Алексей Биргер - Тайна машины Штирлица (Седой и Три ботфорта - 3)
- Ага! - откликнулся Юрка. - Хотя бы то, что Дашин отец столько времени провел в Аргентине - а значит, он имел санкцию начальства выслеживать Эйхмана и других нацистов.
- Нет, не это, - мотнул головой Седой. - Это как раз ничего не значит. Меня-то в первую очередь смущают три вещи. Первая - почему похитители забрали Старбус? В том, что забрали бесценное ружье именно они, почти нет сомнений. Вторая - почему Дашин отец так дорожил своими "опелями"-близнецами? Третья - почему он выехал в эмиграцию так поздно, лет через пять после того, как прошла очередная волна эмигрантов? И, главное, почему при таком позднем отъезде никто не заподозрил, что он - советский разведчик? Ведь, начиная с двадцать пятого года, в этом подозревали всех выезжающих из Союза... Ну, и основания были, если верить книжкам про разведчиков...
- По-твоему, это так важно для нынешней истории? - недоверчиво спросил Димка.
- Очень важно! - твердо заявил Седой. - И ещё один вопрос есть, об участии Дашиного отца в судьбе Дрезденской галереи... Но главные вопросы первые три.
- Но... но, выходит, мы не можем помочь отцу... - с трудом выдавила Даша.
- Почему, можем, - спокойно ответил Седой. - В чем наш козырь? Твоего отца увезли так, чтобы хоть сутки никто не заподозрил, что он задержан. Чтобы не было ни шума, ни паники. Я не исключаю, что через часок-другой отец позвонит тебе и скажет, что звонит из-за города, что он выехал на охоту, останется на ночевку и чтобы ты не волновалась, а ужинала и ложилась спать. Они-то не знают, что мы обо всем догадались... А раз им надо, чтобы до поры, до времени все было шито-крыто - значит, они не исключают варианта, что они отпустят твоего отца, вернут домой, взяв с него слово молчать. И наша задача в том, чтобы подтолкнуть их к этому варианту.
- Но как?! - чуть не в голос возопили Даша и Три Ботфорта.
- Через одного из четырех друзей твоего отца, - ответил Седой. - Через того, кто самый старый его сослуживец - может, ещё со времен войны, а то и с предвоенных. Надо с ним поговорить, настроить его... Если твоего отца увезли "органы", то он может вмешаться, дать нужные показания, ещё что-то предпринять, чтобы выправить ситуацию, и чтобы все поверили, что твой отец ни в чем не виноват. А если твоего отца похитили нацисты, то, конечно, они могли найти себе русских помощников, среди уголовников, но сами они наверняка иностранцы и находятся в Москве короткое время, по туристической или какой там визе. Тогда понятно, почему им не нужна паника: они боятся, что, если тревогу забьют раньше времени, они не успеют смотаться, их вычислят и арестуют. А выявить их, перебрав подозрительных иностранцев, не так сложно - ведь у нас все иностранцы всегда под надзором. То есть, если будем говорить прямо - если они собираются убить твоего отца, то хотят сделать это в свой самый последний день в Москве, за несколько часов до отлета, чтобы, когда обнаружат тело, они были уже далеко, вне досягаемости. Сегодня, во всяком случае, они его не убьют. А спецслужбам надо очень мало времени, чтобы вычислить их, тряхануть и освободить твоего отца...
Седой помолчал, потом продолжил.
- Словом, многое на нашей стороне, и все в наших руках. Но для того, чтобы все было хорошо, надо правильно угадать, к кому из четырех друзей твоего отца обратиться. Мы должны угадать того из четырех, с которым твоего отца связывает давняя боевая дружба, и который кинется его спасать, даже если ради этого придется пойти на вранье высокому начальству и другие нарушения дисциплины. И если мы угадаем неправильно - мы проиграем.
- По-моему, тут и думать нечего! - сказала Даша. - Дядя Сережа, вот кто нам нужен!
Седой покачал головой.
- Сомнительно. Понимаешь... Ладно, если говорить откровенно, то до конца. Хотя для вас это может прозвучать дико, и, возможно, я хорошего человека зря обижу. Смотрите, про этого дядю Сережу твой отец сам упоминал, что они - из одного ведомства, сослуживцы. Это значит, что дядя Сережа до сих пор "при деле" - и что, если мы обратимся к нему, он может прямиком отправиться с докладом к начальству, решив, что служебная дисциплина, а, главное, верность стране и её интересам важнее верности другу...
- Стукнет, ты хочешь сказать?.. - Даша была совсем потрясена.
- Для него это не будет называться "стукнуть" или "предать", понимаешь? - хмуро сказал Седой. Он сделал паузу, словно придумывая более мягкие формулировки. - По его мысли - ну, по тому, как у него мозги повернуты - лучшим способом помочь другу будет идти к начальству с полным докладом и добиваться расследования. И тогда Дашиного отца в любом случае могут укатать, с ведома начальства он сдавал Эйхмана израильтянам или нет. В первом случае, если с ведома, чтобы побыстрее свернуть официальное расследование, пока от него волны не пошли и высоким людям голов не посносили. Во втором случае, твой отец будет наказан за недопустимую партизанщину, за самовольство, которое, обнаружься оно, могло бы всей внешней политике Советского Союза повредить. Улавливаете? Нам нужен не такой человек, который станет докладывать начальству все, как есть, а такой, который возьмет на себя смелость чуть-чуть скорректировать факты, чтобы все дело выглядело так, будто к поимке Эйхмана твой отец совершенно не причастен. Такой поворот устроит всех, и твоего отца либо выпустят, либо, отбив у похитителей, останутся при твердом убеждении, что с ним пытались свести счеты совсем за другое.
- За что, например? - спросил Ленька.
- За "опели", - ответил Седой. - Такую версию должен предложить по-настоящему старый и верный друг Дашиного отца: что его выследили по этим "опелям" как одного из спасителей Дрезденской галереи - а со спасителями Дрезденской галереи уцелевшие нацисты до сих пор сводят счеты. Не могут пережить, что не дали им эту галерею уничтожить...
- Это если его похитили, - сказал Юрка. - А если арестовали?..
- Тут тоже вариант имеется, - сказал Седой. - И тут, конечно, не скроешь, что Дашиного отца разыскивал "профессор Плейшнер". Но "профессор Плейшнер" - представитель центра Симона Визенталя, а не представитель Израиля. К центру Симона Визенталя, насколько я могу судить по этой книге о Бормане, и наши относятся с уважением, хотя особо о нем предпочитают не упоминать, и даже слегка поругивают за то, что он, делая хорошее дело поимки нацистских преступников, при этом дружит с сионистами. Представитель Симона Визенталя вполне мог навестить кого-то из отставных разведчиков, ради сведений, которые позволят выследить или опознать очередного фашиста. Но главное - эти "опели"-двойники. Точно вам говорю, есть за ними что-то такое... Эх, если бы я знал побольше! Видите, всего одну книгу я вовремя прочел - и сколько всего она помогла нам распутать!
Он опять примолк на некоторое время, обдумывая ситуацию.
- Так кто из четырех? - спросил он наконец, и было не очень понятно, советуется он с ребятами или задает этот вопрос самому себе.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
СТАВКИ СДЕЛАНЫ!
- Но кто еще, если не дядя Сережа? - вопросила Оса.
- Давай размышлять, - предложил Седой. - Дядя Коля? По всей видимости, нет. И дядя Володя тоже... Конечно, дядя Коля мог стать врачом твоей мамы, потому что знал твоего папу со времен войны, по работе в тылу врага, и с дядей Володей твой папа мог "случайно познакомится" в охотничьем обществе, чтобы под видом нового знакомства они могли возобновить старую дружбу. Я имею в виду, если требования конспирации и спустя много лет после войны не позволяли им пересечься никак иначе. Но, мне кажется, в обоих случаях все было именно так, как рассказывает твой папа. Выходит, остается дядя Алеша... Прикинем. Если они знакомы тысячу лет, и всегда поддерживали связь, то твой отец должен был общаться с ним и во времена своей активной работы. Разумеется, дядя Алеша мог ничего не знать о том, кем работает твой отец... были они, например, друзьями детства, друзьями со школы... но, скорее, они работали в одной упряжке. Тогда, выходит, дядя Алеша ни в каком не в госплане работал и не на железной дороге. Хотя... Ну да! - обычно сдержанный Седой вдруг подскочил и хлопнул себя по лбу. - Ведь "опели" можно было перевезти только по железной дороге!
- Это может быть и случайное совпадение, - заметил Юрка.
- Конечно, конечно, - Седой встал и принялся расхаживать по кухне. Но я бы сделал ставку на дядю Алешу, как ты его называешь. Кстати, как его полное имя?
- Мурмыкин Алексей Васильевич, - сообщила Даша.
- Немедленно звони Алексею Васильевичу и попроси срочно приехать. Скажи, из-за отцовских дел.
- Ты уверен, что ставку надо делать именно на него? - на всякий случай спросил Ленька.
- Больше не на кого, - ответил Седой. - На "дядю Сережу" - слишком опасно, на "дядю Колю" и "дядю Володю" - бессмысленно. Конечно, я могу и ошибаться, но, мне кажется, мы попадем в самую точку.
- Но чем дядя Алеша сможет нам помочь? - спросила Даша. - Он уже на пенсии, и, вообще...
- Он лучше нас сообразит, - сказал Седой. - Хотя один ход даже я представляю.
