Шарль Эксбрайя - Болонская кадриль
У Санто так болели разбитые губы, что он лишь с большим трудом выпил бокал шампанского. Он попробовал было улыбнуться своей молодой жене, но получилась ужасающая гримаса.
— Тоска миа, вы не думаете, что нам пора отдохнуть?
— Мне немного страшно, Санто… После всего, что случилось, с тех пор как мы приехали… А вдруг возле виллы прячутся еще какие-нибудь типы?
— Зачем?
— Не знаю… Но, по-моему, мы уже достаточно натерпелись, чтобы не пытаться найти логическое объяснение…
Фальеро уже вполне пришел в себя.
— Подождите меня здесь, Тоска, — сказал он, вставая. — Я хочу убедиться, что в саду никого нет.
— Вы оставляете меня одну?
— Мало ли что, в этой комнате вам будет гораздо безопаснее.
— И вы собираетесь голыми руками справиться с вооруженным бандитом?
— Да что вы, у меня тоже есть револьвер!
Фальеро извлек из чемодана «беретту».
— Нам с дядей дали разрешение носить оружие, и после кражи документов я с ним не расстаюсь. Эх, был бы у меня при себе револьвер час назад… Я скоро вернусь, дорогая…
У Тоски не было сил спорить. Вот уж она не думала, что ее замужество может вызвать подобные осложнения! Ладно бы еще Жак, а то насилие, револьверы, выстрелы, раны, угрозы! Нет, так продолжаться не может! Это просто чудовищно! Завтра же Тоска вернется в родительский дом и поселится с мужем там. Под защитой сурового Лудовико и нежной Доменики ей будет гораздо спокойнее.
Санто осторожно крался по саду, прислушиваясь к каждому шороху и не спуская пальца с курка. Жак, сидевший за газоном, видел, как его счастливый соперник вышел из дома, и стал с удивлением раздумывать, что тот замышляет. Любопытство заставило его высунуться из укрытия. Санто заметил какую-то тень и тут же выстрелил. Пуля просвистела у самого лица ошарашенного Жака, а вторая ударила в бронзовую вазу, и та отозвалась долгим обиженным звоном.
— Это я, Фальеро! — крикнул француз.
В ответ Санто еще дважды спустил курок, и Жак остался в живых лишь благодаря хорошей реакции — он вовремя успел броситься на землю. Похоже, этот кретин всерьез задумал его прикончить! Субрэй в свою очередь тоже выстрелил. Правда, он хотел лишь утихомирить Фальеро и пальнул далеко в сторону.
Тоска зажала зубами носовой платок, с ужасом прислушиваясь к грохоту выстрелов.
По приказу Коррадо карабинер остановил джип.
— Вы слышали, Морано?
— Да, сержант…
— Как, по-вашему, что там такое?
— Выстрелы, сержант!
— Я тоже так думаю. Смертоубийство продолжается! Вам выпал случай покрыть себя славой, Морано!
— Мне, сержант?
— Да, вам, карабинер! Было бы несправедливо лишить вас такой блестящей возможности отличиться! И можете не благодарить меня — это вполне заслуженный вами знак доверия.
Карабинер Силио Морано испытывал сейчас к своему шефу что угодно, только не благодарность. И еще никогда родная деревушка Гаруньяно не казалась ему столь далекой.
Жаку все же удалось ускользнуть от взбесившегося Санто, хотя тот, вероятно для очистки совести, выпустил последнюю пулю в том направлении, где исчез француз.
Морано остановил джип метрах в двадцати от въезда на виллу.
— Ну, сержант, что мы будем делать, а?
— С ружьем наизготовку вы проникнете в сад и медленно пойдете к дому. А я вас прикрою.
— Вы… вы не думаете, сержант, что лучше б нам идти рядом…
— А если с вами что-нибудь случится, Морано, кто сообщит, что вы пали жертвой долга?
Тоска так изнервничалась, что при виде Санто едва не закричала.
— Что означает вся эта стрельба?
— Там кто-то бродил… и мы стреляли друг в друга… не знаю, удалось ли мне попасть в цель.
— Надеюсь, это по крайней мере не Жак?
— Безусловно нет… И позвольте заметить вам, Тоска, что ваша забота об этом типе меня удивляет. Между прочим, в меня тоже стреляли!
— Ох, я уже совсем запуталась! Но одно я знаю точно — это что не останусь здесь больше ни на минуту!
— И куда же вы хотите ехать?
— К папе!
Карабинер, стараясь как можно осторожнее переставлять ноги, продвигался по саду. В горле у него пересохло, живот сводило судорогой, а колени подкашивались. Приняв вазон за притаившегося врага, Морано чуть не выстрелил. А позади на почтительном расстоянии за ним следовал сержант с револьвером в руке. Он наблюдал за своим подчиненным не сводя с него глаз.
Тоска и ее муж закрыли чемоданы, выключили свет и, распахнув дверь, дружно отпрянули: на пороге стоял карабинер и целился в них из ружья!
— Не двигайтесь — или я стреляю! — крикнул он.
Глава IV
Тоска и ее муж недоуменно смотрели на неизвестно откуда взявшегося карабинера. Добродушная румяная физиономия Силио выражала полное ликование.
— Вы можете идти сюда, сержант, я их поймал! — слегка повернув голову, крикнул Морано.
Недоверчиво поглядывая по сторонам, сержант Коррадо вошел в комнату, но при виде Тоски распрямил грудь колесом и лихо разгладил усы.
— Ну, попались в ловушку, а? — осведомился он. — Думали потихоньку смыться, да? Но вы не учли Коррадо!
Карабинер Морано слишком гордился совершенным подвигом, чтобы сразу вернуться к своей обычной робости, поэтому он осмелился напомнить о своем существовании:
— И меня, сержант!
Карло испепелил подчиненного высокомерным взглядом.
— Вы только рука, а голова — я. Никогда не забывайте об этом, Морано. И все, что вы делаете, сначала я продумал, вот так! Ясно?
— Ясно, сержант…
И Морано понял, что еще не пришел тот день, когда он сможет похвалиться медалью перед друзьями из Гаруньяно. Но Коррадо уже не обращал на него внимания, а снова повернулся к пленникам.
— Где жертвы?
— Жертвы?! — взорвался Фальеро. — Да мы и есть жертвы!
— Только не говорите этого мне, синьор! — фыркнул сержант. — Все преступные уловки я знаю наизусть! Вы убили, спрятали трупы и собирались улизнуть. Но тут появился я и с беспримерной отвагой, с полным презрением к опасности, на которое способны лишь карабинеры, эти аристократы полиции, преградил вам дорогу! Жаль, что тут не оказалось хотя бы одного-двух журналистов, а? Ma gue! Безвестность не подобает верному долгу солдату!
Бледный от злости Санто перебил тираду сержанта:
— Может, хватит?
Сержант вздрогнул. Потрясенный Силио — подумать только, какой-то штатский смеет так разговаривать с его шефом! — уронил ружье. Прогремел выстрел, и пуля засела в спинке кровати. Все переглянулись, осознав грозившую им опасность.
— Карабинер… — только и смог пробормотать Карло.
Пристыженный Морано подобрал ружье.
— Извините, сержант…
— А если бы вы меня убили, дурак? У кого бы вы просили прощения? У моего трупа?
Увидев на тумбочке телефон, Коррадо подбежал и быстро набрал номер.
— Алло! Антонина!.. Это твой Карло… Что здесь творится!.. Я лишь чудом избежал смерти! Но небо не пожелало лишить тебя супруга, мой ангел! Я просто хотел тебя успокоить… Иди, ты можешь спать, бедняжка, а я должен выполнить свой долг! Что? Ты не спала? Что ж, жена солдата должна стойко выносить постоянную тревогу! Да-да, обещаю… Я буду достоин тебя! И, если того пожелает Господь, мы скоро увидимся! А?
Разъяренный Санто схватил Коррадо за руку:
— Да сколько же можно?!
— Спокойно! Покушение на сержанта карабинеров при исполнении служебных обязанностей обойдется вам очень дорого! Где трупы?
— Какие трупы?
— Несчастных, которых вы злодейски убили! Например, графа Матуцци…
— Как? Мой отец убит? — вскрикнула Тоска.
Коррадо посмотрел на нее:
— Ваш отец? А кто вы такая, синьора?
— Тоска Фальеро, дочь графа Матуцци.
— Так… А это?
— Санто Фальеро, мой муж.
— Ах вот как… тогда, значит, ошибка вышла… А ежели человек согрешит по неведению, это ведь всегда можно уладить, правда? Но где же синьор Ваччи?
— В Болонье, он оставил нам свою виллу на несколько дней.
— Ага…
Сержант повернулся к Силио.
— Боюсь, нам придется объясниться, Морано, — тихо проговорил он, но за внешней мягкостью скрывалась воистину необъятная злость.
— Вы что-то сказали, синьора? — спросил он Тоску.
— Мы поженились только утром, сержант, и это наша брачная ночь.
— Правда?
В разговор вмешался Фальеро:
— Вам известно, что такое брачная ночь, сержант?
— А как же, синьор, у каждого свои воспоминания! Ах, синьора, это лучшие минуты в жизни женщины! Куколка превращается в бабочку… Такая ночь никогда не забудется, синьора, никогда! Знаете, моя Антонина часто мне говорит: «Ты помнишь, Карло?» Карло — это я… Так вот…
— Плевать нам на это!
— Синьор Фальеро не любит поэзию, насколько я понимаю? Мне жаль вас, синьора, потому как жизнь без нее ничего не стоит… Но позвольте мне еще раз нижайше принести вам мои поздравления. Мы с карабинером уходим и оставляем вас наслаждаться минутами этого упоительного, единственного в мире блаженства!
