Владимир Бацалев - Убийство в Долине царей

-- Я, наверное, ошибся, -- сказал Горчицын. -- Наверное, дед с собакой приходил в сауну.

-- В женское отделение?

-- Да.

-- Поразительный дед! Испорченности вам обоим не занимать. И как же его шайками не закидали?

-- Его просто не пустили.

-- А зачем он приходил? Я еще могу объяснить появление чеховской дамы с собачкой в женской сауне, но деда с пуделем!..

-- Может быть, ему кто-то срочно был нужен из клиенток.

-- Какие у вас отношения с Опрелиным?

-- Никаких.

-- Вы знаете, кто он?

-- Я знаю, кем он был раньше, -- ответил Горчицын, -- года три назад Опрелин возил ко мне Марину на массаж.

-- В "УАЗике"?!

-- Нет, это было еще до "Долины царей". Тогда он ездил на черной "волге" с партийными номерами.

-- Вот это уже ценная информация, -- сказал я, похлопал Горчицына по плечу дружелюбно и удалился...

На улице пришлось полчаса клянчить у прохожих монетку. С этой чертовой инфляцией ерунду сделать невозможно, а на что-то солидное нет денег. Наконец, одна девушка одарила-угостила меня медным российским рублем. Дозвонился сразу, видимо, повезло: никого в тот момент не убивали, не насиловали и не грабили.

-- Нашел мужа Размахаевой? -- спросил я Квочкина.

-- Найти-то нашел, но вряд ли ты до него доберешься, -ответил милиционер. -- Его еще при социализме упекли в спецполиклинику. Туда сажали неугодных режиму, строптивцев всяких, правдолюбцев и помешавшихся на этом поприще.

-- А куда еще сажать помешавших себе?

-- Сейчас-то многих домой выгнали, но твой интерес на самом деле чокнулся.

-- Может, перекормили лекарствами?

-- Запросто, -- ответил Квочкин. -- Только тебя в эту клинику даже теперь не пустят...

-- А гласность?

Но Квочкин меня не слышал:

-- ...Да и что тебе этот псих путного скажет? Все равно суд его в качестве свидетеля не примет. Так что, ищи других.

-- Намек понял.

-- Тут такое дело, -- замялся Квочкин несвойственным ему тоном. -- Сегодня конец квартала, мне машину по дешевке сделали, триста долларов не хватает. Сходи к Поглощаеву, попроси на текущие расходы или аванс.

-- Не даст.

-- А ты скажи, что послезавтра приведешь ему убийцу за руку.

-- Ладно, попробую, -- смирился я.

-- Ты где?.. -- спросил Квочкин. -- Там и стой. Я за тобой заеду, чтоб побыстрей.

Через пятнадцать минут я входил в "Долину царей", за окном ждали желто-синие "жигули" с мигалкой на крыше. Вид мой на их фоне был очень внушительный.

-- Срочно к Поглощаеву, -- бросил я.

Кувыркалкина посмотрела на меня двусмысленно: то ли ждала, что я прощения попрошу, то ли хотела поблагодарить за цветы. Во всяком случае, рта она не открыла, и я прошел в кабинет без звука.

Поглощаев привычно трепался по телефону, Кашлин привычно вынул палец из носа и пожал мою руку.

-- Деньги нужны, -- сказал я Поглощаеву, когда он, наконец, наговорился. Если б у нас платили за телефон поминутно, он наговорился бы до бедности.

-- Что так? -- удивился он.

-- Вот так, -- пришлось ответить.

-- Я не бездонная бочка, а вы вроде бы не рэкетир, -сказал Поглощаев.

-- Да ладно вам жадничать. Нужно-то всего триста долларов. В пересчете устроит и рублями, -- сказал я. -- Убийца Шекельграббера уже найден, послезавтра я назову его имя.

-- А почему не завтра?

-- Потому что завтра первое апреля. Вы мне не поверите.

-- Скажите сейчас, -- влез Кашлин.

Я на секунду замялся: -- Нужно собрать кое-какие справки, чтобы не выглядеть голословным. В условиях постсоветской бюрократии эта проблема упирается во взятки.

-- Я не виноват, что вам не хватило накладных расходов, -выдавил Поглощаев.

-- Вы виноваты в том, что тормозите следствие, -- сказал я строго. -- Да и беру я из своего гонорара.

-- Не пойму, кто кого нанял, -- Поглощаев поднялся и вышел. А я-то, наивный, думал, что деньги он держит в кабинетном сейфе, оказалось -- нет. Где же? В морге, что ли?

-- Зря вы сболтнули, что знаете имя убийцы, -- сказал мне Кашлин.

-- Вы тоже знаете? -- удивился я.

-- Так же, как и все, -- догадываюсь, -- ответил он.

Спрашивать: "Ну и кто?" -- после собственного признания выглядело бы идиотизмом, и я промолчал.

-- Лучше бы вам сегодня и завтра не ночевать дома, -посоветовал Кашлин. -- Одно из двух: либо он ударится в бега, либо убьет вас. Или покалечит -- как получится.

-- А кто скажет, что я его вычислил?

-- Первый встречный-поперечный.

-- Вы знаете свекра и свекровь Размахаевой?

-- Нет.

-- А ее родителей? Они живы? -- спросил я по инерции.

Кашлин даже подпрыгнул на стуле.

-- Вы обманули Поглощаева, вы не знаете убийцу Шекельграббера! Я так и думал. Лучше вам сегодня переночевать в милиции.

-- Я посплю на посту.

Тут вошел Поглощаев и отсчитал деньги, причем рублями и по заниженному курсу. Скаред!

-- Займись, наконец, делом, -- бросил он зло Кашлину.

-- Я занят, -- спокойно ответил тот, -- обдумываю организацию нового акционерного общества "Долина цариц". Потом откроем дочернее предприятие -- "Долину приближенных и любимых животных"...

Я вышел в приемную и сел на край стола Кувыркалкиной.

-- Что-то я по тебе соскучился.

-- Вали отсюда, -- ответила она.

-- Только с тобой, -- сказал я. -- Пойдем скорей, Поглощаев тебя отпустил. Мне на поруки.

-- Ты серьезно?..

На улице я передал деньги Квочкину.

-- Ну зачем при свидетелях?! -- прошипел он больше по привычке, чем из боязни.

-- это не свидетель, это подозреваемая номер один, у нее есть пистолет, -- сказал я. -- Слушай, подбрось нас до моего дома, надо уйти от "хвоста".

-- Извини, старик, времени нет ни секунды. Приходи завтра, обмоем покупку, -- и он укатил...

Через час мы уже пили в постели шампанское, за которое заплатила Ольга.

-- Ты подлец! -- говорила она после каждого глотка.

-- Согласен.

-- И дурак набитый!

-- Возражений нет.

-- И скотина!

-- В точку.

-- Я за тебя замуж не пойду!

-- Этого и не требуется, -- искренне ответил я.

-- А как же? -- удивилась она.

-- Найдем выход...

Когда мы уже приготовились подремать от переутомления, в дверь сначала настойчиво зазвонили, потом требовательно забарабанили кулаками. Я подошел к двери и спросил:

-- Кто там такой шустрый?

-- Открой, ублюдок! -- по голосу я опознал Опрелина.

-- Не могу, я голый.

-- Ублюдок! Ублюдок! -- эхом разносилось по подъезду.

Я вернулся в комнату и сказал Ольге:

-- Кажется, твой муж в гневе, а черного хода у меня нет.

-- Что будем делать? -- спросила она.

Но Опрелин все решил за нас. Видимо, разбежавшись, он плечом вышиб дверь и возник в комнате. В руке Опрелин держал пистолет. Я попытался выбить опасную игрушку ударом ноги, но промазал и только лягнул дурака. Опрелин с перепугу выстрелил. Боли я не почувствовал, поэтому закрыл глаза, перестал дышать и, двигаясь наощупь, вытащил Кувыркалкину на балкон.

Минут через пять она очухалась в слезах, а Опрелин, как я видел через стекло, лежал посреди комнаты без чувств. Бедный малый, по-моему, не прочитал в инструкции, что из газового пистолета нельзя стрелять в плохо проветриваемом помещении. Теперь, по крайней мере, месяц в квартире будет вонять газом, а я, по необходимости, оставлю для воров открытыми окна и уеду на море. С тысячей долларов я не пропаду на любом курорте.

На самом деле мне было не до смеха, хотя что может быть комичней: голые любовники сидят на балконе в марте месяце, а ревнивый муж отдыхает от подвигов посреди комнаты. Из дома напротив нас уже разглядывали любопытные, один даже щелкал фотоаппаратом, а нам, кроме носков, и прикрыться нечем: я, чтобы не стирать их каждый день, вывешивал через сутки проветриться. Ладно, потом я этому щенку с фотоаппаратом уши оторву.

-- Какой же идиот твой муж! -- сказал я Кувыркалкиной. -Пусть теперь тут живет, а я к нему перееду.

Ее трясло от холода, газа и рыданий.

-- Он меня любит, а я дурная.

-- Он не тебя любит, а свою собственность в твоем лице любит.

-- Ничего ты не понимаешь, ты циник. Ты хуже Кашлина.

-- Тогда забирай своего обормота и проваливай, а мне надо дверь чинить.

Я дал проветриться комнате, чтобы в нее хотя бы можно было зайти и не рухнуть без чувств, оделся сам, выбросил одежду Кувыркалкиной на балкон и вернул в чувство Опрелина водой и пощечинами. Потом вбил три гвоздя в дверь, отволок Опрелина к его "УАЗику", закинул вместе с супругой в фургон и отвез к ним домой.

Решив, что на сегодня с меня приключений достаточно, я пошел ночевать к банщику Леше...

Спецполиклиника для закоренелых помех режиму и его представителям оказалась всего лишь отделением в тривиальной психушке, правда, под усиленной охраной. Меня не пропустили. Никакие журналистские удостоверения и ухищрения не помогли и часы свиданий не предписывались, даже в передачах из продовольствия несчастным было отказано. Наверное, тут обитают организаторы терактов на генсека, президента и правительство, -- решил я, потому что из охранников не выудил ни слова. На всякий случай походил под окнами, но никто не выглядывал. Видимо, и это запрещалось под страхом ледяной ванны. Случайно я поймал главврача или кого-то близкого по иерархии.