Джон Берли - Уайклифф и последнее жертвоприношение
— Не знаю, что ты имеешь в виду под другими неприятностями, Эйб. Только все это смахивает на попытку извлечь какую-то выгоду из того, что случилось с Джессикой…
Гич обнял жену за плечи:
— Ну конечно, нет причин спешить с этим… Давай подождем, посмотрим, а ты потом успеешь решить…
Кэтрин задумчиво смотрела на него.
— Хотела бы я знать, что за всем этим стоит, Эйб. За твоими словами. Может быть, сейчас и не время все прояснять, только не держи меня за круглую дуру, ладно?
Глава пятая
ПонедельникЛюси Лэйн, первая спустившаяся к завтраку, объявила:
— Ну что, как всегда, яичница с беконом и колбаса.
Керси, который испытывал тайную страсть к жирной мясной пище, утробно пробурчал:
— Ничуть не лучше, чем дома…
Уайклифф отнесся к предложенному меню более стоически, оно его в целом устраивало.
Помимо них, в зале было занято только два столика: за одним сидела немолодая супружеская чета, вероятно, совершавшая познавательный тур по старым корнуольским церквям и выглядящая поэтому, словно парочка студентов на летней практике. За другим — двое довольно непрезентабельного вида коммивояжеров, которые явно сбились со столбовой дороги, поплутали, попали в эту глухомань и теперь, в качестве утешения, надрались до полной потери ориентации в пространстве.
Еще до девяти часов полицейская группа покинула бар и переместилась в свой временный следственный кабинет, за углом. Под мелким, словно повисшим в воздухе дождем все вокруг словно покрылось поблескивающей чешуей. У дверей их офиса Керси вдруг остановился:
— Одну минутку, забыл купить сигареты.
— Тогда прихвати в киоске и парочку газет.
Несмотря на дождь, на площади жизнь била ключом: у почтового киоска разгружали автофургон, несколько машин заправлялись бензином в гараже, а по наклонному откосу от реки втаскивали на канате лодку. Труро уже вступил в новый день, разве что незаметно было спешащих на работу или за покупками. Все-таки пасхальный понедельник для большинства — выходной.
В их временной штаб-квартире первоначальный хаос уступил место порядку. Все наладили относительно малыми силами — а именно, с помощью трех довольно помятых с виду полицейских. Уайклиффа провели в его малюсенький офис, а Керси с Лэйн занялись разбором новостей.
Нору, где разместился Уайклифф, в свое время занимал завуч школы. Площади тут хватало ровно на один письменный стол, два стула и шкаф. В одном из ящиков стола Уайклифф обнаружил журнал школьной медсестры и книжку формуляров для записи повреждений школьного имущества и здания.
Когда Керси зашел к шефу, тот стоял у окна, рассматривая мокрый асфальт спортивной площадки и стену за ней. Казалось, Уайклифф вспоминал собственные школьные годы — в одиночестве, под тихое постукивание стенных часов, которые, как и тогда, встарь, отмеривали самые длинные в мире минуты до конца урока…
Они присели.
— Ничего, если я закурю, сэр?
Ну да, риторический вопрос, просто чтобы показать, что они теперь снова начальник и подчиненный, и так будет в течение всего предстоящего рабочего дня. Керси положил на стол газеты.
— Есть в них что-нибудь?
Керси подтолкнул ему областную газетку, «Морнинг Ньюс», развернутую на нужном месте.
— В центральные издания они ничего передать уже не успели, но этот парень, во всяком случае, поработал неплоха…
Тут было две фотографии — один снимок снаружи и другой — в алтаре.
Название передовицы звучало не слишком оригинально: «Убийство в церкви: ритуальное жертвоприношение?» Далее в тексте говорилось: «Когда Преподобный Майкл Джордан, викарий Мореска, утром на Пасху прибыл в храм для проведения Святого Причастия, он обнаружил частично обнаженное тело Джессики Добелл, распростертое на ступеньках алтаря, у самых ног статуи Христа. Она была зверски убита ударом по голове, как полагают, нанесенным с помощью молотка, найденного рядом с местом преступления…»
О клавишах органа, зажатых бумажками, было сказано, что «раздавался нервирующий, скребущий по нервам аккорд, который лишь дополнял весь ужас этой сцены. Трудно расценить это злодейское преступление иначе, как безжалостное и наглое ритуальное убийство».
— Этой версией они смогут недолго наслаждаться, — заметил Уайклифф. — А что в наших внутренних рапортах интересного?
— Ничего определенного. Никто никого не видел во дворе церкви, а если там и был кто-то, то в Пасхальную субботу это дело естественное, так что никто не придал бы значения. Ну и, конечно, мы получили официальные показания от викария и от всех трех Винтеров.
— А сплетни? Тут нужны сплетни, да побольше!
— По правде говоря, Джессика вряд ли может рассчитывать в Мореске на хвалебный некролог, который обычно положен жертвам убийства… Тут болтают насчет ее неразборчивости, испорченности, особенно в сексуальной жизни. Нет, имен никаких не называют, но их будет нетрудно откопать, когда страсти немного поулягутся. И еще, похоже, что местные прихожанки во главе с сестрой викария здорово злились, что она прибирается в церкви. Не то чтобы кто-то другой хотел бы получить эту работу, просто Джессику считали нравственно недостойной.
— А что Винтеры?
Керси с омерзением отряхнул пепел, упавший ему на рубашку.
— Самого Винтера редко видят здесь, в деревне, — сказал он. — Но по воскресеньям вечером он бывает с женой в церкви. Судя по всему, он интересуется естествознанием, особенно — летучими мышами. Проводит даже какое-то исследование. Жена, Стефания, входит в Музыкальное Общество, которое возглавляют викарий и органист. На нее вообще смотрят как на лесное чудо… — лицо Керси скривилось в ядовитую гримасу: — Одна женщина выразилась так, что Стефанию, дескать, давненько не водили носом по радиатору, оттого она этот нос так высоко задирает… Их сын Джильс тоже участвовал в Музыкальном Обществе, но пару месяцев назад забросил это дело. Но он все равно ходит в церковь вместе с родителями. Говорят, у него ума палата. В школе он прямо блистает. Похоже, ему прямая дорога в Оксфорд.
— А насчет Гичей?
— Это совсем другая история. Отец Эйба Гича умер от сердечного приступа в шестьдесят с небольшим, а мать еще жива. Она снимает квартиру на двоих с другой старушкой-вдовой, в Фалмуте. А Эйб пошел в своего папашу, такой же трудоголик, и если так будет продолжаться, он тоже не дотянет до семидесяти. Кроме того, он страшный бабник, это все говорят. Он ведет свои дела по обоим здешним графствам и часто разъезжает для удобства в таком обитом плюшем трейлере, который служит ему и мобильным офисом, и походным домом заодно. Ну, и женщин он туда же водит.
— А кого из местных красоток он попробовал, неизвестно?
— Одна здешняя доморощенная ясновидящая намекнула мне на Джессику, это неизбежно. Но когда я слегка нажал на нее, пытаясь получить точный ответ, она прикусила язык.
— Так. Перейдем к Арнольду Полу с братом.
— Пола тут все любят, но ведь такова уж счастливая судьба людей, которые швыряют деньги налево и направо… Но похоже, никто толком не знаком с его братом.
Уайклифф задумался.
— Пожалуй, я поеду к ним, пока ты будешь заниматься Гичами. Можешь на них слегка поднажать, если потребуется.
Люси Лэйн появилась с пачкой маленьких полиэтиленовых пакетиков и с фотоальбомом Джессики под мышкой.
— Это оригиналы анонимных записок, сэр. Конверты и письма сложены по отдельности. Фокс над ними потрудился всласть. Масса самых разных отпечатков на конвертах, но на самих записках — только отпечатки самой убитой. Тот, кто посылал письма, хорошо разбирался в таких делах…
Люси выложила пакетики на стол перед Уайклиффом.
— Вот, все они систематизированы, все записки датированы в промежутке примерно последних полутора месяцев….
Уайклифф с некоторой брезгливостью прищурился на записочки и стал читать вслух:
— Первая гласит: «Не следует тебе заниматься блудом. Осия». Дальше — «Ты занималась блудом со многими. Иеремия». И наконец, последнее: «Ты занималась блудом с ними и все-таки не могла насытиться блудом. Иезекия». М-да, тема развивается вполне последовательно, нечего сказать…
— И в довольно интересном аспекте, — ухмыльнулся Керси. — Вот уж не думал, что Библия навевает этакие мысли.
— Если почитать внимательно, она еще и не такие мысли навеет, — сообщила Люси. — Просто мне трудно понять, кому могло стукнуть в голову посылать такие идиотские письма. Чего аноним хотел добиться?
Керси пожал плечами:
— А чего хотят добиться эти проповедники от Свидетелей Иеговы, когда стучат в мою дверь? Даже моя кислая рожа совершенно не выводит их из равновесия. А что касается этих писем, то, на мой взгляд, их могла посылать кумушка из местного Женского Общества, которая напряженно размышляла над порочной сексуальной практикой своей заблудшей сестры. То есть это своего рода пропаганда здорового образа жизни или моральное предостережение.
