Дело о похищении Бетти Кейн - Тэй Джозефина
— Развлекалась, конечно! Да-да, даже тогда кое-кому удавалось развлекаться! Кейн требовал, чтобы его жена поехала в эвакуацию вместе с их маленькой дочкой, да куда там! Разве она поедет? Объявила, что не выдержит и трех дней в деревне! Даже не поехала навестить малютку, когда ее эвакуировали. Я хочу сказать: власти эвакуировали вместе с другими детьми. По-моему, она радехонька была, что с нее сняли заботы о ребенке и могла теперь хоть каждый вечер шляться на танцы.
— С кем же она танцевала?
— Офицеры, — лаконично отрезал маленький человечек. — А с офицерами повеселее, чем дома сидеть. Нет, нет, я не желаю говорить о ней дурно, — торопливо добавил он, — ни в чем не хочу ее обвинять, ведь она уже не может оправдаться, раз ее нет в живых. Но она была дурной матерью и дурной женой, поверьте на слово, это вам каждый подтвердит.
— Хорошенькая она была? — спросил Роберт, думая о том, что напрасно он тогда у Уиннов посочувствовал матери Бетти Кейн.
— В общем-то да, хотя вечно ходила с надутой физиономией. В ней, как бы это получше выразиться, будто какой-то огонек тлел. Любопытно было поглядеть, какой она бывала, когда огонек разгорится. Развеселится, я хочу сказать, а не то, что выпьет лишнее. Я ее нетрезвой ни разу не видел, не этим она развлекалась.
— Ну, а муж?
— Славный он был малый, этот Берт Кейн. Заслуживал лучшей жены. Хороший он был, Берт! Обожал дочку. Баловал ее, конечно. Все, что ей захочется, непременно достанет. Она была тихая девчушка, на вид такая скромненькая, воды не замутит. Нет, Берт заслуживал лучшую жену, а не такую любительницу развлечений, как его супружница. Да и дочка, хотя совсем маленькая была, а вечно чего-то от него требовала, прямо какая-то ненасытная. — Он задумчиво взглянул на пустырь. — Их тела искали чуть ли не целую неделю…
Роберт заплатил за сигареты и пошел прочь, испытывая смешанное чувство огорчения и облегчения. Он жалел Берта Кейна, который заслуживал лучшей доли, но не мог не радоваться тому, что матерью Бетти Кейн оказалась совсем не та женщина, которую нарисовало его воображение. Он-то решил, что мать Бетти предпочитала страдать вдали от своего ребенка, лишь бы только не огорчать его. И Роберту тогда была неприятна мысль, что это горячо любимое дитя стало такой вот Бетти Кейн. А Бетти, по-видимому, была истинной дочерью своей матери.
«Ненасытный ребенок». Так, так. А что сказала миссис Уинн? «Она плакала, потому что ей не нравилась наша еда, но я не помню, чтобы она плакала, скучая по матери». Она и по отцу не скучала, по отцу, который ее баловал.
Вернувшись в гостиницу, Роберт вынул из портфеля номер «Эк-Эммы» и за одиноким своим ужином, не торопясь, прочитал статью на второй странице. Статью, начинавшуюся незамысловатыми словами: «В одну апрельскую ночь к себе домой вернулась девочка, одетая лишь в платье на голое тело и туфли на босу ногу. Она покинула дом веселой, счастливой школьницей, не зная, что…» — и кончавшуюся целым фонтаном сочувственных вздохов… Надо признать, в своем роде искусную статью! Автор ее умело выполнил свою задачу, взывая к чувствам самых различных читателей. Для любителей секса упоминалось об отсутствии одежды на девочке, люди сентиментальные вздыхали, читая о беззащитности очаровательного юного существа, лица с садистскими наклонностями получали подробный отчет о том, как девочку избивали, людям, ненавидящим богатых, предлагалось описание большого белого дома за высокой стеной, а просто добросердечной британской публике сообщали, что полиция не выполняет своего прямого долга и что справедливость не торжествует. Да, сделано умно, ничего не скажешь!
Роберт сунул газету в портфель и, захватив его, отправился к Кевину Макдэрмоту. Того еще не было дома, но привратнице велено было дать Роберту ключ. Квартирка Кевина была премилой — теплой и тихой, особенно теперь, когда умолк шум уличного движения. Роберт налил себе виски, сел в кресло и уже начал дремать, когда услышал скрип ключа, поворачивающегося в замке. Проходя за спиной Роберта к столику с бутылками, Кевин шутливо ущипнул Роберта за шею и сказал:
— Ну, старик, началось!
— Что такое?
— Твоя прелестная шея потолстела.
Роберт лениво потер то место, куда его ущипнули:
— Да, пожалуй, я вроде бы и сам это чувствую.
— Ах, Боже мой, Роберт! — Светлые и ясные глаза Кевина насмешливо блеснули из-под темных бровей. — Неужели ничто не способно вывести тебя из равновесия? Даже то, что ты уже не столь прекрасен, как был в свои юные годы?
— В данный момент я выбит из равновесия. Но отнюдь не из-за моей наружности.
— Ну, если фирме «Блэр, Хэйвард и Беннет» не грозит банкротство, то, значит, тут замешана женщина!
— Верно, но не в том смысле, как ты думаешь.
— Решил жениться? Давно пора, Роберт!
— Ты это и раньше говорил.
— Тебе же нужен наследник для фирмы «Блэр, Хэйвард и Беннет»?
Кевина почему-то раздражали мир и благодать, царившие в этой фирме.
— А вдруг родится девочка? И во всяком случае о наследнике позаботится Невил!
— Единственно, что может родиться от невесты Невила, — это граммофонная пластинка. Она опять выступала в защиту угнетенных, я сам слышал! — Кевин уселся, держа стакан в руке. — Нечего и спрашивать, что ты приехал по делу. Полагаю, завтра с утра ты помчишься на свидание с клиентом…
— Нет, — ответил Роберт. — На свидание со Скотленд-Ярдом.
Рука Кевина со стаканом задержалась на полпути.
— Роберт, это неслыханно! Какое отношение имеет Скотленд-Ярд к твоей башке из слоновой кости?
— В том-то и дело, — спокойно ответил Роберт, игнорируя этот намек на безмятежное существование милфордцев. — Мне нужно, чтобы меня кто-то выслушал, помог мне разобраться. Сам не знаю почему, но приходится обременять этим тебя. А ты и так загружен делами. Но ты ведь всегда решал за меня алгебраические задачи.
— Ну, и ты немало делал для меня, Роберт. Что там у тебя?
Роберт вынул из портфеля копию показаний Бетти Кейн, сделанных ею для полиции.
— Прочитай и скажи, какое у тебя впечатление.
Макдэрмот быстро пробежал глазами первый абзац и сказал:
— Ага, это протеже газеты «Эк-Эмма».
— Вот уж не думал, что ты читаешь «Эк-Эмму»!
— Помилуй, эта газета — моя главная духовная пища! Если нет преступлений, значит, нет и громких дел, а если нет громких дел, то нет и Кевина Макдэрмота!
Он замолчал и так углубился в чтение газеты, что Роберту даже показалось, будто он в комнате один.
— Так, так, — сказал наконец Кевин.
— Ну?
— Твои клиенты, надо думать, это те две женщины, а не девочка?
— Да, конечно.
— А теперь расскажи, что тебе известно обо всем этом.
Роберт рассказал все от начала до конца. Свое первое посещение дома Фрэнчайз, когда он отправился туда без всякой охоты, затем то, как он заинтересовался этим делом, когда встал выбор между Бетти Кейн и теми двумя женщинами. Упомянул о решении Скотленд-Ярда ничего не предпринимать, пока не найдутся улики, и, наконец, сообщил об опрометчивом поступке Лесли Уинна, обратившегося в газету «Эк-Эмма».
— Если я не ошибаюсь, — заметил Макдэрмот, — Скотленд-Ярд переворачивает сейчас небо и землю, лишь бы найти улики, подкрепляющие рассказ девочки.
— Полагаю, — мрачно заметил Роберт. — Но ты-то, ты-то веришь или нет рассказу девочки?
— Я никогда никому не верю, — злорадно отозвался Кевин. — Ты хочешь знать, правдоподобен ли рассказ девочки? Безусловно!
— Но это же сплошная нелепость! — произнес Роберт и сам заметил, что говорит горячее, чем бы ему хотелось.
— А что тут нелепого? Одинокие женщины способны и на более дикие поступки, особенно если это обедневшие дворянки. Совсем недавно, например, было установлено, что одна пожилая дама держала свою сестру на цепи, приковала ее к кровати в комнате величиной с просторный платяной шкаф. Несчастная провела так целый год, причем сестра кормила ее только сухими корками, картофельными очистками и прочими отбросами. Когда это дело открылось, то сестра-тюремщица заявила, что, мол, деньги их таяли слишком быстро и она таким образом решила экономить. На самом деле у нее был неплохой счет в банке, но она так боялась разориться, что рехнулась. Уверяю тебя, случались истории куда менее правдоподобные, чем рассказала эта девочка.
