Бекки Мастерман - Прятки со смертью
Я заговорила и поняла, что скотч все еще свисает с уголка моего рта. Дернула за край и поморщилась от боли, когда лента неохотно отлепилась от моей щеки. Я пришлепнула ее липкой стороной к металлическому борту, затем потянулась и нащупала пальцами завиток моих белых волос, разметавшихся, когда в борьбе на берегу слетела шляпа. Застать его врасплох, выудить хоть какую информацию.
— Тебя они привлекают, да? Нравятся женщины в возрасте?
— Вообще-то, ты немного молода для меня, — ответил он, сгорбившись и раскачиваясь. — Но в этот раз все по-другому.
— А какого возраста тебе нравятся? — спросила я, тоже чуть покачиваясь, чтобы не затекли мышцы в тесном фургоне.
— Достаточно старые, чтобы, когда они исчезают, не объявляли в «Эмбер алерт»[11] и не клеили их фотки на пакеты молока. Женщины, по которым никто не будет скучать.
— Рассказываешь кому-нибудь, чем занимаешься? — вела я игру.
Он покачал головой как будто с сожалением:
— В последнее время нет, если не считать Интернета. Но там никто всерьез не воспринимает. Все верят в основном всяким бредням. — Он открыл рот, чтобы продолжить, но захлопнул его.
Значит, мой черед.
— Как ты делаешь это?
— Ты что, правда хочешь знать?
— Конечно.
Он присвистнул, будто этот случай действительно отличался от предыдущих. Мое признание сделало его словоохотливым.
— Ну, у каждого свои мульки… Я, например, могу пустить немного крови, ты видела ее на полу, но обычно так не делаю. Вместо этого я ломаю кости.
— Ты ломаешь им кости. Звучит знакомо.
— Не может быть. Я единственный, кто так делает. Это мой «автограф».
— Уникальный, — подбодрила его я.
— Целиком и полностью. А ты, оказывается, смелая старая шлюшка. Похоже, я сегодня повеселюсь круче, чем думал.
— Ты, кстати, здорово здесь все оборудовал для этого.
— Ага. Сказать, как я называю свой фургон?
— Ну-ка.
— «Визги на колесах», — засмеялся он.
Он был нетипично словоохотлив для серийного убийцы, словно ему доставляло удовольствие делиться своими секретами.
Я улыбнулась, якобы впечатленная его остроумием.
— Мог бы управиться со мной прямо здесь, и никто бы не узнал.
Он покачал головой, принял позу поудобнее.
— Блин, нет, слишком рискованно. Я… Погоди… ты решила, я тупой. Даже не думай, что выберешься отсюда. Это ты идиотка.
— Может, ты и прав. Но почему ты так уверен?
— Во-первых, мы все еще в моем фургоне, а во-вторых, я крупнее тебя, хоть ты и порезала меня бритвой.
Пока он говорил, я начала вращать трость с лезвием одной рукой, в то время как вторая — пальцы вверх, большой палец оттопырен. Высота кузова была достаточной для меня, чтобы подняться на одно колено, продолжая крутить лезвие медленно и плавно. Вращение позволило мне сфокусироваться на точке, в которой я могла ощутить плотность воздуха между нами. Я отсчитывала секунды, одновременно прикидывая, как получше обездвижить его. Отвлеку внимание одним или двумя незначительными порезами и затем сломаю ключицу.
Мужчина наблюдал за мной. Заботливо вытерев ладонь о нейлоновые шорты, он сказал:
— Эй, это похоже на движения ниндзя. Врубаешься? Ниндзя-старушенция, ха!
— Я тебе сейчас покажу старушенцию, — прошипела я и метнулась вперед.
Клянусь, я не хотела этого, но он поднялся в тот же момент, и лезвие полоснуло его не в той точке на бедре, в которую я целилась. С любопытством уличного зеваки он смотрел, как артериальная струя выдала добрых пятнадцать сантиметров и мгновенно залила желобки в полу.
— О черт! — вырвалось у меня.
— Помоги мне… — простонал он, откинулся спиной на дверь и отключился.
— Я что, похожа на парамедика? — заорала я в пустоту, но швырнула тело навзничь, сорвала с его шеи бечевку, стряхнула презерватив и сделала жгут вокруг бедра выше раны.
В садовых перчатках было непросто завязать узел, но инстинкт помогал мне. С некоторым усилием я перекатила его на спину и села, скрестив ноги, рядом на занавеску от душа, чтобы не запачкаться кровью, образовавшей лужу на полу.
Он приходил в себя медленно, живой, но слишком слабый от резкого падения давления. Однако у меня не было времени для оказания экстренной медицинской помощи пострадавшему. Вместо этого я сломала ему мизинец, и он дернулся назад с воплем.
— Что, больно? — поинтересовалась я. — А теперь слушай. Я случайно порезала тебе бедренную артерию. Можешь не смотреть. Я наложила на ногу жгут, чтобы замедлить кровопотерю, но саму артерию не перетянула. — Взглянула на свои часы и продолжила: — Через тридцать минут ты в любом случае умрешь. А теперь рассказывай, где ты прятал тела.
— Я же умираю от потери крови.
— Умираешь. Только медленно. Говори, где тела.
— Там, на верхней полке, есть набор для шитья.
— Сначала побеседуем, потом я помогу тебе сохранить ногу. Я знаю как, но ты должен поработать со мной.
— Тебя засудят за это.
Я подумала, что он, возможно, прав, только ему это знать не обязательно.
— Это самозащита. В худшем варианте убийство, совершенное случайно в результате неправомерного действия. Скажи, где тела.
— А я заявлю, что это ты на меня напала.
— Посмотри на себя. А потом на меня. — (Он застонал.) — Я начинаю злиться, а ты умираешь. Довольно бестолковая трата времени. Быстро говори, куда выбросил тела, трахальщик чертов.
— Тела… — Он помедлил, будто соображая, что сказать. Затем начал что-то ныть, и я подалась вперед, достаточно, чтобы с отвращением почуять кислый запах выдохшегося пива и услышать что-то вроде: — Ты покойница…
Это было довольно самонадеянно для человека в его положении. Но оказалось, это я переоценила его немощь и зря расслабилась. Он качнулся влево и боднул меня головой так, что из глаз полетели искры. Пока я приходила в себя, он перекатился, придавил меня своим весом, но на большее его не хватило: потерявшим от ранения силу рукам удержать меня не удалось. Зубами — единственным оставшимся у него оружием — он вцепился мне в плечо. Я завизжала, но была прижата к стене со скрещенными ногами, не в состоянии ни отшвырнуть его, ни отпрянуть в сторону. Жесткий деним моей рубашки не продержится долго, и тогда он прокусит мне кожу. Надо было что-то предпринять, но боль отвлекала, поскольку он, как коралловый аспид, впивался все сильнее и сильнее.
Мысленно уже подсчитывая цену моего деяния и оплакивая потерю мира и покоя, обретенных в пустыне, я горестно застонала, прогнулась и потянулась вниз, к его ногам.
Я позволила себе только одно слово шепотом «чертпобери», затем задержала дыхание, крепко закрыла глаза и рот в ожидании струи крови и стащила с его ноги жгут.
Вот и снова я это сделала, позже пришла мысль. Только на этот раз у меня не было даже именного жетона. Дерьмо!
Глава 13
Что заставило меня ухватиться за этот шанс? Допрашивать его до того, как он получит поддержку и защиту правосудия, — моя логика растворилась в запахе теплой крови. Логика. Все верно, я пыталась выяснить, куда он девал тела. Или было в этом еще и немножко желания убедиться в том, что я по-прежнему физически достаточно сильна и в состоянии свалить такого парня без посторонней помощи?
У меня будет много времени поразмышлять об этом. А сейчас я отползла в дальний конец фургона, где меня не могла достать кровь, все еще бегущая по канавкам ребристого пола, и позволила себе очухаться от шока средней тяжести, сконцентрироваться на дыхании и унять сердцебиение. Пользуясь тем, что рядом с машиной нет ни души, я завопила так громко, как только могла, и это немного успокоило. А затем наступило время заняться музыкой. Ненавижу музыку.
Сняв для начала напитавшиеся кровью садовые перчатки и подцепив за край топа комбинезон, я отстегнула боковой карман и вытащила мобильный телефон. Было очень важно держаться невозмутимой и контролирующей ситуацию, как будто я по-прежнему профессионал. Я прочистила горло и несколько раз прорепетировала: «Привет, Макс. Это Бриджид Куинн. Привет, Макс. Это Бриджид Куинн», пока наконец смогла говорить без запинок. Номер Макса был в памяти телефона, и мой дрожащий большой палец завис над кнопкой «Вызов», — я все еще прикидывала, в каком свете все это представлю.
Затем подумала, может, не звонить Максу, а лучше сначала известить Карло. Объяснить все ему прямо сразу, прежде чем кто-то другой создаст у него неверное впечатление о том, что здесь случилось. Я продолжала медлить, скованная видением мужа, спускающегося к сухому руслу и обнаруживающего меня залитой кровью.
Нет, так нельзя. Может, лучше будет незаметно проскользнуть домой, отмыться и затем, уже без всякой крови, разумно и спокойно изложить, что произошло в процессе самозащиты.
И опять я медлила.
