Сад мертвых бабочек - Антон Валерьевич Леонтьев
То есть их личном аду.
И самое ужасное: если к одним друзьям не поедет она, то отправится Никитка – к другим.
А какие друзья могли быть у босса в их личном аду? Конечно, как и он сам – с рогами, копытами, красными глазами и острыми-преострыми зубами.
Впрочем, в этом-то заключался и ужас: это хоть были и монстры, но все еще люди.
Ну, во всяком случае, отчасти.
Анжела уселась на последнюю ступеньку лестницы, уставившись вниз, на роскошный интерьер особняка.
Ну да, всего один прыжок – и все проблемы решены. Но только ее мама и Никитка так и останутся в этом аду. Она умрет, а они останутся.
А вот если бы умер Артур?
– Мамочка, – произнесла скороговоркой Анжела, когда после завтрака они остались одни: Артур уже отправился в офис, Никитка унесся на своем автомобильчике, сопровождаемый одним из охранников, а надзирательница удалилась на кухню. – Он мне сказал, что… что хочет отвезти меня к своим друзьям.
– Не отвезет, – ответила тихо мама.
– И что… что другие друзья хотят… познакомиться с Никиткой.
Резко встав из-за стола, мама ответила:
– Не познакомятся. Завтра я еду к косметичке. А там посмотрим.
Особого результата от визита к косметичке Анжела на этот раз не ожидала. Она уже приняла решение: если настанет пора ехать к друзьям Артура, то сломает себе другое запястье.
Но поможет ли это?
Вернулась мама задумчивая и немного грустная, и сердце Анжелы ухнуло куда-то вглубь. Она понятия не имела, что именно сулил визит к косметичке, кроме маски и массажа, однако стало понятно: надежды мамы снова не оправдались.
Их личный ад продолжался, и не видно этому было ни конца, ни края.
– Не вышло? – спросила Анжела, улучив момент, и мама тихо ответила:
– Все получилось.
Девочка уставилась на маму. Она не ослышалась?
– Нас заберут? Это точно?
Мама качнула головой.
– Нет, забирать нас никто не будет, но я нашла способ нам отсюда убежать.
– Он нас найдет! Найдет и…
И покарает.
Мама усмехнулась:
– Не найдет. Просто иди к себе в комнату и будь готова к тому, что нам придется покинуть это место, причем очень быстро.
Ужин прошел, как уже проходил много раз, но Анжела чувствовала скрытое напряжение.
Артур, отбросив салфетку, взглянул на прислугу, что было сигналом: собрать посуду, быстро убрать на кухне и отправиться восвояси до следующего утра.
Поднимаясь, хозяин тюрьмы произнес:
– Дорогая, ты меня сопроводишь?
Мама, отодвигая стул, заметила:
– Да, всенепременно. Кстати, я нашла кольцо с рубином, оно завалилось за матрас.
И продемонстрировала ему руку, на которой сверкало то самое злосчастное кольцо.
Понимая, что мама его забрала у тех, кому отдала, Анжела подивилась ее хитрости.
Артур, взяв ее руку, поцеловал каждый палец.
– Ну вот видишь, ты умеешь быть послушной, если пожелаешь. Я очень рад. Сегодня я буду особенно ласков.
Мама улыбнулась:
– Дорогой, и я тоже!
Прислуга, выполнявшая функции надзирателей, давно удалилась, Никитка, намаявшись за весь день, мирно спал в своей кроватке, а Анжела, лежа в полной темноте, прислушивалась к звукам в ночном особняке.
Она ждала, что дверь откроется, появится мама и объявит, что им пора.
Только этот момент все не наступал.
Один час сменял другой, но ничего не происходило. Волнуясь, Анжела наконец решилась.
Днем за тем, что происходит в особняке, по камерам следили надзиратели. Ночью они этим не занимались, и за всем следил Артур: если не был занят делами или не спал.
В конце концов, даже хозяину их личного ада когда-то требовалось спать.
Да, риск имелся, причем немалый, если он увидит, что она снова нарушила запрет, сломает ей здоровое запястье или даже и заживающее также, но ждать было просто невыносимо.
Может, маме требовалась помощь?
Поэтому Анжела приняла решение покинуть свою комнату и спуститься вниз, к кабинету Артура.
Тот был, как водится, не заперт – и пуст. Анжела обратила внимание на картину, изображавшую Бородинское сражение, которая была сдвинута в сторону: за ней скрывался массивный сейф, причем приоткрытый.
Заглянув в него, Анжела заметила пачки долларов и сафьяновые мешочки, в которых наверняка хранились драгоценности. Ну да Артур явно не был бедняком.
Полка-дверь и на этот раз была также приоткрыта, и Анжела все ждала, что из-за нее появится Артур.
Он не появлялся.
Подойдя к полке-двери, Анжела отвела ее в сторону – надо же, какой она оказалась легкой, видимо, особая конструкция.
И заметила при этом, что дверь сделана из металла и сантиметров десять в толщину: если она будет в подвале вопить при закрытой двери, то никто и никогда не услышит.
Как и тогда, до нее доносились странные стоны и вопли, и Анжела босиком ступила на холодные бетонные ступени.
Те вели куда-то вниз, в подвал, под особняк.
Прямиком в центр их персонального ада.
Когда она достигла последней ступеньки, то поняла, что является источником стонов и воплей: это был огромный телевизионный экран, на котором происходило нечто такое невообразимое и мерзкое, что Анжела быстро отвела взгляд.
Неужели нормальные люди могут таким заниматься?
Но, во‑первых, кто сказал, что нормальные, а, во‑вторых, кто сказал, что люди.
Добро пожаловать в ад, девочка!
И хотя Анжела заметила пульт от телевизора, уменьшать кошмарный звук или вообще отключать его не стала: это могло бы привлечь внимание.
Внимание Артура, который, как и мама, был где-то неподалеку.
Анжела увидела несколько дверей. Она крайне осторожно заглянула в ту, которая была открыта настежь.
На стенах, по которым горели стилизованные под факелы светильники, были развешаны пыточные инструменты, какими их обычно изображали в исторических книгах: плети, маски с шипами, даже массивный топор.
И только прикоснувшись к топору, Анжела поняла: он ненастоящий, а сделанный из мягкого податливого материала.
Убить таким невозможно.
Оттуда, сквозь смежную дверь, она прошла во вторую комнату. Там ее взору вновь предстала коллекция пыточных инструментов, гораздо более разнообразных и зловещих.
Зачем ему столько бутафорской средневековой ерунды? И только прикоснувшись к некому подобию наручников с шипами, Анжела вдруг поняла, что это отнюдь не поролон.
А самый что ни на есть металл.
На некоторых из этих ужасных вещиц она заметила темные пятнышки.
Неужели кровь?
Но чья?
Анжела вспомнила следы на спине мамы.
Вероятно, это кровь мамы.
А также предыдущих жертв, о которых та вела речь.
Смежная дверь в третье помещение была закрыта. Анжела долго колебалась, пытаться ли ей открыть ее или нет.
Но раз уж оказалась тут, то ничего иного не оставалось.
Она
