Ирина Лобусова - Флер Д’Оранж: Сердце Замка
– Насчет остального – ничего нового ты мне не скажешь! Все это детские сказки, они могут испугать разве что группу дошкольников. Впрочем, большинство взрослых людей так и не подтягивает свой разум к уровню хотя бы шести лет… Иногда смотришь, вроде взрослый мужчина, а по уму – от силы, три года!
– Ты это о ком?
– А, не важно. Так, вспомнила… Взять хотя бы директора группы, который со мной приехал. Делает вид, что сильно умный, осторожный, со здравым смыслом, а на самом деле – трусливый, как заяц! И завистливый! Ты слышал мудрость – «зависть происходит от трусости»?
– Нет.
– Очевидно, ты многого в жизни не слышал.
– Ты тоже.
– Неужели? Если ты имеешь в виду каньон, то я знаю о нем все!
– А легенду о душах ты слышала?
– Очередную глупость?
– Почему сразу глупость? Иногда стоит прислушаться к легендам, которые рассказывает простой народ. Говорят, что цветы в каньоне могут украсть человеческую душу. Это ловушка, расставленная Дьяволом. Человек прикасается к цветам, чтобы разглядеть их необычный вид и теряет свою душу потому, что цветы простирают невидимые нити и высасывают из тела вместе с душой жизненный сок. После того, как душа украдена, человек живет лишь несколько дней. Все эти дни он ходит, как зомби, не узнает своих близких, волосы и зубы у него выпадают, кожа чернеет… За несколько дней тело стареет на сорок лет, молодой превращается в старика… И в таком виде умирает. Самое главное то, что его никак нельзя спасти.
– Господи, какая чушь!
– А если я тебе скажу, что такое уже случалось с местными жителями?
– Что?
– Некоторое время назад, примерно год, месяцев десять-одиннадцать, один богач из города купил участок земли в каньоне и решил там что-то строить. Кажется, гостиницу, хотя его и отговаривали от этой затеи. Он нанял на стройку местных жителей из поселка, строительную бригаду пять человек. Так вот, они работали в каньоне ровно одну неделю с раннего утра до наступления темноты. А потом с ними произошло все точно так, как говорится в легенде! Зубы и волосы выпали, кожа почернела и все они превратились в слабоумных столетних стариков. А были это молодые парни, самому старшему из них было тридцать пять лет.
– И что произошло дальше?
– Все они умерли. Причем в одно и то же время. Умерли все пятеро! А главное, ни один врач не смог объяснить, от чего. После этого, богач в ужасе бежал из поселка, бросив и стройку, и участок. Рассказывали, что он перепугался настолько, что продал весь свой бизнес в городе и уехал за границу, подальше от наших мест. Теперь ни одного из местных жителей не загонишь в каньон даже за миллион долларов. Недаром каждый житель нашего поселка утверждает в голос, что вся земля здесь проклята.
– Да уж… просто нечего сказать…
– Вот видишь! А труп бомжа?
– Какой еще труп?
– В ноябре месяце в каньоне обнаружили труп старика. Кто-то из жителей поселка проезжал мимо и увидел, что в каньоне лежит человек. Пока ездили звонить в милицию, пока милиция приехала из города, прошло достаточно времени. Но когда подошли к телу, то увидели, что у трупа нет головы!
– Как это?
– А так! Кто-то взял и отрезал у трупа голову за то время, пока добиралась милиция.
– А зачем это сделали?
– Откуда мне знать? Да и никто этого не знает. Но, можешь мне поверить, что происшествие с отрезанной головой нагнало еще больше страху на местных жителей.
– А кто был этот старик? И почему решили, что это – старик?
– Тело было очень старое. Прямо почерневшее и высохшее. А старика так и не опознали. Скорей всего, это был какой-то бомж из города. Таких полно в наших местах. Приезжают сюда постоянно подкармливаться, своровать, где что плохо лежит. Это мог быть только приезжий – местный ни за что не полез бы в каньон.
– Значит, его убили именно там, в каньоне?
– А кто знает, где его убили, и убили ли! Может, сам умер от старости, переохлаждения или голода. Хотя, ходили слухи, что его застрелили. Наверное, полез в чей-то огород, хозяин выстрелил из ружья, а потом перепугался и решил выбросить труп в каньон. У нас бывали такие случаи.
– Это было в ноябре? В середине или в конце?
– Да ближе к концу, кажется. Помню, что уже лежал снег. Тогда эта история нагнала на всех такого страху, что люди запирались в домах и не выходили на улицу. А потом страх потихоньку прошел.
– Очень странная история. Все перемешано – трупы, цветы… И как эти цветы выглядят? Какое-то неисследованное растение?
– Они белого цвета. Название я не знаю. Они засохшие с виду, а раздавишь – полны сока потому, что живые! Понимаешь? Они засохшие только внешне.
– Засохшие только внешне… Ты хоть понимаешь, какая все это чушь? Подобного ботанического феномена не может существовать в природе, как бы ни старалось человеческое воображение его измыслить!
– Зря ты так!
– Ты сам ездил в каньон?
– Да, ездил. Был два раза. Я, кажется, тебе уже говорил…
– И что? Что-то с тобой случилось?
– Нет. В каньоне со мной не произошло ничего. А цветы там действительно есть. И странные. Очень интересные цветы.
– Чем?
– Белые. Вроде бы на вид засохшие. А возьмешь в руки, живые. Там дорога есть, спрятанная среди камней. Отыскать ее можно только до наступления темноты. Это первое, что тебе следует запомнить: если ты хочешь ехать в каньон, до темноты обязательно нужно вернуться…
7
Маленький городок N встретил меня запахом хвои, разлитым в воздухе, и чистеньким перроном, удивительно аккуратным для маленького провинциального городка. Когда я вышла из вагона, всей грудью вдыхая необыкновенный воздух (для меня, жительницы большого загазованного города, он был приятен так же, как изысканные духи), глядя на темные верхушки поросших лесом холмов, у меня возникло очень странное чувство… Чувство, словно после долгой дороги я вернулась домой. Наверное, я полюбила N в ту самую минуту, когда первый солнечный луч, вырвавшийся из гряды облаков, пронзил своим сиянием верхушки деревьев.
Эти деревья были так высоко, словно находились в небе, и оттого казалось, будто холмы накрыты бархатным покрывалом. Я полюбила городок в ту самую утреннюю минуту, когда, открытый всем взорам и беззащитный, он лежал передо мной внизу, с высоты вокзала как на ладони, сверкая, словно маленькое зеркальце, черепичными крышами неказистых домов. В ту самую минуту я почувствовала, как солнечный луч раздвигает в моей душе давящую темноту, и тогда я открыла навстречу ему свое сердце.
Этот зеленый кусочек земли поражал своим волшебством, магией, разлитой и в траве, и в воздухе. Зачарованная, я стояла на перроне долго, много дольше, чем должна бы стоять. Околдованная и забывшая об опасности, таящейся здесь. Опасность? Вернее, грозовая туча, на мгновение закрывшая это чистое небо и сделавшая все вокруг черным. Я вздохнула, поправила на плече тяжелую сумку и сошла вниз по ступенькам. Это означало, что я делаю шаг вперед, в будущее, наше общее будущее – свое и N, каким бы оно ни было.
Гостиницу я выбрала заранее, еще из города, и оттуда же заказала хороший номер. У меня не было ни желания, ни времени разглядывать гостиницу. Бросив сумку, я помчалась обратно на улицу. Ноги сами несли меня в то место, ради которого я приехала сюда. Я шла к замку. Мне не надо было спрашивать дорогу.
Замок возвышался над всем поселком, немой страж невидимой цитадели и, казалось, он был сразу со всех сторон. Замок казался огромным и, глядя в разные стороны, он встречал ответные людские взгляды своим застывшим спокойствием и острыми шпилями больших круглых башен. Я пошла вперед по главной дороге (наверное, единственной дороге в N, покрытой асфальтом) и очень скоро, миновав жилые домики и гостиницы (похоже, в N существуют только домики и многочисленные места для приезжих – турбазы, отели, пансионаты), поравнялась с пролеском, а через некоторое время и с настоящим лесом.
Это был смешанный лес, в котором росли и хвойные деревья, и лиственные (к примеру, дубы). Я помнила это еще из школьного учебника. Деревья окружали дорогу с обеих сторон и просветы между ними были скрыты далекой темнотой, несмотря на то, что стояло ясное солнечное утро. Под деревьями толстый слой мха и опавших листьев создали что-то вроде мягкой подушки, но почему-то ни за что на свете я не решилась бы туда ступить. Может быть потому, что, как городская жительница, я инстинктивно боялась леса. Леса, как таинственной загадки, которую я ни за что не решусь разгадать.
Я не сбилась с дороги. Вскоре на моем пути стали попадаться литые фонари и отделанные под старину указатели, на которых на нескольких языках было написано, что эта дорога ведет к замку, к краеведческому музею-заповеднику, являющемуся памятником архитектуры, относящемуся к 12–14 векам. Так как мне навстречу не попадалось больше ни домиков, ни гостиниц, я поняла, что уже вышла за границы самого N и двигаюсь к поселку возле каньона, который расположен сразу за замком, и что граница между этими двумя местечками является чисто символической. На дороге не было машин, и стало понятно, что я интуитивно вышла на пешеходный маршрут, и что машины с автобусами – призраки современной разросшейся цивилизации, ездят по другой дороге. Я наслаждалась прогулкой, опьяняясь чувством той мимолетной, светлой радости, которая не посещала мою душу множество долгих месяцев. Я словно вырвалась из оков, воспарила над этим лесом и, свободная, летела к пределу могущества человеческих сил и разума. Мою душу наполняло чувство удивительной, всеобъемлющей свободы, я ощущала себя очень сильной, словно действительно способна была двигать горы и совершать невозможное, как волшебные исполины из детских сказок. Призраки из моего прошлого остались далеко позади, равно как и то убожество, в котором я жила долгие годы. Глядя на величие видневшихся впереди стен, я удивлялась тем мелким страстям, которые, как черви, грызли когда-то мой мозг, а теперь не имеют никакого значения. Наверное, в то утро я чувствовала себя как птица, вырвавшаяся из клетки. Птица, сумевшая расправить свои уставшие смятые крылья и разглядеть чистое лазоревое небо высоко над собой.
