Анна Литвиновы - Внебрачная дочь продюсера
Тут в ее рюкзачке зазвонил телефон. В принципе, на новый номер могли позвонить только два человека, Ник и Васечка, и звонка обоих девушка ждала, особенно Васи, но сейчас она никак не хотела терять контакта с Борисоглебским и потому, даже не доставая телефон, сбросила соединение. И только спустя минуту заглянула в рюкзак, посмотрела определитель и чертыхнулась про себя: звонил Васечка.
– А Вера знала о вашем существовании? – резко спросил сценарист.
Леся поняла по контексту, что Вера – жена Брагина, и замотала головой.
– Нет, она ничего не знала. Ни она, ни папины сыновья, мои сводные братья, обо мне даже представления не имели… Никто ничего не знал, а вот теперь папа умер, и я просто не знаю, что делать. Как мне хотя бы на похороны попасть…
О наличии двух сыновей у Брагина Леся узнала в Интернете.
– Ну, – усмехнулся Борисоглебский, – вдобавок ты, наверное, хочешь принять участие в дележке наследства, – он не спросил, констатировал.
– Да нет же! Я ни на что не претендую! Ни на какие деньги! Просто я даже не знаю никаких телефонов! Ни папиной жены, ни моих сводных братьев. Я понятия не имею, когда будут похороны, а хотела бы, я должна проститься с папой!
Авто сценариста протащилось по Манежной площади, проехало мимо Политехнического и спустилось к набережной Москва-реки. Там оно свернуло налево, в сторону Яузы. «Интересно, – подумала Леся, – куда он меня везет? Неужели и правда к вдове?»
– Где жил твой отец? – вдруг спросил Вилен Арсеньевич.
– В квартире. На Патриарших.
– Ответ неверный, – покачал головой Борисоглебский. – Большую часть времени он проживал в загородном особняке. Где – конкретно, в каком поселке, по какому шоссе?
– Вы что, меня проверяете?
– Именно.
– Пожалуйста, – дернула плечиком Леся. – Особняк у папы был на Новой Риге, а где конкретно, я не знаю, он меня туда никогда не приглашал…
– А где проживает жена Брагина?
– Вместе с ним в особняке.
– Ответ неверный, – покачал головой сценарист. – У нее своя собственная квартира в центре, и большую часть времени Вера Петровна проводит там… Ну а как зовут твоих сводных братьев?
«А вот это уже прокол, – подумала Леся. – В Интернете ничего не нашлось о брагинских сыновьях…»
– Навуходоносор и Мафусаил, – буркнула девушка.
Сценарист хохотнул.
– Да почему я должна знать?! – выкрикнула Леся. – Мы с моими братьями незнакомы, даже ни разу не виделись! И отец мне ничего о них никогда не рассказывал!
– Вы очень неважно поработали над легендой, сударыня, – высокомерно глянул на нее поверх очков сценарист. Машина миновала высотку на Котельнической и неслась по набережной. – Идея хорошая, но смысл затеи мне непонятен. И никаких документов, подтверждающих родство с покойным, у вас тоже, конечно, не имеется…
«Кастинг-директор» опять не спрашивал – констатировал. Леся отрицательно помотала головой. Тогда Вилен Арсеньевич молвил отеческим тоном:
– Ты бы лучше для начала у меня по-хорошему, без выдумок о семье Брагина расспросила… А теперь давай колись, для чего тебе понадобилось это вранье.
– Это не вранье, – надула губки Леся.
– Расскажи мне правду, и я постараюсь тебе чем-нибудь помочь, – тоном доброго дядюшки молвил Борисоглебский.
В этот момент он лихо свернул с набережной (через две сплошные) и въехал под «кирпич» в узкий проулок. Уличка круто поднималась от реки в гору.
– Мне очень надо встретиться с семьей Брагина, – глядя в сторону, пробубнила Леся.
– Та-ак… – поощрительно произнес сценарист. – Похоже на правду. А зачем? Ты и в самом деле журналистка?
– Ни в коем случае, – затрясла головой девушка.
«Фольксваген» свернул во двор многоэтажного дома сталинских времен и остановился у одного из подъездов.
– Я знаю, кто ты, – молвил Борисоглебский. Он заглушил мотор, сдернул с переносицы очки, повернулся к девушке, сунул дужку в рот и стал внимательно изучать Лесю. – Ты позавчера была на тусовке по случаю юбилея «БАРТа».
«Узнал-таки меня, сволочь», – подумала Леся. Под взглядом старика она почувствовала себя неуютно.
– И звали тогда тебя, если я не ошибаюсь, Олесей. И была ты блондинкой, без всякого пирсинга на лице. Кстати, тебе он идет. Но! Ушла ты в субботу из ресторана вместе с Брагиным, правильно? И, значит, ты последняя, кто видел его живым. Это ты Ивана Арнольдовича убила, раз устраиваешь этот маскарад?
Леся жалобно, почти по-детски проговорила:
– Я просто хочу узнать больше о семье Брагина.
– Зачем это тебе?
– Вы правы. – Она повернулась лицом к Вилену и постаралась, чтобы голос звучал уверенно: – Я действительно одной из последних видела вашего начальника. Но – не самой последней ! Потому что последним его видел убийца. А я Брагина не убивала. И я хочу выяснить, кто преступник.
Лесин монолог Борисоглебский, казалось, не слушал, а продолжал ее рассматривать, на сей раз весьма плотоядно. От него вдруг пахнуло противным старческим душком. Потом он безапелляционно молвил:
– Тогда мы поступим так. Сейчас мы поднимемся ко мне домой. И если ты будешь вести себя правильно , я отвечу на все твои вопросы о семье Брагина, доченька … – На последнем слове сценарист саркастически хмыкнул. Хищный взгляд не оставлял никаких сомнений в его трактовке термина «правильное поведение».
Леся сцепила зубы и отчаянно мотнула головой. Возможно, ей следовало быть хитрее, однако подсознание, даже помимо воли, прямо-таки вопило: не хочу идти с ним! Только не это! Все, что угодно, только не повторение позавчерашнего страшного сна: домогательств в пустой квартире!
Леся почувствовала, как ею овладевает паника. Нельзя! Не следует поддаваться! Надо сохранить ясность мысли и четкость реакций.
Чтобы совладать с охватившим ее смятением, Леся прибегла к древнему китайскому методу: глубоко вдохнула (на четыре счета) и выдохнула – на пять. Страх потихоньку отступил, затаился. Стало возвращаться хладнокровие.
– Нет, – повторила она вслух.
– Не пойдешь? – алчно переспросил сценарист.
– Не пойду.
Леся твердо посмотрела ему в переносицу.
– Хорошо, – почти покладисто произнес Вилен Арсеньевич, однако глаза его злобно блеснули. – Тогда я отвезу тебя в ментовку. Ты ведь после убийства не давала никаких показаний, верно?
– Почему? – отчаянно соврала Леся. – Я рассказала в милиции все, что знала.
– Не ври! Иначе бы ты не устраивала это шоу. Не стриглась и волосы б не красила, и сережку эту дурацкую в бровь не вставляла.
– Мои волосы, хочу и крашу, – совершенно по-детски буркнула Леся.
– Не будь у тебя рыльце в пушку, – наезжал сценарист, – ты бы не вынюхивала, как дура, про жену Брагина… Или ты не только убийца, но и мошенница, а? Итак? Твое решение? Поднимемся ко мне или едем в ментуру?
Леся взъерошила ежик своих непривычно коротких волос, подергала сережку на правой брови, а потом мягким грудным голосом вкрадчиво сказала:
– Знаете что, дорогой Вилен Арсеньевич! Если вы действительно хотите подружиться с девушкой, вам не стоит прибегать к языку шантажа и угроз. А что, если я не боюсь вашей ментовки? А ну как скажу: везите меня туда? Тогда вы себе ненужные приключения, извините, на задницу поймаете. Охота вам тащиться куда-то, беседовать с ментами, писать объяснения… Да и со мной вы после такого уж точно разругаетесь навеки. Девушки ведь существа ранимые, тонкие… А вы очень уж прямолинейно сейчас действуете… Нет чтобы пойти красавице навстречу и сперва постараться хотя бы немного умаслить ее. Дать для начала хотя бы то немногое, что она у вас просит. В моем случае – чуть-чуть информации. Ну, и от вкусного пирожного я тоже не откажусь.
Сказала – и замерла. Неужели у нее получается кадриться ? Да еще с таким сатиром, как Борисоглебский?
Редактор с ходу ничего не ответил. Пауза продлилась долго, Борисоглебский о чем-то раздумывал, потом проворчал, словно про себя:
– А ты оказалась умней, чем я сперва подумал… – Он хлопнул рукой по рулю. – Ладно! Ты, наверно, жрать хочешь. Да и я, по правде, тоже. Здесь рядом есть неплохой ресторанчик. Пошли. Я угощаю.
* * *Ресторан действительно находился в двух шагах от подъезда Борисоглебского, в подвале того же дома. Стильный, но не помпезно оформленный, и метрдотель показался Лесе не наигранно радушным. В зале пустовало лишь несколько столиков, а за остальными сидели в основном хорошо одетые мужчины, обсуждающие что-то деловое.
По тому, как сценарист гордо вышагивал рядом с Лесей по проходу и порой важно кивал кому-то из посетителей, она поняла, что спутник уже получил первый бонус: появился в обществе с хорошенькой, а главное, отчаянно молодой девочкой. Мужики за столиками оглядывали ее с оттенком одобрения и на старика-редактора посматривали завистливо. Их взгляды придали Лесе уверенности в себе.
