Vip-зал - Лапидус Йенс
Клацающий звук. Он понял, что произошло.
Он завыл.
— Ай, а-а-а!
Джокер поднял руку.
В полумраке Филип разглядел собственный кровоточащий палец.
Теперь голос Джокера звучал агрессивно:
— Мне, мать твою, нужны мои бабки. Я тут не бесплатно сижу, слышишь? Придумай, как перевести. У тебя есть час.
Джокер бросил ему клочок бумажного полотенца.
Дверь захлопнулась.
Снова темнота вокруг.
Филипа стошнило. Он прижимал клочок бумаги к обрубку пальца.
Попытался сконцентрироваться.
Ему нужно что-то придумать.
Ему нужно перевести шестнадцать миллионов крон.
За решеткой
(четыре года назад)
Вертухаи постарше ныли, что времена изменились. Они рассказывали, что десять лет назад во всей тюрьме были только две бабы-охранницы, и обе такие суровые, что ничего не боялись, даже гепатита, а им тогда болел каждый второй.
Через пять лет одна из них, Ким, даже замуж вышла за одного сидельника, так что не такая уж она была лесбиянка, но все равно. У нее так и осталась короткая стрижка набок и глубоко засевшая любовь к «Мартинсам».
Теперь почти половина всех, кто работал в тюряге, — бабы. Времена меняются, снова рассуждали старые сторожа, ничего в этом плохого нет. Но что мы станем делать, если вдруг бунт? Позвоним в полицию? Позовем Ким с ее говнодавами?
Несмотря на новый половой порядок, всегда возникало некое возбуждение, когда на работу приходила новая девица. А уж если ей было меньше тридцати и выглядела она прилично, поведение парней становилось почти легкомысленным.
Когда Тедди отбывал свой четвертый год, в корпусе «С» начали работать две охранницы, Эмма и Сара. Обеим около двадцати пяти, и обе красотки. Необходимо было завести какую-то жизнь здесь, за решеткой — ему оставалось сидеть еще четыре года за это дерьмо.
Он тогда корешился с двумя парнями, Йимми «Шипом» Эрикссоном и Локи Оденсоном.
Шипа он знал еще с тех пор, как они сидели в предварительном заключении в Кумле. Его посадили за ограбление кассы в Эскильстуне. Вместе с несколькими ребятами из Стокгольма они тщательно подготовились, даже проехались по разным маршрутам в той машине, в которой собирались драпать. Они взяли больше восемнадцати миллионов крон — серьезную сумму для четверых парней из пригорода.
Они были не дураки, и затаились в первые недели. Засели дома и отсмотрели сотни часов порнушки и фильмов про супергероев. Они не выходили в город, не стали пить шампанское, не скакали по столам в гламурных ночных клубах на Стуреплан, не тратили на девиц по тридцать тысяч за вечер. И все равно спалились. Одного из парней полиция тормознула для рутинной проверки пару недель спустя. Чувак, наверное, слишком нервничал, потому что полицейские отчего-то решили заглянуть в спортивную сумку, которую он пытался запихнуть в машину: она была забита оружейными муляжами. А дальше: оружие совпадало с тем, которым пользовались при ограблении преступники, как показали камеры наблюдения, а также на стволах нашли следы ДНК Шипа.
Легавые начали копать: обыскали, забрали его комп, их айтишники нашли там телефон домовладельца, позвонили домовладельцу в Эскильстуну, показали ему фото Шипа и спросили, знает ли он этого человека. Да, конечно, домовладелец его узнал, Шип с тремя приятелями снимал у него квартиру, как раз напротив банка. Но как сказал Шип: «Бабло им никогда не найти, оно так козырно спрятано, что я сам едва помню где. Я получил пять лимонов, и за это мне дали шесть лет. Да я бы эти деньги за это время на обычной работе вджобать не смог. Это стоит каждого дня, каждой минуты на нарах».
Тедди высоко ценил его позитивный взгляд на жизнь.
Локи был совсем другого типа перцем. Он получил два года за компьютерное пиратство. Кажется, он администрировал какой-то сайт, где можно было нелегально скачать фильмы и музыку. Речь шла о миллионах пользователей по всему миру. Локи признал свою причастность в суде, но боролся с прокурором на политическом поле. Тедди не очень-то в этом разбирался, компьютерным гением он никогда не был.
Локи был в тюрьме совсем не к месту, особенно в этой, с ее строгим режимом. Странно, что двадцатисемилетнего хакера с бледными руками-макаронинами и легкой шепелявостью поместили вместе с наркоторговцами, бандитами из гетто в Мальме и разноцветными кадрами из стокгольмских пригородов. Но по какой-то причине его считали склонным к побегам. Может, из-за его поведения в зале суда или всей той поддержки, которую он имел на воле?
Как бы то ни было, он сдружился с Шипом, они оба интересовались всякими гаджетами. А все друзья Шипа были друзьями Тедди.
Ему нравился этот парень.
Однажды Локи назвал нового зека по имени Иббе Салах «пукалкой». Проблема оказалась в том, что Салах не просто получил срок за побои и хранение огнестрела, но к тому же был важной шишкой в молодой, но страшно дерзкой банде «Скорпионы Швеции». Локи вызвали в камеру к Салаху и приказали заплатить сто тысяч за свои слова. Локи отказался, он думал, что и из этой неприятности можно выпутаться так же, как и всегда: при помощи болтовни. Но на следующий день у него в еде оказалось дерьмо. Еще через день кто-то «случайно» наступил ему на ногу — так, что кости раскрошились. Тогда до него дошло.
Через три дня они собрались в камере Тедди. Салах, Локи, Тедди и два парня из банды Салаха — пора было сесть за стол переговоров. Тедди был ветераном их отделения, и все знали, что он парень честный и никогда не затеет заварушку без причины. В конце концов они пришли к тому, что Локи заплатит пять тысяч на счет «Скорпиона». Тедди думал, что Локи разозлится и разобидится, но все получилось наоборот. С этого дня Локи Оденсон был предан Тедди всей душой.
Они сидели, раскинув две колоды — в «Казино» всегда играют двумя. Тедди с Шипом, Локи — с Саликой, который обычно с ними не играл. Восемь карт на руку и восемь на столе. За другими столами играли прочие картежники, так что обычно здесь было тихо.
Но не сегодня. В общей комнате были новые охранницы, Сара и Эмма.
Они сидели на диване с кружками кофе в руке.
И не только Тедди не мог понять, что они здесь забыли.
Заключенные в основном справлялись сами, самостоятельно готовили еду, накрывали столы, убирали. Некоторые отвечали за пинг-понг, карты и настолки. Другие работали в мастерских или в своих камерах. Персонал сидел в служебке или перед экранами. Все было оцифровано, автоматизировано, прозрачно. Человеческий контакт между заключенными и персоналом по разумным причинам пресекли давным-давно.
Нормальной формой коммуникации были трескучие голоса сторожей в динамиках.
Шип опустил руку с картами на стол и ухмыльнулся.
— Устроим им проверочку, когда закончим?
Тедди усмехнулся в ответ.
— Мы всех проверяем.
Тедди поднялся и встал напротив девушек на диване.
В комнате был низкий потолок, как и во всех местных помещениях, лампы давали холодный свет. Пол покрывал светло-коричневый линолеум, он всегда казался грязноватым, хотя здесь многие ходили в тапках. Деревянные столы намертво прикручены к полу, как и стулья, — хоть и давно, но случалось, что в таких местах возникали беспорядки, а Халль был одной из трех самых строгих тюрем в стране.
— Добро пожаловать в Халль, у нас, может, и не лучший кофе, но точно лучший персонал. Да?
Он выдал свою самую очаровательную улыбку, хоть и знал, что Шип и Локи считали, что из-за нее он становится похожим на волка.
Эмма улыбнулась в ответ.
— Спасибо, меня зовут Эмма. А вас?
Они представились, обменялись вежливыми фразами, попытались пошутить.
Поговорили о футбольном матче между заключенными и вертухаями, о новых фильмах, которые им привезли, о прекрасной погоде.
«Эти девицы отлично подойдут», — подумал Тедди.
— Скажу вам, что многим не очень-то нравится, когда снаружи двадцать пять и солнце, а мы должны сидеть здесь.
