Алла Полянская - Тайны виртуальной жизни
Да, версия всецело параноидальная, но другой-то все равно нет. Ну незачем Билли-Рею было приходить ко мне, все эти письма и эсэмэски с «думаю о тебе» – просто игра, виртуальный флирт, который в нашем случае ничего не значил. И мне пора выходить из ванной, потому что я здесь уже давно и стоять под душем еще полчаса становится вроде как подозрительно. Он не должен заподозрить, что я все поняла.
– Паола, ты там что, утонула?
– Уже выхожу.
Я надеваю халат и осторожно открываю дверь, но обморочных тел на полу прихожей не наблюдается и даже пол протерт. Ну не мужчина, а мечта. Жаль, что все это ложь.
– Иди сюда, я завтрак приготовил.
Конечно, я иду, красавчик. Но если ты решил, что я растаяла при виде твоего симпатичного лица, то спешу тебе сообщить, что видала я и получше. Просто ни с кем мне не было так приятно общаться, как с тобой, но теперь я склоняюсь к мысли, что и с тобой все обман и вся эта форумная ботва была так, для развлечься. И в итоге я понятия не имею, кто ты такой.
– Садись, я сварил картошку и сделал салат. И печенка со вчерашнего ужина осталась.
– Ты ешь, я пока не хочу.
– Да, я помню: никогда не завтракаешь. – Билли-Рей усмехнулся: – Но сегодня будешь, ведь я это для тебя готовил.
Ага, расскажи мне еще, и я, быть может, буду такой дурой, что поверю.
– А куда эти подевались?
– Никуда. – Билли ставит передо мной тарелку с дымящимся пюре. – Давай, Паола, бери вилку. Потом поговорим.
– Чего это – потом. Давай сейчас!
Да, не так уж много у нас общего, как я думала. Или наоборот, очень много, потому что мы оба друг другу не доверяем и идем на ощупь.
– Ладно. – Билли-Рей уселся напротив меня и подвинул к себе кастрюльку с печенью. – Эти двое приходили за тобой.
– Ну, я подозревала, что они не квартирой ошиблись. А надо им что было?
– А надо было, чтобы ты открыла для них некий замок, за которым ценности и деньги. – Билли-Рей невозмутимо смотрит на меня. – Сечешь фишку? Папаша слил тебя заинтересованным лицам. Не на Форуме слил, а нашел где-то граждан, которым мастер с твоей квалификацией нужен до зарезу. И Папаша продал твое, так сказать, резюме одному серьезному человеку, который собирается заставить тебя сотрудничать.
Сказать, что я испугалась, – это ничего не сказать. У меня внутри все оборвалось. Значит, вот что сделал Папаша с подачи Динальта. Нельзя сказать, что я не думала о подобной возможности – думала, и не раз, но я предприняла все мыслимые и немыслимые меры предосторожности. Никогда не афишировала сути своих занятий. Даже когда меня приглашали на работу, по документам все проходило как тренинги по мейкапу, а также у меня покупали кукол. Потому, собственно, мои куклы вышли в топ дорогих изделий – большая часть людей думает, что это из-за их уникальности. Но это из-за моей уникальности. Но я боялась, что подобное может случиться, и вот он, Папаша, раскопавший большой кошачий секрет.
Но я одного не понимаю… Нет, с Папашей все предельно ясно, гражданин был реально болен. Меня удивляет другое. Динальт, который выдал меня, точно зная, что именно предпримет Папаша и какие будут для меня последствия. То есть он точно знал, что уголовники, скорее всего, меня убьют. И он сознательно послал меня на верную смерть, можно сказать – просто из-за того, что я спорила с ним в вирте?
Я в шоке.
– Пока о твоем секрете знает только человек, который послал этих двоих. – Билли-Рей внимательно наблюдает за мной. – Паола, что происходит?
– Но если они сказали, зачем он их послал…
– Они знали только, что должны привести тебя к своему боссу живой и относительно невредимой. – Билли-Рей задумчиво ковыряет пюре вилкой. – Это я уже сложил два и два. Тому человеку ты могла понадобиться только в качестве ключа ко всем замкам. А это очень серьезно, Паола, понимаешь? У него большие планы, которые он теперь может осуществить. Обычный медвежатник ему не годится, этого добра хватает, но дело в том, что медвежатник не знает о замках столько, сколько ты, ну и вызовет подозрения, а ты – нет.
– И что теперь делать?
– Теперь нужно изъять из обращения гражданина, купившего у Папаши твое резюме, и саму информацию, в какой бы форме ее ни подали. И узнать, как Папаша выяснил твою подноготную. – Билли вздохнул: – Ты в большой беде, Паола. Если о тебе узнают коллеги твоего предполагаемого нанимателя, за тобой начнется охота, и эти люди либо найдут твое слабое место и ты будешь делать что велят, либо тебя убьют. Но жизнь твоя в опасности и в первом случае, так что тут без вариантов.
Отличная перспектива, ничего не скажешь. Но я не могу рассказать о переписке Папаши и Динальта, потому что… Ну, я уже говорила почему.
– А поэтому ты сейчас соберешь вещи и мы с тобой на время исчезнем, пока я не разрулю ситуацию. – Билли-Рей положил мне в тарелку салат. – Ешь завтрак, Паола. Сегодня будет длинный день, и не самый радужный.
Ну, это я уже поняла. Вот только уходить из дома… И куда? Я очень плохо переношу чужие квартиры, чужие запахи, ночевку вне своей кровати, необходимость общаться с людьми, которые пахнут, издают звуки и могут сотворить любую фигню. И я хочу остаться одна и пойти на Форум. Там народ уже выложил фотки с «прыгалок», можно будет посмотреть на смеющиеся лица и порадоваться за них, и вообще там все знакомо и все просто. Хотя сейчас все сложно и ничего хорошего не намечается.
– И куда я пойду?
– Со мной пойдешь. – Билли-Рей достает с антресолей мой рюкзак, с которым я иногда езжу на дачу. – Вещей бери минимум, надо будет – докупим, но таскать твой рюкзак я не буду.
Ну и ладно. Не будет он таскать мой рюкзак – и не надо.
Я запихиваю в недра сумки оба Папашиных ноута и свой планшет, пихаю белье, пару полотенец и косметику, кое-что из одежды, небольшого мягкого совенка и коробочку с украшениями. Документы, деньги… Да, тяжеловат рюкзак, но это тот минимум, без которого мне никак, совершенно никак.
– Ботинки есть у тебя?
– Нет… сапожки вот.
Билли-Рей с презрением смотрит на мои замшевые сапожки, отороченные мехом.
– Эти не выдержат долго… Ну ладно. Перчатки возьми, воды тоже. Все, уходим.
Он выглянул в глазок и открыл дверь, мы вышли в пустой подъезд.
– Можешь не запирать так тщательно, откроют все равно. – Билли-Рей хмыкнул. – Паола, торопись. Вот дьявол!
В окно видно, как у подъезда остановилась машина и из нее выбрались четверо очень крупных мужчин.
– Чердака нет?
– Нет. – Я лихорадочно соображаю. – Идем.
Я тащу его вверх по лестнице на пятый этаж и звоню в дверь, молясь, чтобы Эмилия Марковна оказалась дома. Впрочем, она очень редко куда-то выходит.
– Заходи, моя девочка.
Звучный голос, слегка надтреснутый – его обладательнице уже восемьдесят четыре года. Это и есть моя соседка Эмилия Марковна, милейшая старушка.
– О, да ты сегодня с молодым человеком!
Мы вваливаемся в тесную прихожую, дверь за нами закрывается – похоже, успели. Но отсюда нам никак, выход на крышу в соседнем подъезде.
– Чай идемте пить, дети.
Мы бросаем на пол рюкзаки и идем за хозяйкой. Эмилия Марковна уже достала печенье и банку с повидлом, поставила чашки. Она невероятно юркая старушенция, и разум ее яснее, чем у большинства молодых.
– Садитесь. – Эмилия Марковна ставит перед Билли-Реем белоснежную чашку из плотного фаянса. – Я всегда говорила, что у Лялечки должен быть кто-то, кто станет о ней заботиться, нехорошо девочке все время быть одной.
– Лялечка, значит.
Билли-Рей с ухмылкой смотрит на меня, а я готова убить негодяя. Когда-то мы поспорили, что он не угадает, как меня зовут, и он перебрал кучу вариантов, но так и не приблизился к верному. Но сейчас тоже не считается, он не угадал, а услышал, а это не одно и то же, тем более что я никакая не Лялечка, это Эмилия Марковна придумала.
– Я, старуха, так ее называю, она терпит мои чудачества, что ж. – Эмилия Марковна разливает чай и садится в кресло-качалку у окна. – Что стряслось, дети?
– Ничего, Эмилия Марковна. – Я беру из вазочки печенье, мысленно бью себя по руке, но вернуть его обратно – обидеть хозяйку. Ладно, только одно. – Просто мы…
– Прежде чем ты мне соврешь, имей в виду: я поняла, что вы не за город собрались, а случилось что-то нехорошее, потому что вы оба с рюкзаками, звонок твой был нервный, и ты никогда до этого не приходила ко мне, предварительно не позвонив по телефону, и уж тем более никогда никого ко мне не приводила. А потому я спрашиваю: что у тебя стряслось?
Я вам говорила, что головушка у Эмилии Марковны варит как положено? Ну вот, любуйтесь.
– Дело в том, что сейчас на Лялю охотятся люди, желающие заполучить ее для некоей работы, абсолютно противозаконной. – Билли-Рей покосился на старушку и взял печенье. – И прежде чем мы успели уйти, они заблокировали нам вход.
– Ах, эти замки! – Эмилия Марковна всплеснула руками. – Да разве это занятие для девушки – ковыряться в замках! Хотя, конечно, мне ее умение когда-то пригодилось, я, знаете ли, рассеянная стала, вышла в магазин, оставила дома Семушку, внука, – он спал, я думала – быстро вернусь, а ключи-то возьми и потеряй! Семушке два года всего, он в квартире, а я за дверью, и что делать? И тут Лялечка шпилькой в замке поковыряла – и пожалуйста: «Сим-сим, откройся!» Семушка даже испугаться не успел, а я, конечно, замки сменила на те, что Лялечка мне указала. Виданное ли дело – шпилькой открывались! У меня, конечно, брать нечего, но не хочется, знаете ли, чтобы люди пытались в этом лично убедиться. Вот так мы и познакомились. Семушка сейчас уже в школу ходит, бойкий парнишка, а тогда крохотный был да пугливый, страшно подумать, что было бы… Ну, да что об этом теперь. Но не дело – такое умение девушке, так я и знала, что плохо все это закончится. А что же теперь делать-то?
