что у графини долгое время был роман с Паркером Беннетом.
Шелл гадал: поддерживает ли она с ним связь до сих пор?
25
Графиня Сильвия де ла Марко происходила из бедного семейства и была от рождения наделена сильнейшим инстинктом выживания. Именно это позволило Салли Чико из Статен-Айленда стать обладательницей титула и роскошных апартаментов на Пятой авеню. Но сейчас инстинкт предупреждал ее об опасности, и это было связано с Паркером.
Конечно, люди догадывались, что у нее и Паркера много лет был роман, пусть даже оба благоразумно умалчивали о своих отношениях. На публике они никогда не показывались вдвоем. Время от времени в газетах появлялись сляпанные наугад заметки: «Какой финансист с какой светской львицей держался за руки под столом в “Ле сирк”?[8]»
Она всегда считала своим долгом посещать светские мероприятия с какими-нибудь разведенными знаменитостями мужского пола, чтобы пресечь слухи о том, что она состоит в связи с Паркером.
Но теперь, когда его секретарша угодила под суд, не только колонки светской хроники, но даже новостные издания открыто утверждали, что Сильвия и Паркер подозреваются в многолетних любовных отношениях друг с другом.
Сильвия знала, что с самого исчезновения Паркера она находится под пристальным наблюдением. Но тот факт, что семейство де ла Марко было известно своим огромным состоянием, обернулся в ее пользу. Условия брачного контракта сохранялись в тайне, и никто не знал, сколько она получала из наследия Эдуардо. Она всегда была осторожна, когда речь заходила об этом. Лишь пропустив пару стаканчиков виски, Сильвия жаловалась немногим близким подругам, что изрядно проиграла, подписав брачный контракт, по которому ей полагалось лишь пожизненное пользование этой квартирой, оплата основных расходов на нее и фиксированная ежемесячная сумма дохода.
Конечно же, она считала, что может получить больше. Она была уверена, что сумеет заставить Эдуардо изменить или вовсе отменить брачный контракт, однако этого не произошло.
