Будь дождем, будь ветром… - Антон Георгиевич Дворченко
– Не надо. Я знаю, когда это случилось.
– ?..
– Почувствовала… Продолжай.
– Ладно. После убийства Генка обнаружил, что заветный рюкзак прилично опустел. Он не раз пожалел, что убил Макса сразу.
– Почему ты думаешь, что он… – Ольга не могла заставить себя закончить фразу. Слезы ручьями текли у нее по щекам.
– Из самого надежного источника. Когда Барс поймал Генку, тот сам ему рассказал, как было дело. То, что тайника в доме нет, убийца понял довольно быстро. Остаток ночи и весь следующий день он провел частично в раздумьях, частично в судорожных поисках тайника. Потом догадался посмотреть документы, увидел номера счетов, переводы – и все понял. Он надеялся впоследствии за счет оставшейся налички сделать себе поддельные документы и снять деньги под видом Макса. Ему осталось разыграть собственную смерть, чтобы Барс его не искал. Генка переодел труп в свою одежду, надел на палец золотую печатку, которой хвастался нам в ресторане, посадил Макса в свою машину и сжег в лесу. После чего на попутках, чтобы было труднее отследить маршрут, подался в бега. Расчет был на то, что либо Барс убьет меня и успокоится, либо будет искать Макса до второго пришествия.
– А как у тебя получилось… Как ты спасся?
– Мило, что ты спросила. Сперва меня приютила Линда.
– Какая Линда? Та малолетняя шлюшка, которая вешалась на тебя в школе?!!
– Придержи язык! – Николай едва сдержал эмоции. Ему хотелось как можно скорее закончить разговор с Ольгой, а скандал только затянет процесс. Немного успокоившись, он продолжил:
– Я переночевал у нее, потом встретился и поговорил с ребятами – кроме Макса с Генкой, разумеется. Я думал – Макс не отвечает мне, потому что боится себя выдать, а Генка – потому что обиделся на меня из-за кражи. Оказалось, я дважды ошибся. Генка изображал свою смерть, Макс действительно был мертв. Впрочем, будь он жив, не думаю, что снял бы трубку. Пока я метался по городу, пытаясь хоть что-то выяснить, пришлось вырвать телефон из рук одной крикливой особы, так что скоро надо будет явиться на суд по обвинению в грабеже. Однако по сравнению с тем, что я пережил, это мелочи. Адвокат говорит, если не получится заключить мировую, отделаюсь штрафом. Еще получил несколько ушибов, пару ножевых ранений.
Ольга демонстративно закатила глаза к потолку.
– Я серьезно. Меня только выписали из больницы.
– Это уже напоминает дешевый боевик. Да кому ты нужен?
– Я тоже так думал. Однако Генка со своей стороны тоже постарался меня задержать. Он нанял трех гопников, дал мою фотографию и заплатил, чтобы они меня убить не убили, но покалечили посильнее. Пока я приходил бы в себя, срок, назначенный Барсом, сто раз бы прошел. И у них почти получилось – я чудом спасся. Но важных органов не задето, переживу. Главное – у Барса ко мне теперь никаких претензий. Он… не знаю, как сказать. Не ожидал от меня такой прыти и был по-своему впечатлен. Можно сказать мы расстались почти по-дружески, насколько позволяли обстоятельства. Когда отпущенный мне срок закончился, его люди нашли меня, привезли к сгоревшей машине Генки и Барс потребовал объяснений. К счастью, у меня хватило ума догадаться о подмене. Барс отправил за беглецом всю свою кавалерию, а меня прямо из леса вернули в больницу, предупредив, чтобы я носа на улицу не показывал. Потом, следующим вечером в палату зашла крайне озадаченная медсестра, сказав, мол, вам просили передать, что все в порядке и что вы знаете, о чем речь.
– Как же теперь Генка?
– Ты действительно хочешь это узнать? Во всех подробностях?
– Пожалуй, нет. – Ольга набралась храбрости и взглянула мужу в глаза. – А я? Что ты…
– Раз уж ты все равно собрала чемоданы, не буду тебя задерживать.
Только что льющая слезы девушка вспыхнула, как порох:
– Ты… не посмеешь! Ты ничего не докажешь! Я… я имею полное право! У тебя нет…
– Думаешь, я пойду в полицию? Я просто скажу Барсу, что ты помогала в краже – даже врать не придется. Полагаешь, он будет проводить экспертизы, очные ставки? Ставить следственные эксперименты?
Николай блефовал. Он не был уверен, есть ли Барсу дело до подобных мелочей, раз все уже закончилось. Однако Ольга, похоже, поверила и это сломило ее.
– Что от меня требуется?
– Уйди из моей жизни. Исчезни. Тебя никогда не было.
Глаза девушки злобно сверкнули:
– Освобождаешь место для своей серой мыши? Эта дешевая подстилка будет тебе в самый раз!
Впервые с начала разговора Николай испытал желание наорать на жену. Или того хуже. Но сейчас не время показывать, что у него остались слабые места. С трудом сдержавшись, он постарался продолжить спокойным тоном:
– Линда погибла, пытаясь помочь мне выбраться из ямы, в которую ты меня спихнула. Она смогла вычислить Генку. Дозвонилась до него с тысячной попытки в тот момент, когда он отчаянно пытался найти следы недостающих денег. Генка в панике от рухнувших планов не стал разбираться, действительно ли наивная девчонка видела что-нибудь лишнее. Он выманил Линду на встречу и убил, а потом сжег вместе с Максом. Еще раз попытаешься ее оскорбить и можешь забыть про любые джентльменские соглашения. Кстати, у меня для тебя сувенир. Не хотел его показывать, но долг платежом красен. Держи!
Николай швырнул на диван авиабилет.
– Что это?
– Твой любовник собирался улететь без тебя. Я наводил справки об этом рейсе. Твоего имени нет в списке пассажиров. Свободные места были, но он купил билет только себе. Не веришь – можешь убедиться сама. А теперь забирай отсюда, что хочешь, и выметайся!
Потрясенная Ольга, как сомнамбула, взяв первый попавшийся чемодан, пошла в коридор. Николай чертыхнулся, собрал оставшиеся, потащил следом.
В кабине лифта никто не проронил ни слова.
На улице они сложили вещи около скамейки, после чего Николай протянул руку ладонью вверх.
Ольга испуганно отшатнулась.
– Что?
– Ключ. От моего нового замка. Верни его.
Девушка вытащила из сумочки связку, отдала ее, посмотрела вокруг себя невидящим взглядом.
Ее, теперь уже бывший, муж молча направился к своему подъезду.
С трудом сфокусировавшись сквозь слезы на фигуре уходящего мужчины, она прошептала:
– Что же мне теперь делать?
Николай оглянулся.
Сейчас, когда они поменялись ролями, можно было бы выплеснуть всю накопившуюся злость, обиду, злорадное торжество, но в душе царили лишь усталость и пустота. К той, с кем еще на прошлой неделе (как давно это было!) хотелось прожить бок о бок, тихо-мирно состарившись, всю
