Даниил Корецкий - Настоящее имя
- Поплавский со всем своим банковским холдингом ушел под кремлевскую крышу, - прогудел он. - Кредиты МВФ шли через него, теперь нам до них не добраться! Какой негодяй! Теперь он бросит эти деньги на скупку якутских приисков и тем самым поднимет цену...
Атаманов дипломатично молчал. Поплавский - не та фигура, в отношении которого можно предлагать "острые" мероприятия. Во всяком случае, по своей инициативе.
Горемыкин встал и прошелся по кабинету, размеры которого позволяли даже проехаться на велосипеде, но высокий и толстый Петр Георгиевич вряд ли смог бы на него взгромоздиться.
- У меня есть подозрения, что ещё кто-то из наших смотрит в сторону Поплавского, - значительно, с расстановкой, проговорил он. - Поэтому служба безопасности должна быть настороже...
Горемыкин величаво одернул пиджак. По въевшейся в плоть и кровь привычке, он всегда ходил в одном и том же наряде: строгий однотонный костюм неброских цветов, белая сорочка, скромный галстук - униформе ответственных партработников прошлых лет.
Бывший Управляющий делами ЦК КПСС имел колоссальные связи и возможности, хотя его личный капитал и уступал состояниям многих нынешних нуворишей. Потому что в отличие от современных финансовых, партийные олигархи старой школы ещё помнили персональные дела, исключения из партии, инфаркты и показательные суды... Сейчас он медленно шел от стола к двери, потом обратно, к двухметровой пальме в большой деревянной кадке.
Атаманов почтительно стоял и поворачивался в ту сторону, куда двигался босс. Сейчас он испытывал неловкость за свой модный, в мелкую зеленую клеточку пиджак, мягкие, свободного покроя брюки, складкой спадающие на дорогие зимние полуботинки, альпийский загар на мужественном лице. Круглые, близко посаженные глаза, большой, резко спускающийся к губам боксерский нос, массивный выступающий вперед подбородок выдавали основные черты характера - целеустремленность, решительность и твердую волю. Многие женщины находили, что он похож на французского киноактера Лино Вентуру.
Обычно он подавлял людей, с которыми приходилось общаться. Но по сравнению с шефом, чувствовал себя песчинкой. В этой большой яйцеобразной лысой голове помещалось столько информации, сколько он сам никогда не сумел бы переварить. Узкие затемненные очки придавали шестидесятипятилетнему дедушке экстравагантный вид, маскировали возраст и скрывали глаза.
Несмотря на, казалось бы, мирное прошлое, Петр Георгиевич был отличным конспиратором и постоянно маскировался и что-то скрывал. Никогда не подписывал официальные бумаги, приезжая в "Консорциум", не появлялся у входа и в вестибюле, поднимаясь на пятый этаж специальным лифтом прямо из подземного гаража, да и вообще очень редко приезжал в свой кабинет, предпочитая принимать руководящий состав концерна в безликих гостиничных офисах, оформленных на подставных лиц. Не участвовал в торжественных мероприятиях, не общался со средним и низшим персоналом. Многие вообще не знали, кто такой Горемыкин и какое отношение он имеет к концерну.
- Похороны прошли нормально, без осложнений, - как мальчишка похвастался Атаманов, но Горемыкин тут же охладил его пыл.
- Ничего нормального в похоронах отличных сотрудников нет! Это уже само по себе осложнение, причем крайнего порядка! Кто их убил?
- Пока не знаем...
- Плохо! Мне известно, что Куракин в последнее время кого-то интенсивно разыскивал. Это было не связано с его работой и даже мешало ей! Кого и зачем он искал?
Атаманов опустил голову.
- Я только третий день в новой должности, Петр Георгиевич. Пока не могу ничего сказать.
- Плохо, - ожившая статуя наконец успокоилась и вернулась в кресло, опять превращаясь наполовину в камень. - Вы должны их достать из-под земли!
- Я все сделаю, - заверил Атаманов и вышел, хотя с трудом представлял, что тут можно сделать.
В его собственной приемной дожидались четыре руководителя подразделений. Трое неуловимо напоминали друг друга: крупные неброско одетые грубоватые мужики средних лет, с властными повадками и уверенными взглядами внимательных глаз. Сдержанные манеры и офицерская выправка выдавали в них отставников силовых структур.
Четвертый был заметно моложе, раскрепощеннее, он любил и умел одеваться, следил за модой, всегда благоухал тонким одеколоном. Сейчас на нем был длиннополый плащ из мягкой, хитро выделанной кожи, между распахнутыми полами выглядывал безукоризненно сшитый серо-стальной костюм. Черные, аккуратно зачесанные на пробор волосы и влажно поблескивающие черные глаза делали его похожим на итальянца.
Пожав всем руки, Атаманов пригласил их в кабинет. Ладонь "итальянца" оказалась не менее крепкой, чем у отставников. Атаманов знал, что он не уступает им и ни в чем другом. А в одном несомненно превосходит: этот парень совершенно не признает запретов и ограничений.
Наверное поэтому, несмотря на интеллигентную внешность, Ринат Шалибов командовал специальной боевой бригадой службы безопасности "Консорциума". Он решал самые острые вопросы и развязывал наиболее запутанные узлы.
- Как обстановка, - спросил Атаманов, обводя взглядом всех четверых.
- Нормально, - ответил Каймаченко, бывший десантник, командир разведдиверсионной группы. - Они просто не знали, что это наша точка. Объяснили - сразу отъехали.
- У нас не обошлось без стрельбы, - вздохнул Степан Деревянкин, в прошлом разведчик внутренних войск. - Нашего парня ранило и мы одного завалили. Но груз забрали.
- У меня все нормально, - кивнул отставной капитан КГБ Силков. Встретились, разобрались, будут платить.
- У меня тоже порядок, - с улыбкой ответил "итальянец". На самом деле Ринат Шалибов был башкир, но свои родовые корни почему-то скрывал, предпочитая имидж иностранца. - Мы забили "стрелку" их "крыше" и договорились по хорошему: весь долг отдадут по сегодняшнему курсу. Правда, в течении двух недель...
- Две недели потерпим, - улыбнулся Атаманов. - Раненому выдать премию. И еще... Кто знает, кого искал Куракин в последние дни?
Отставники переглянулись и пожали плечами. "Итальянец" едва заметно прикрыл глаза.
- Все свободны. Ринат, останься, - сказал Атаманов.
- Какого-то парня, Карданов его фамилия, - ответил Шалибов, когда дверь за отставниками закрылась. - Раньше они с Куракиным работали вместе. А с год назад шеф начал его усиленно искать по всей России... Я отрабатывал московские адреса, но без толку. А тот на прошлой неделе сам объявился в Москве. Подробностей я не знаю, шеф занимался с Бачуриным и со своей личной группой. Они все вместе и взлетели на воздух...
- Еще что? - заинтересованно спросил Атаманов.
- Больше ничего.
Наступила долгая пауза.
- Ладно... А что там по этой бабенке?
"Итальянец" потупился.
- Там небольшой прокол вышел... Ребята ее... Ну это самое...
- Что?! - не своим голосом заорал Атаманов. - Да кто вам разрешал?! Совсем охуели?!
- Старший на улице был, он не при чем... Ну, а те двое... Свое дело сделали, потом проболтались по-пьянке...
- Да я их кастрирую, мудаков! - дико ревел Атаманов.
- Человека припугнуть надо было! А его разъярили, смертельно оскорбили, теперь он - навсегда кровный враг и никаких договоренностей и компромиссов быть не может! А все из-за того, что твои урки решили попарить болты! Они испортили все дело!
- Скажете наказать - накажем, - Шалибов продемонстрировал покорность. - Деньгами, или битьем, или... Только в землю их нежелательно - зачем людей терять... Дела-то не поправишь...
- В больницу сук, месяца на два! На инвалидность! И всем рассказать, чтобы знали, что такое нарушать приказ!
- Сделаем! - Шалибов встал. - Я лично прослежу. Да и сам приложу руку. У всех отбъем охоту...
Атаманов тяжело вздохнул. Демонстративная покорность "итальянца", признание ошибок и очевидное желание их исправить смирили его гнев. Тем более... Работать приходится со специфическим человеческим материалом. Если люди охотно берутся затащить женщину в подвал и избить, то какой смысл взывать к их совести за то, что они ещё и стащили с неё трусы...
- Ладно. Жди указаний внизу, без команды не уходи.
Когда Ринат вышел, Илья Атаманов с минуту сидел, не двигаясь и глядя в стену, словно медитируя. Он был в мыле, как загнанная лошадь. Воротник сорочки потемнел, спина потная. Начинала болеть голова. Тяжелый день. Тяжелая работа...
Телефон на столе несмело звякнул и умолк. Атаманов встал, открыл встроенный в стену бар, из плоской бутылочки налил на два пальца водки в широкий хрустальный стакан и выпил.
Атаманов в свои сорок пять лет являлся отставным полковником КГБ, ответственным за безопасность международных финансовых операций "Консорциума" и формально считался вторым человеком после Куракина.
Сейчас он стал первым. И эта стеклянная глыба, весь этот гигантский неустойчивый тетраэдр вдруг свалился на его плечи. Вдобавок к западным банкам и подставным фирмам в офшорных зонах, анонимным счетам и специальным курьерам, перевозящим "черную наличку", скользким банковским клеркам и не менее скользким адвокатам добавлялся чудовищный груз внутренних проблем. Кредиторы и должники, несговорчивые партнеры и их бандитские "крыши", анонимные угрозы и заложенные в автотранспорт бомбы, проверка кадров, бесконечные переговоры и "стрелки", сбор информации о конкурентах и противостояние им в аналогичной деятельности...
