Зарубежный детектив - 87 - Лайош Грандпьер

— Мне надо подумать.

— Думайте. Предлагаю вам миллион долларов. — Она перевела дыхание и добавила: — Свободных от налога. Будете жить по-королевски.

Я обвел взглядом комнату.

— Короли так живут?

— Что толку говорить с ним, мама? — со своей стремянки воззвал Хэкетт. — Он нас не понимает, мы не понимаем его. Поэтому, как ты уже сказала, хватит разговаривать.

— Слышали? — спросила меня миссис Марбург. — Миллион долларов свободных от налога. Наше последнее предложение. Делать вам ничего не нужно. Уходите и все.

Хэкетт не сводил с меня глаз.

— Зря тратишь время, — сказал он. — Ему не нужны наши деньги. Ему нужна наша жизнь.

— Замолчите вы оба!

Я включил магнитофон, прокрутил пленку немного назад и снова услышал голос Дэйви:

— …либо врешь мне. Кому же?

— Не надо на меня давить, — сказала Лорел. — Я не лгала тогда, не лгу сейчас. Человек, попавший под поезд, — твой отец.

— А вчера ты говорила совсем другое. Ты сказала, что Стивен Хэкетт — мой отец.

— Верно.

Я посмотрел на Хэкетта. Он внимательно слушал, по-прежнему не сводя глаз с моего лица. Его же лицо стало каким-то мертвым, и презрение в глазах сменилось ледяным отчуждением.

— Я не понимаю, — произнес голос Дэйви.

— Тебе и не надо понимать, мальчик. Я не хочу копаться в прошлом.

— Но я хочу знать, кто я такой, — нараспев повторил он. — Я должен знать. Мне это важно,

— Зачем? Ты мой сын, и я тебя люблю.

— Тогда почему ты не хочешь сказать мне, кто мой отец?

— Я уже сказала. И хватит. Не то только беду накличем.

Открылась дверь.

— Куда ты идешь? — спросила Лорел.

— Меня ждут. Извини.

Дверь захлопнулась. Лорел поплакала немного, потом снова налила себе выпить. Зевнула. Стала собираться спать, закрыла какую-то дверь. Ночные звуки, шум машин с улицы.

Я прокрутил пленку вперед, остановил, включил и услышал свой собственный голос:

— …заправский адвокат. Из тех, что разглагольствуют в бильярдных.

— Ничего подобного, — ответил мне голос Лорел. — Он вовсе не болтун. И в бильярдных не околачивается. Он мальчик серьезный.

— Ав чем его серьезность?

— Он хочет поскорее стать взрослым, настоящим мужчиной и делать что-нибудь полезное.

— По-моему, он вас морочит, миссис Смит, — услышал я, как давным-давно сказал я сам.

Я еще прокрутил пленку вперед и снова раздался уже знакомый звук открывающейся двери.

— Что тебе? — спросила Лорел.

Ответа не последовало, только звук захлопнувшейся двери. И затем голос Хэкетта:

— Я хочу знать, с кем ты разговаривала. Вчера вечером мне позвонил…

— Дэйви?

— Джек Флайшер. Кто такой Дэйви, черт побери?

— Неужели ты не помнишь, Джаспер? — спросила Лорел.

Звук удара, Лорел застонала, еще удары, пока стоны не сменились хрипением. Я не сводил глаз с человека, который называл себя Стивеном Хэкеттом. Он замер на своей стремянке. Его, казалось, заворожили звуки. Он всей душой был там, в квартире у Лорел.

Я вернул его в настоящее.

— Чем вы ее били, Джаспер?

Он выдохнул, словно испустил дух. Даже его мать отвела от него взгляд.

— Чем он ее бил? — спросил я у нее.

— Откуда мне знать, черт побери?

— Оттуда он приехал прямо к вам. Поэтому его орудие спрятано где-то в вашем доме. Но больше всего ему требовалась моральная поддержка. Когда он в тот же день вернулся сюда, он привез вас с собой.

— Это не делает меня виновной.

— Нет, делает. Если вы извлекли пользу из убийства, значит, часть вины лежит и на вас.

— Я не знала, что он убил Лорел, — настаивала она.

— Вы знали, что он убил Марка Хэкетта. Разве не так?

— Я узнала уже потом.

— И не сообщили в полицию.

— Он мой сын, — сказала она.

— Стивен тоже был вашим сыном. Но к нему вы не испытывали материнской любви. Вы сговорились с Джаспером убить Стивена, и Джаспер занял его место.

Она взглянула на меня с испугом, словно впервые за пятнадцать лет до конца осознала, что они натворили.

— Как могла я так поступить?

Эти слова она произнесла, отрицая мое обвинение, но в них заключался и вопрос, на который я ответил:

— Вас ждало крушение. Марку Хэкетту стало известно о вашем романе с Сидни Марбургом. Он собирался развестись с вами и лишить вас финансовой поддержки. Одна его смерть вас не очень бы выручила, потому что основная часть его состояния переходила к Стивену. Поэтому Стивен тоже был обречен.

В Калифорнии никто Стивена не знал. Он уже несколько лет жил за границей, а уехал он туда, еще когда вы все жили в Техасе. Но у вашего любовника Сида острое зрение, а убивать его вам не хотелось, поэтому вы на время отправили его в Мексику. Однако Сид успел увидеть Стивена на аэродроме, когда Стивен прилетел из Англии, и Стивен был с бородой.

Вы послали Стивена на ранчо, где его ждал Джаспер. Если Стивен умрет, Джасперу достанутся не только деньги. Он возьмет его имя, и никто никогда не разыщет убийцу Марка Хэкетта. Он убил Стивена и сбрил ему бороду. — Я перевел взгляд с миссис Марбург на ее сына. — Вы ведь когда-то были парикмахером, а, Джаспер?

Глаза у него были пустые, как глазные отверстия в черепе.

— Вы оставили Лорел на ранчо обманывать местную полицию, а сами вернулись сюда и заняли место брата. Сделать это было не слишком трудно, поскольку у вас за спиной была ваша мать. Наверное, самое трудное было научиться подделывать подпись брата, но вы ведь умели немного рисовать. Вы все умели понемногу, но больше всего вы умели убивать и обманывать.

Сидящий в углу человек плюнул в меня, но промахнулся. Он отыграл свою роль богатого и удачливого человека. Комната с книгами и картинами больше ему не принадлежала. Он снова превратился в сына Элберта Блевинса.

— Лет четырнадцать-пятнадцать, — продолжил я, — ничто вам не угрожало. Вы тихо жили вдали от общества, у вас появился вкус к хорошим картинам, вы ездили в Европу. И даже не побоялись стать двоеженцем.

Не сомневаюсь, что все эти годы вы сполна расплачивались с Лорел. Вы многим были обязаны ей, а в особенности тем, что она не давала Джеку Флайшеру напасть на ваш след. К несчастью, ей нечем было заняться, она чувствовала себя одинокой, ведь, кроме небольших денег, у нее ничего не было. Кроме того, ее начали терзать угрызения совести из-за брошенного ею сына.

В конце концов она сделала шаг к сближению с сыном. Этого оказалось достаточным для Джека Флайшера. Я не сомневаюсь, что он с самого