Шарль Эксбрайа - Самый красивый из берсальеров
У изголовья постели, ловя каждый вздох дочери, сидела встревоженная мать, а сама Элена, прикрыв глаза, с ужасом думала, как бы теперь, после того как за ней ухаживали два самых завидных поклонника, не остаться старой девой. От одной мысли об этом девушку бросало в дрожь. Услышав скрип двери, Элена приоткрыла один глаз, но при виде отца и одного из полицейских снова зажмурилась и издала такой горестный стон, что он разжалобил бы кого угодно, включая инспектора Дзамполя! Оттавио нагнулся и взял ее за руку.
- Очнись, моя Элена... Этот синьор все понимает...
Тарчинини, в пароксизме отцовской нежности, тоже склонился над страдающей Эленой.
- Вам больше нечего бояться, дитя моя, я здесь...
- Он убил Нино... Он убьет меня... всех нас поубивает! - забормотала девушка, словно предчувствуя скорую кончину.
- Да нет же, нет... Я поймаю этого дикаря и отправлю в тюрьму! Там он уже никому не причинит вреда!
Элена привскочила в постели.
- В тюрьму? Моего Лючано? - возмутилась она. - Dio mio! Но почему?
Ромео подумал, что, будь сейчас рядом с ним Дзамполь, тот не упустил бы случая в очередной раз посмеяться над женской непоследовательностью.
- Послушайте, синьорина... Не вы ли сами только что утверждали, что этот Лючано убил берсальера?
- Потому что он меня любит!
- Но это же еще не повод...
Несмотря на отеческую задушевность тона, Тарчинини так и не удалось вразумить Элену. Девушка зарылась лицом в подушки и, отчаянно рыдая, умоляла защитить ее от убийственного гнева жениха, но в то же время не трогать и волоска на его голове. Наконец, уверившись, что его редкий талант успокаивать и внушать надежду не производит на нервную барышню ни малейшего впечатления, комиссар вместе с хозяином дома вернулся в гостиную, к Дзамполю. Пеццато, опасаясь, что Ромео поддался мольбам его очаровательной крошки и теперь не захочет ничего предпринимать, счел нужным высказать свое мнение:
- По-моему, Элена сама не знает, что говорит... Но я не сомневаюсь, что, пока этот Монтасти на свободе, всем нам грозит опасность!
- Успокойтесь, синьор Пеццато, мы с инспектором займемся молодым человеком. Где он работает?
- У жестянщика Сампьери, на виа Татукки. Это почти на углу пьяцца Райнери.
* * *
Выслушав рапорт капрала Мантоли и узнав, что накануне к Нино Регацци приходили два богатых синьора, очевидно передавших ему очень крупную сумму, лейтенант Векки позвонил в уголовную полицию. Но там ему сказали, что ведущий расследование комиссар отсутствует, и попросили позвонить еще раз через часок-другой или подождать, пока синьор Тарчинини сам перезвонит ему в казарму. Векки в тот день дежурил и предпочел второй вариант.
* * *
Дзамполь не выносил запаха свинца и сварки, поэтому, едва переступив порог мастерской Сампьери, почувствовал, как к горлу подступает тошнота. Разумеется, это не улучшило его настроения. Хозяин мастерской, добродушный и ужасающе грязный гигант, с улыбкой вышел навстречу посетителям, распространяя довольно тягостный для обоняния аромат.
- Если вам надо что-нибудь починить, синьоры, придется малость подождать... Разве что дело ужасно серьезное...
- Синьор Сампьери?
- Он самый.
- У вас работает некий Лючано Монтасти?
- Да... А что?
- Полиция!
- А-а-а... И что он натворил?
- Именно об этом мы бы и хотели у него спросить, с вашего позволения или без оного. Хотя я лично предпочел бы получить от вас согласие...
- Монтасти чинит сифон в маленьком павильоне во дворе.
- Спасибо.
Тарчинини и Дзамполь пересекли мастерскую и свернули в коридор, пропитанный тошнотворной, хотя и не имевшей ничего общего с расплавленным металлом, вонью. Наконец они выскользнули во внутренний дворик и сквозь застекленную стену крохотного павильона увидели склонившегося над работой парня. Услышав голос Тарчинини, тот вздрогнул и едва не поранился.
- Лючано Монтасти?
- Да. Что вам угодно?
- Полиция! Мы пришли поговорить с вами.
Парень побледнел и, вскочив со стула, ухватил тяжелый разводной ключ. Дзамполь тут же вытащил револьвер.
- А ну, живо брось эту штуковину, или я рассержусь!
Но Монтасти был уже не в состоянии слушать что бы то ни было.
- Я знал, что вы придете! - заорал он. - Так и думал, что в его смерти обвинят меня! Но я не убивал его, слышите? Не убивал! Да, я ужасно рад, что проклятый берсальер мертв, но прикончил его не я! И попробуйте только спорить, я вам морды порасшибаю, грязные шпики!
Дзамполь прицелился Лючано в ноги.
- Положи разводной ключ, а то схлопочешь пулю в лапу! Ты что, хочешь стать калекой?
Немного поколебавшись, Монтасти положил ключ.
- Хорошо, теперь иди сюда... Ну, давай пошевеливайся!
Лючано задыхался и дрожал всем телом, но все же выполнил приказ.
- Что вы теперь со мной сделаете? - спросил он, приблизившись к инспектору.
- Прихватим с собой.
- Я не хочу в тюрьму!
- Хочешь ты или нет, нам плевать, ясно?
Монтасти подобрался и, прежде чем кто-либо из полицейских успел сообразить, что сейчас произойдет, распрямившись, как пружина, боднул инспектора головой в живот. Дзамполю показалось, что его долбанули тараном. Он выронил револьвер и упал навзничь, потеряв сознание прежде, чем голова коснулась пола. Лючано повернулся к Тарчинини.
- Если вам не в чем себя упрекнуть, ничего глупее вы не могли придумать, - невозмутимо заметил комиссар.
Спокойствие веронца, по-видимому, немного привело парня в чувство.
- Клянусь, я никого не убивал! - снова крикнул он охрипшим от волнения голосом.
Потом Монтасти распахнул дверцу, выходившую в соседний дворик, и рванул прочь. Ромео решил, что преследовать беглеца бесполезно, тем более что сам он никак не смог бы мчаться с такой скоростью. В это время на пороге мастерской появился Сампьери.
- Кажется, я слышал крики? А что, Лючано тут нет?
- Удрал!
- Удрал? Но почему?
Тарчинини кивнул в сторону все еще бесчувственного инспектора. Сампьери в ужасе отшатнулся.
- Madonna!.. - каким-то придушенным голосом пробормотал он. - Лючано его убил?
- К счастью, нет... Помогите мне привести малого в чувство.
- Погодите, сейчас сбегаю за граппой*.
______________
* Виноградная водка. - Примеч. перев.
Сампьери исчез и почти тотчас вернулся с бутылкой. Опустившись на колени, он влил в рот Алессандро Дзамполя изрядную порцию водки, и тот, почувствовав на губах ее обжигающий вкус, потихоньку пришел в себя. Инспектор обвел мастерскую более чем туманным взором, вспомнил наконец, что произошло, и, подобрав револьвер, вскочил.
- Где этот бандит? - зарычал он.
Комиссар знаком показал, что Монтасти скрылся.
- И вы не бросились в погоню?
Ромео задумчиво посмотрел на помощника.
- Вы что же, Алессандро, принимаете меня за бегуна, достойного представлять Италию на Олимпийских играх? Судя по тому, с какой скоростью парень сорвался с места, догнать его мог бы разве что чемпион мира!
- Я тоже не чемпион, шеф, но, готов прозакладывать что угодно, этого типа я догоню! И тогда ему придется вести себя очень и очень вежливо, не то...
- Да ну же, Дзамполь, не пытайтесь строить из себя злюку! Вы совсем не такой!
- Верно, синьор комиссар, я человек не злой, но не слишком люблю, когда меня бьют головой в живот... Кому что нравится, non e vero?*
______________
* Не так ли? (итал.).
- Не стоит так нервничать, Алессандро... Мы запустим машину, и ваш обидчик далеко не убежит. Впрочем, меня бы очень удивило, вздумай он покинуть город, не попытавшись хотя бы увидеться с возлюбленной... По-моему, лучше всего беглеца подкараулить на виа Карло Видуа...
- Разве что Монтасти окажется гораздо хитрее и поспешит смыться, даже не заглянув туда.
- И не подумает!
- Почему вы так уверены?
- Потому что он влюблен и ему отвечают взаимностью.
Инспектор пожал плечами. Когда Тарчинини садился на любимого конька, он предпочитал не спорить.
* * *
- С утра у нас был всего один возможный убийца, а сейчас их уже двое, заметил инспектор, когда они с Тарчинини вернулись в кабинет. - Если и дальше пойдет в том же духе, к концу недели нам, чего доброго, придется иметь дело с целой дюжиной подозреваемых!
Но подобная перспектива, казалось, нисколько не омрачила настроение Ромео.
- Чем сложнее задача, тем большее удовольствие я получаю от расследования.
- Как по-вашему, это Анджело или Лючано?
- Я бы скорее поставил на Анджело - он сильнее, спокойнее и храбрее. Такой человек, придя к определенному решению, ни за что не отступится. Но нам предстоит тяжелая схватка. И нападать "в лоб" значило бы заранее обречь себя на неудачу. Единственный выход - попытаться взять парня измором.
- А Лючано?
- Вряд ли он виновен... Правда, малый насмерть перепуган, но всему виной воображение, да еще ревность подтачивает беднягу с того дня, как он вернулся из армии... Монтасти ненавидел нашего берсальера, но не думаю, что он способен убить кого бы то ни было... Пороху не хватит.
