Антикварная история - Елена Дорош
Счастливый капитан нажал на газ.
«Скоро буду дома», – расслабленно подумала Маша.
И опять ошиблась. Все-таки не зря Ширяев работал в таком месте. Во время пути он все же уболтал ее заехать на чашку кофе в ресторан. Сама не понимая почему, она согласилась.
Кофе оказался очень горьким и кислым, поэтому пришлось заедать его пирожными. Вот те были на редкость хороши! Пришлось заказать еще!
Ширяев даже почти уговорил ее выпить по бокалу вина, но тут она заартачилась. И насторожилась. А не собирается ли он по пьяной лавочке вытянуть из нее то, чего она говорить не собирается? Про Аленку и камею, например. Маша сразу отвергла все попытки задержать ее еще немного и потребовала выполнения обещания доставить ее домой в целости и сохранности.
Ширяев подчинился без особой радости.
У дома он выскочил из машины, чтобы проводить до парадного. Он еще поспрашивал ее о тренировках и наконец замолчал. Маша, томившаяся от желания поскорей очутиться в своей каморке, подняла на капитана усталые глаза и увидела, что он напряженно смотрит на ее губы. Раздумывает, не пора ли лезть с поцелуями, догадалась она.
– А ты не пробовал заняться мисоги?
– Чего?
Капитан с трудом оторвался от предмета своих вожделений и снова поморгал девчачьими ресницами.
– Мисоги – это обряд очищения холодной водой в Японии. Ну, типа ритуал такой. Сначала в горах проводится практика воздержания от излишеств, а потом – омовение в водопадах, расположенных в святых местах. Немного на наше купание в проруби на Крещение похоже. Там тоже сначала постятся. Говорят, отличное средство для познания чистого опыта и подлинной истины. Не слыхал?
Ширяев посмотрел непонимающе и вдруг хмыкнул.
– Намекаешь, что я слишком несдержан? Типа тороплю события?
Маша улыбнулась.
– Пока, капитан.
И закрыла за собой дверь. Уф!
Ей казалось, что поединок выигран вчистую. Если Ширяев не дурак, то поймет, что она не намерена развивать отношения. В этом случае она его больше не увидит. Ну, если только он снова не вызовет ее на допрос.
Однако оказалось, что на стороне капитана действуют могущественные силы в лице Льва Моисеевича.
Как только она явилась на следующий день на работу, он вызвал ее в кабинет. Сначала долго выспрашивал, что она сказала в следственном комитете, а когда узнал, что они провели с Ширяевым вечер, вдруг задумался. Долго жевал губами, а затем произвел странные действия. Почесал лысину, вспушил остатки волос на затылке, потер левое ухо, пригладил пальцами кустистые брови и сделал доброе лицо. Наблюдая за непонятными манипуляциями, Маша насторожилась. Чего это с ним?
Все разъяснилось, когда Лев Моисеевич поинтересовался, когда они увидятся с «милиционэром» в следующий раз. Маша не сразу догадалась, зачем директору это знать, а поняв, сразу рассвирепела.
– Лев Моисеевич, я вас укушу, честное слово! Чего вы суете мне этого Ширяева?!
– Я? Сую? Да ни боже мой! Я просто интересуюсь на предмет ваших совместных планов!
– Каких таких планов? Нет никаких планов! Вы что, сводничать собираетесь?
– Какой ужас ты говоришь, Муся! Я всего лишь беспокоюсь за невинное дитя!
– Ага! Так я и поверила! Честное слово, я пожалуюсь на вас Бине Рафаэльевне!
Угроза прибегнуть к заступничеству Мудрости Вселенной, как всегда, подействовала на директора отрезвляюще.
– Зачем сразу ябедничать, Мусенька? Да еще на такой верх! Я же без очень задней мысли спросил! Может быть, не глубоко подумав! Просто волнуюсь за тебя, и все!
– А кто предлагал мне соблазнить Ширяева, чтобы отвести от нас подозрения в связи с Аленкой?
– Я?! Соблазнить?!
У Льва Моисеевича глаза вылезли на лоб, а сам лоб сложился гармошкой.
– Ну, голову задурить! Это одно и то же! А теперь взялись волноваться? Это, Лев Моисеевич, лицемерие!
Директор немедленно прикрыл левое ухо ладошкой. Не хватало еще слушать напраслину и хулу!
– Это перебор, Муся!
Но Маша уже разошлась:
– Ну и пусть перебор! Я этого Ширяева на дух не переношу, а пришлось его весь вечер терпеть! Ради чего, я спрашиваю, а?
– Ради дела, Мусенька, только за-ради святого дела сохранения подлинных ценностей от утери и забвения потомков!
– Ну так я уже все сделала! На допросе сказала так, как вы просили!
– Это ты молодец, Мусенька! Большая молодец! Я только за то говорю, что мы должны быть в курсе, как продвигается дело дальше! Только за это! И ни разу за то, чтобы быть соблазненной этим кошмарным капитаном!
Лев Моисеевич распереживался не на шутку, и Маше стало жаль старика. Чего она, в самом деле? Ведь ей тоже ужасно интересно узнать, имеет ли смерть Васнецова отношение к камее.
– Хорошо, Лев Моисеевич, я подумаю. Может, представится случай все выяснить.
Суслин сразу успокоился и повеселел.
– Вот именно, Муся! Именно, если представится случай! Если представится, то мы все будем очень довольны!
Маша вздохнула. Случай, может, и представится, только сумеет ли она использовать его так, чтобы потом не пожалеть? Что касается Ширяева, то не так уж он кошмарен. При всем своем ментовском цинизме и хамстве парень он вполне порядочный. Это понятно даже при ее минимальном опыте отношений с мужчинами. И потом, она может ошибаться, но, кажется, взаправду ему нравится. Без дураков.
А если так, то к чему эти встречи могут привести?
Маша задумчиво почесала нос.
Может попробовать встретиться словно случайно и мимоходом спросить, как идет следствие? Пустой номер! Диман – профессионал и быстро догадается, что у нее в этом деле свой интерес! Ведь тонко вести игру она не сумеет! Только наведет на них подозрения! А если не расспрашивать, то он подумает, что нравится ей! Еще хуже! Капитан не из тех, кого можно держать за подружку. С таким два раза пройдешься, и он заявит на нее права.
Георгиевское оружие
Ее потуги выстроить концепцию отношений с капитаном Ширяевым прервал директор, который копошился у большого сейфа.
– Поди сюда. Смотри.
Лев Моисеевич достал из сейфа что-то длинное, завернутое в кусок замши. Маша подошла и наклонилась. Директор развернул полотно, и она увидела саблю.
– Это знаменитое Георгиевское оружие. Золотая сабля.
Лев Моисеевич осторожно вынул клинок из ножен.
– Откуда она?
– Наследник хочет продать.
– Дорогая вещь.
– Не то слово, – кивнул Лев Моисеевич. – Дорогая и старинная. Практически музейная. Я хочу, чтобы ты занялась этой саблей. Ты же архивист. Надо вытащить на свет божий ее подноготную.
– Так для этого есть специалисты. Я-то кто?
– Я бы не хотел обращаться к специалистам официально. Не хочу светить эту вещь.
Опять?
– Почему, Лев Моисеевич?
– Осторожность, дитя мое, во всем нужна осторожность.
– Боитесь, что снова столкнемся с криминалом?
Лев Моисеевич почесал левое ухо, но закрывать ладошкой не стал.
– Да на первый взгляд тревожиться не про что. Документов на оружие наследник, к сожалению, не имеет, но оно и понятно. За столько лет потерялись, конечно, но имеются фотографии и другие подтверждения.
– Что за подтверждения? Покажите.
Лев Моисеевич достал папку и вынул несколько листов. Оказалось, это сканы фотографий и документов. Вот бравый красный командир стоит, подкручивая ус. Другой рукой он держится
