Катя & 2/3 - Наталия И. Новохатская
…Через какое-то время после смерти Ларисы мы стали приводить фирму в рабочее состояние. Это было сложно, Лариса оставила дела в состоянии «после меня – хоть потоп!», но возможно. Финансы и права собственности были запутаны умышленно, однако работа могла идти своим чередом. Тем не менее у меня возникли догадки, что за нашей спиной кто-то прибирает фирму к рукам осторожно, но решительно.
Поэтому я не особенно удивилась, когда однажды поздним вечером вместо клиентки ко мне на дом явилась странная пара посетителей. Девица в драных джинсах и походной куртке, с нею – громила в тельняшке и безрукавке. Чем-то они напомнили лису Алису и кота Базилио, во всяком случае было заметно, что эта пара не особо утруждает себя правдоподобием, однако дела ведет всерьез.
С места в карьер и не назвавшись, девица заявила, что они представляют собой частную фирму при одной серьезной конторе и предложила свои услуги в более чем непонятном деле. Она заявила, что следствие по делу о смерти Ларисы идет полным ходом и может выйти мне боком, если я не стану добровольно сотрудничать. Мол, у них подозреваемых набралась масса, один хлеще другого, мотив у каждого – будь здоров, конкуренция – на полном ходу, а выигрыш – отсидка и конфискация без проблем, потому что каждый попользовался от покойницы по полной программе. Однако предусмотрены скидки и льготы. Если, скажем, добровольно согласна подвергнуть себя процедуре полиграфии, то есть сесть на «машину правды» и прокатиться с ветерком – то совсем другое дело. Машина соврать не даст, поэтому моим словам веры будет больше, к томуже само согласие покажет, что клиент не боится. Иначе мои шансы – ноль без палочки, инспектор Тверской шутить не любит, у него есть хорошенький материал. Это как у меня бабушка совершенно случайно концы отдала, почти как Лариса.
Я оторопела от такой бесцеремонности и не нашлась, что сказать. Пока я молчала, верзила в тельняшке раскрыл рот впервые со времени их прихода и сказал веско буквально следующее, я запомнила.
– Ты говори, да не заговаривайся, ни имен, ни званий не положено…
– Тебя не спросили, – в ответ огрызнулась девица.
Дальше продолжила, что есть возможность прямо сейчас без очереди прокатиться на объект, пока машинка свободна, и высказаться на полную катушку, тогда – на свободу с чистой совестью, никакой инспектор не достанет, руки у него коротки, их контора гораздо серьезнее. Верзила снова что-то пробурчал, почему-то насчет танков, которые слишком быстры, этого я не поняла. Однако девица отмахнулась и спросила, мол поехали, или как?
Не стоит говорить, как мне были неприятны развязные визитеры и их намеки, однако по трезвом размышлении я решила, что следует с ними поехать, хотя бы для того, чтобы понять, что, собственно, происходит, и насколько это связано с борьбой за владение фирмой. Разговоры насчет следствий и подозреваемых, надо думать, велись в целях запугивания, потому что смерть Ларисы была признана самоубийством, и этот факт сомнению не подлежал.
Так я оказалась в странном помещении, где находился «детектор лжи», который девица упорно назвала «машинкой правды». Меня подключили к проводам и стали задавать вопросы в большом количестве. Некоторые из них относились к Ларисе и факту ее смерти, примерно столько же было насчет фирмы, но остальные – ни к селу ни к городу, мне показалось, что задавались наобум. Вернее всего, что это был тест для выяснения типа и индивидуальных реакций. В плане добровольного сотрудничества я попыталась предупредить девушку, что мои ответы в любом случае некорректны, потому что я хорошо знакома с процедурой тестирования и невольно буду применяться к ней. Поэтому результаты непродуктивны, для профессионалов применяются иные методики.
Девушка в ответ заверила, что не имеет значения, машинка сама разберет, что ей надо, главное – не мешать процессу. Это значит исправно отвечать на вопросы и не отвлекаться от дела. Чем скорее мы закончим, тем лучше.
Довольно долго я относилась к процедуре серьезно, потом основательно устала и отвечала не задумываясь, зачем задается тот или иной вопрос, поэтому не помню, о чем шла речь, при том, что вопросы регулярно повторялись. Типа того, что: «как вы думаете, зачем Лариса… или что Лариса…» – далее подставлялись те или иные действия Лары или намерения.
Когда я исчерпала ассортимент догадок, то все чаще отвечала, что Бог его знает на самом деле, Лариса была человеком довольно трудным, притом в молодости подвергалась психокоррекции и ее мотивация осложнена. Для профессионала это стало бы знаком, что предмет беседы исчерпан, но они, напротив, поменялись местами, вопросы стал задавать мужской голос – то ли парень в тельняшке, то ли голос шел откуда-то еще, я не вполне разобрала. Именно тогда я поняла, что кроме проводов имеет место какое-то иное воздействие, но было уже все равно. По-моему, я согласилась со всеми предположениями, даже самыми нелепыми.
Тем не менее, конец процедуры последовал, меня отключили и отвезли домой, практически без объяснений. Я мало что запомнила из последующих расспросов, но первоначальный разговор насчет инспектора Тверского сохранился довольно четко. После этого эпизода не последовало ничего, и он стал забываться, как дурной сон.
Однако позднее дела по фирме пошли нежелательным образом, стало ясно, что моими так называемыми «признаниями» воспользовались для отстранения от фирмы. Обращаться в суд или арбитраж показалось бесполезным, тем не менее некоторые возможности у меня имеются, вместе с определенной информацией. Не имея представления, к кому следует обратиться, я пошла по единственному возможному пути – обратилась в фирму «Екатерина и две третьих», с нею я имела дело в начале разговоров о Ларисе, вполне добровольных, и предпринятых по наущению Феликса Сиротина в его отсутствии. Теперь я думаю, что это была ширма для последующего бизнес-плана по переходу фирмы в иные руки. Тем не менее, в беседе с девушкой из «Екатерины» я упомянула инспектора Тверского и получила подтверждение, что нахожусь на правильном пути. Свести упомянутые события в связную схему труда не составило. Теперь суммирую: если кто-либо заинтересован в моей информации, то я готова к разговору, но на определенных условиях. Достаточно серьезных. Мой пай в фирме составил бы примерно треть.
(Далее последовала формальная улыбка…)
Комментарий к приложению (комментирует директор ООО «Аргус»)
Что называется, просмотрели и прослезились, очень убедительно было рассказано, как невинную жертву преследуют и обирают очень нехорошие люди. Ничего нового или интересного мы не
