Наталья Перфилова - Медовый месяц с врагом
Вдруг меня осенила неожиданная мысль. Я, кажется, догадалась, кто убил Константина Леонидовича. Неужели это сделала Лилиана?! Трудно представить. Хотя говорят же «око за око, зуб за зуб». Муж пытался ее убить, так почему она не может ответить ему тем же? Макс ведь сразу поверил в то, что Лили хладнокровно прострелила мужу голову, а он сестренку знает много лучше меня.
Я встала и пошла к двери. Она оказалась запертой. Нащупав на стене выключатель, я зажгла свет. Комната была маленькой. Кровать, два кресла и стол со стулом у закрытого ставнями окна. В углу небольшой круглый агрегат, похожий на биотуалет. На одном из кресел я увидела одежду. Она подходила мне по размеру, была чистой и глаженой, только чужой. Так как моей одежды в комнате не было, пришлось воспользоваться этой. Одевшись, я уселась на кровать и стала ждать посетителей. Хотелось пить, но в комнате не оказалось даже пустых стаканов.
Лили появилась минут через двадцать. На ней была моя одежда. Вернее сказать, ее, так как я сама взяла наряд из ее шкафа. В одной руке Лилиана держала поднос с большим стаканом молока и парой бутербродов, в другой я увидела пистолет. Поставив еду на стол, она уселась в кресло.
– Иди молока попей, сушняк после снотворного обычно страшенный.
Я молча подошла к столу и села на стул. Вид и тон сестрички мне не понравились. Пистолет в ее руке вообще отбил у меня желание разговаривать по душам. Выпив молоко, я повернулась к Лили.
– Ты чего бутерброды не съела? Твоя смерть от голода, конечно, была бы нам на руку, но раз ты не взорвалась в машине, придется извлечь из тебя всю возможную пользу. Согласишься добровольно помочь или силу применять придется?
– Так это ты пыталась взорвать меня и убила Алину?
– Ну, не своими руками, конечно…
– За что?!
– Странный вопрос, – пожала плечами Лили. – Из за денег, естественно…
– Но у меня нет никаких денег! Совсем!
– Хватит придуриваться. У братишки полно бобов.
– А Максим в курсе происходящего?
– Ему знать ни к чему. Он только помешает. Он парень тертый, с ним договориться нереально. Легче убить.
– Ты что! Он же твой брат!
– И он тоже? – удивленно подняла брови Лилиана.
– Ну не родной, конечно…
– Я думала, ты насчет роддома и всего прочего просто с перепугу брякнула или со сна, а ты, я смотрю, упорствуешь. Видать, крепко в Египте приложилась.
– Я понимаю, поверить в такое сложно. Я и сама не подозревала, что у меня есть сестра. Прожила двадцать пять лет одна-одинешенька, и вдруг такое. Моя абсолютная копия. Я сейчас тебе все объясню, а ты постарайся поверить.
– Лили, хватит дурку-то гнать, – устало произнесла девушка. – Ни за что не поверю, что ты внезапно крышу потеряла. Не твой имидж. Я бы с удовольствием послушала твой рассказ, но времени катастрофически мало. Надо обстряпать все за пару дней. Больше мы твоего братца не сможем держать взаперти. Он нужен многим серьезным людям. Причем живым и здоровым. Так что кончай левый базар, будем толковать о деле.
Я во все глаза смотрела на девушку с пистолетом. Лили?! Она принимает меня за Лилиану?! Пардон, но кто же тогда она сама? Нас что, у мамы было трое?! Помнится, кино я такое недавно смотрела, «Ширли-мырли» называется. Там мужик лежал, придавленный роялем, а у него все прибывали и прибывали дети. Комедия это была, как сейчас помню – смешная. Но сегодня мне весело не было. Что за ерунда? Если она принимает меня за Лили, значит, она не знает о смерти настоящей Вороновой. Макс заперт, помочь мне не сможет. Нужно постараться взять себя в руки и выслушать, чего хочет от меня эта странная дамочка. Спорить с ней жутковато, судя по всему, убить ей – раз плюнуть. Если взорванная машина ее рук дело, то получается, Костик ни при чем. Теперь непонятно, кто же его убил? Если это не Лили, устранять чужого мужа ей вроде незачем. От столь бурных размышлений мозги чуть не закипели. По крайней мере, голова разболелась со страшной силой.
– Чего ты хочешь? Излагай. – Я прилегла на кровать и закрыла глаза.
– Так ведь все просто, – поспешила с ответом незнакомка. – Ты своей рукой подписываешь документы на перевод всех своих капиталов в заграничный банк, который я тебе укажу. Мы идем в банк. Там тебя знают в лицо, сомнений не возникнет. На всякий случай паспорт твой возьмем. Элементарно.
– А дальше?
– Что дальше? – не поняла собеседница.
– Что дальше со мной будет?
– Ничего. Мы за границу уедем, а вас с Максимом выпустят через пару дней. – По тому, как забегали ее глаза, я поняла: она не все поведала о своих планах.
– Мне нужно подумать, – сказала я. – Сегодня банки все равно уже не работают.
– Пожалуйста, думай, – пожала плечами девушка. – Только вряд ли чего придумаешь.
– Ты тоже помозгуй, как заставишь меня поверить, что, потеряв деньги, я сохраню жизнь.
– Не в твоем положении ставить ультиматумы. Не захочешь помогать, прямо тут пристрелим.
– И не получите ни копейки, – холодно возразила я. – Пойди поразмышляй об этом, дорогая.
Девчонка удалилась, возмущенно фыркая. Щелкнул замок, я опять осталась в одиночестве. Сейчас мне было по-настоящему страшно. Чтобы не думать о возможной гибели, я стала так и этак перебирать фразы, произнесенные девушкой, стараясь сообразить, что мне показалось странным в ее словах. Наконец, я поняла. В ее речах буквально резало слух постоянное применение местоимения «мы» там, где по идее должно звучать «я».
Это могло означать только одно: девчонка играет не одна. Возможно, против Макса и его сестры работает целая шайка мошенников. Причем она явно не на первых ролях. Ни разу она не сказала о чем-то важном в единственном числе, значит, выполняет чью-то волю. Это очень плохо. Способ устранения этой особы довольно прост. Если бы она была одна, я завтра же оказалась бы на свободе. Но неизвестно, кто скрывается за этим фасадом.
И еще меня очень мучил вопрос: откуда взялась третья Лилиана? Надо хоть имя ее спросить. Положение казалось практически безвыходным. Пожалуй, я смогу доказать этим ребятам, что вовсе не Лилиана Владимировна Воронова. После этого от меня немедленно избавятся, как от старой ненужной вещи. Из действующего лица я автоматически превращусь в свидетеля, который может сломать всю игру, обратившись в милицию, банк или к Павлику. Нет, в данном случае я жива только как Лили, которая еще может принести хоть какую-то пользу. Мария Семеновна Глебова не проживет в этом доме пяти минут. С другой стороны, если я подпишу бумаги, это тоже всего лишь отсрочит приговор, ведь перед тем, как перевести в другой банк такую огромную сумму, документы, безусловно, тщательно проверят. Я же не Лили, и подпись у меня совсем другая. Думаю, девицу задержат, а мне придется пообщаться с ее руководителями и вдохновителями. Всю ночь я ломала голову, как выпутаться из этой ситуации. До слез хотелось на улицу, под бескрайнее голубое небо. Почему-то перед глазами стояли белоствольные красавицы березки. Неужели я никогда больше не окажусь в этом замечательном светлом лесу? Слезы градом потекли по моим щекам. Да что же это делается? Детдом, ПТУ, нудная работа, и вот теперь, когда я только-только начала жить, зарабатывать приличные деньги, я должна умирать только потому, что каким-то ублюдкам так хочется?! Ну уж нет! Я буду бороться. Для начала посажу в тюрьму эту девку с моим лицом и мерзостным нутром. Пусть объяснит, как к ней попали фальшивые документы и почему она, Воронова Лилиана Владимировна, не в состоянии поставить свои настоящие подлинные подписи. Если попадется приличный следователь, не исключено, что она расскажет правду, и меня вытащат из этой каморки. А там видно будет. Приняв решение сделать все, что прикажет психопатка, я почти успокоилась и смогла наконец уснуть.
Проснулась оттого, что кто-то бесцеремонно тряс меня за плечо.
– Крепко спишь, сестричка! – насмешливо произнес голос над самым ухом. – Опять, что ли, сны про роддом смотришь?
Я открыла глаза. Надо мной склонилась вчерашняя девушка, все еще одетая в мою одежду. На столе лежали пачка документов, ручка и раскрытая кожаная папка.
– Давай-ка вставай, пора приниматься за работу.
– Может, позавтракать дашь, умыться?
– Еду зарабатывать надо. Или тебя этому в детстве не учили?
– Послушай, а как тебя зовут? Имя хоть скажи.
– Зачем тебе? Хотя… могу и сказать. Меня Даша зовут. Дарья Ветрова.
– А родилась где?
– У нас чего, с утра игра в вопросы-ответы от нечего делать?
– Нет, викторина «Как стать миллионером», – невесело пошутила я.
– Ну, ты не Максим Галкин и даже не Дима Дибров. С чего вдруг такой интерес?
– Неужели непонятно? Появляешься внезапно с моей фигурой, с моим лицом, думаешь, мне не любопытно, что ты за человек? Совпадений ведь таких не бывает.
– Ах, я поняла, – насмешливо протянула Дарья, – дамочку замучило любопытство! Удовлетворю, чтобы ты мозги не забивала глупостями. А то и вправду съедешь с катушек до окончания дела. Твоя судьба к моей не имеет никакого отношения. У меня и мама есть и папа. Просто я согласилась пойти на небольшую пластическую операцию.
