На один удар больше - Анна и Сергей Литвиновы
— Ой, Максим, брось, — отмахнулась. — Важнее всех тестов, чтобы ребенок сам хотел и все силы прилагал. А Митю, я так понимаю, круто передавили. Мыслимое ли дело — молчать столько лет! Значит, были причины. Но все-таки я его уговорила. Два раза в неделю на тренировки будет ходить. Для здоровья.
* * *
Юлия Юрьевна успела застать времена, когда спорт в стране был бесплатным. Но даже в эпоху СССР мало кому из способных ребят удавалось развивать таланты за счет бюджета. А нынче совсем просто: есть деньги — тренируйся. Нет — ходи в школьный кружок на хоровое пение.
Юлия Юрьевна работала в теннисном клубе «Викинг» спортивным директором и вечно балансировала между выгодой и идеей. С выгодой понятно: начальство требовало, чтобы корты не простаивали и тренеры постоянно были заняты. Продвигать идею — дать возможность играть всем, кто хочет, — оказалось куда сложнее. Сколько ребят через ее руки прошло — таланты, возможно, звезды! Но мама, допустим, считает: теннис нужен исключительно для общего развития. Или — что гораздо чаще — просто денег у родителей нет оплачивать дорогие индивидуальные тренировки. Обычно в подобных ситуациях разговор короткий: не тянешь финансово полный комплекс — изволь на выход. Но Юлия Юрьевна считала: давать шанс надо всем. Поэтому в «Викинге» можно было найти группу на любой вкус. Подростки, кто когда-то тренировался серьезно, но спортсменом стать не смог. Ребята с особенностями развития. Новички, кто пришел в теннис совсем поздно — хоть в десять, хоть в пятьдесят лет.
Юлия Юрьевна настаивала: даже самому с виду неспортивному нужно дать почувствовать вкус, драйв игры. Она искренне считала: когда у человека получается классный удар (пусть хотя бы один за всю тренировку) — это ни с чем не сравнимый кайф. И возможно, толчок к будущим серьезным победам.
На мальчишку в жизнерадостной форме яичного цвета она обратила внимание, когда тот прыгал «кенгуру» — неохотно, с ленцой. Заглянула на корт к молодому тренеру Александру, где тот работал с разношерстной компанией новичков — от восьми до тринадцати. Спросила:
— Чем провинился?
Наставник возмущенно ответил:
— И сам работать не хочет, и группу мне разваливает. Болтовня бесконечная.
— Почему не трудишься? — обратилась к пацану, по виду лет десяти.
Тот скривился:
— Скучища.
— А зачем пришел тогда?
— Мама заставила.
Сколько раз она это слышала!
Форма у мальчишки дорогого бренда, кроссовки, ракетка тоже недешевые. Мама, вероятно, очередная обеспеченная мадам — кому вдруг взбрело в голову записать сына на элитный спорт.
Впрочем, поначалу многих приходилось заставлять — даже легенда тенниса Роджер Федерер прятался от тренера на дереве. Поэтому уточнила:
— Тебе что именно не нравится? Играть или удары отрабатывать?
— Да все скучно.
А девчонка из группы наябедничала:
— И мячиками он в меня швыряется.
— Мячик нужен для того, чтобы его через сетку перекинуть, — назидательно сказала Юлия Юрьевна.
— Тоже мне, проблема, — фыркнул юный бунтарь.
— Окей, — отозвалась хладнокровно. — Десять раз перекинешь — дам приз.
Продемонстрировала брелок в виде теннисной ракетки — недавно уговорила директора закупить большую партию, чтоб поощрять старательных.
Взяла у тренера ракетку. Набросила мальчишке мяч. Тот, бездельник, к нему даже не двинулся — хотя летел удобно, прямо в руки. Махнул лениво по воздуху, вздохнул с притворной досадой:
— Не попал. Можно, я домой пойду?
— Хотя отбить может. Способный, — злорадно прокомментировал тренер группы. — Но желания работать — вообще никакого.
— Тебе совсем не нравится теннис? — уточнила Юлия Юрьевна.
— Такой, как здесь, — нет, — отрезал.
— А вы на счет играете? — уточнила на всякий случай у Александра.
— Мы ведь только первый месяц занимаемся!
— Ты правила игры знаешь? — спросила у мальчика.
Тот закатил глаза:
— Маман в последнее время подсела. Каждый вечер теннис смотрит. Так что выучил.
— Сыграем с тобой пару геймов?
И вот он, первый проблеск интереса.
— Н-ну, давайте. А чья подача?
— Допустим, моя.
Уверенно отошел, куда нужно — в правый угол корта. Приготовился.
Юлия Юрьевна настолько старалась сыграть помягче, что попала в сетку. Парень сердито выкрикнул:
— Не надо мне поддаваться! Подавайте нормально!
Она улыбнулась и осторожно ввела мяч в игру. Мальчишка кинулся к нему стрелой и ударил — высоко под потолок.
Ребята из группы захихикали. Незадачливый игрок от души шарахнул ракеткой о фон.
— Сизов! Сейчас опять «кенгуру» будешь прыгать! — бросил Александр.
Юлия Юрьевна собственных учеников тоже за подобное наказывала, но сейчас произнесла:
— Ладно. Он ведь не по корту ударил. Пятнадцать — ноль.
Перешла в другой квадрат. Подала в этот раз посильнее. И получила ответ — точно в ноги, еле успела среагировать. Но конечно, отбила — максимально для соперника неудобно, в дальний от него угол. Парнишка бросился, поймал на ракетку, ответил. До мяча дотягивался с трудом, поэтому удар вышел совсем слабенький. Юлия Юрьевна легко догнала, перебросила — теперь еще неудобнее. И снова помчался — но в этот раз не успел. Остановился раздосадованно. Пыхтит. Лицо потное, красное.
— Митька, ты, что ли, куришь? — ехидно спросил кто-то из группы.
— Да пошел ты! — сердито рявкнул.
— Сизов! Прекрати ругаться! — снова возмутился тренер.
Юлия Юрьевна улыбнулась:
— В следующий раз получит штрафное очко. Тридцать — ноль. Иди, принимай, Сизов.
Лицо у мальчишки злющее, губы гневно кусает. Но принимать пошел. Юлия Юрьевна с удивлением заметила: выглядит сейчас совсем не как теннисный новичок — больше на хищника похож. Ладно, посмотрим, что ты за гусь. Одно ясно — в начинающей группе ему делать нечего.
Подала на сей раз хитрую, крученую. Мальчишка ее намерение разгадал в последний момент, но среагировать успел — бросился вперед, ласково коснулся ракеткой мячика. Тот упал под самую сетку. Но Юлия Юрьевна тоже была готова. Подбежала, заколотила — далеко парню за спину.
— Ноль — сорок, — ехидно объявил счет тренер Александр.
Она поглядела на него с укоризной. Сказала:
— Ладно, игра окончена. Тренируйтесь дальше. А ты, Митя, пойдешь со мной.
— Но мы не доиграли! — возмутился.
— Поговорим сначала.
Вывела парня на пустой корт (чтоб остальные не слышали), сказала:
— Я хочу взять тебя в спортивную группу.
Педагогическое чутье ей подсказывало: возгордится и очень обрадуется. Однако в его глазах она увидела неприкрытый ужас.
— Нет! Ни в коем случае!
— Почему? — искренне удивилась.
— Да я дурак. Лучше б вообще молчал.
И, путаясь, сбиваясь, поведал. Что мама — та, что сейчас на тренировки возит, — у него приемная. Родная умерла, когда ему семь лет
