Владимир Кашин - Следы на воде (Справедливость - мое ремесло - 6)
- Ты в Херсоне был, а Юрась ходил в плавни на твоей лодке и с твоим ружьем. А из него убит Петро. Так говорят...
- Какие глупости! По-твоему, Юрась в него стрелял? Привет! разозлился Андрей. - Ему-то зачем? Все выдумки родичей. Откуда они знают, из какого ружья выстрелили? Прослышали, что Юрась ездил с моим ружьем, узнали, что в мое дежурство в журнале не записано, что в ту ночь я выполнял поручение начальника в Херсоне, вот и пустили слух. А брехня не ходит пешком, на крыльях летает.
- Но говорят, милиция уже установила, что из твоего ружья.
- Никто не установил. Услышали, что милиция взяла на экспертизу, вот и плетут невесть что. Мне никто ничего не сказал.
Комышан снял сапоги, докурил сигарету и сел рядом с женой.
- Подрался твой Петро с кем-нибудь, водился со всякими подонками. Полез в чужие сети и ловушки. Вот его и подстрелили. Больше, чем он, никто в чужие капканы не лазил.
Настя терпеливо слушала мужа. По выражению ее неподвижного лица нельзя было понять, согласна она или нет. Думала свое. В глубине души допускала, что Андрей мог убить в сердцах. Давно враждовал с Чайкунами, и только неотвратимая судьба свела его с нею, Настей. На селе думали, что их брак помирит враждовавшие семьи. Но уже на свадьбе, когда Чайкуны и Комышаны расселись по разным углам, Настя поняла, что нечего и думать о мире и дружбе, и облегченно вздохнула, когда Чайкуны, выпив и не учинив драки, демонстративно покинули гулянье.
Да, Настя знала, что у мужа с Петром были свои старые счеты...
- А чего тебе приспичило ехать в Херсон?
- Сказал же... начальник просил гостей встретить и устроить на отдых в Гопри... Они ночью приехали на машине...
- Твое счастье, а то бы и тебя таскали.
- Как раз собирался дежурить, но когда позвонили, Сирый без меня поехал.
- А Иван говорит, что ты был на воде...
- Дурной твой Иван, так ему и скажи! Дурак, да и только!
- Ну, если люди, которых ты устраивал в Гопри, подтвердят, что был с ними, тогда хорошо.
При этих словах Настя внимательно посмотрела на мужа.
Он понял, что жена не очень верит его словам. Начал раздеваться, устало зевая и показывая, что ему не до разговоров.
- Бедный Юрась, - сказала Настя. Андрей заметил, как ее потемневшие глаза снова заголубели. - Только из армии - и сразу такое...
- Я заплатил за него штраф, чего ты волнуешься! Если бы не Сирый, могло обойтись. Я тоже никого не милую, но различаю, где злостно, а где случайно, впервые человек оступился. Всех стричь под одну гребенку нельзя... А вот Сирый ничего не хочет знать. Свинья! Хотя бы ради нашего служебного авторитета не поднимал скандала! Теперь вишь как чешут языками. Я-то хотел Юрася в инспекцию устроить... Уже договорился...
Андрей залез под одеяло.
В это время скрипнула дверь в сенях. Кто-то вошел в переднюю.
- Это ты, Юрасик? - спросила Настя. - Зайди к нам.
Юрась задержался на пороге. Был в старенькой одежде, - видно, собрался на лиман.
- Присядь на минутку, - ласково попросила Настя. - Тебя в милицию не вызывали?
Юрась пожал плечами.
У него не было страха перед милицией. Когда-то сам хотел пойти в милиционеры. Нравилась форма и фуражка с гербом, мальчишеское воображение рисовало отчаянные подвиги, задержание преступников. Но в милицию, как ему сказали, брали только тех, кто отслужил в армии. Понемногу в его воображении романтические картины поблекли, а когда в часть пришло письмо и он прочел, что видели в Белозерке в милицейской форме бывшего одноклассника, рохлю Ваську, эти мечты и вовсе развеялись. Уж не Васька ли теперь будет допрашивать его о ночном происшествии на лимане?
- Кое-кого уже вызывали, думала - тебя тоже, - сказала Настя.
- Еще спросят, - буркнул Андрей. - Не понимаю, зачем было переться ночью в плавни и нарушать закон? А хотел еще в рыбинспекторы идти. Опозорил и себя, и меня.
Юрась ничего не ответил. Этот упрек он уже слышал.
- Тебе что, деньги были нужны? - поинтересовалась Настя. - Неужели не понимал, что могут поймать? Где бы ты что продал...
- Другие находят, где продавать, вот и я нашел бы. Всего один раз, сказал Юрась.
- Ну, ты оставь других... Ты за себя отвечай, - сердито буркнул старший Комышан.
- Мог бы мне сказать или Андрею, - кивнула Настя на мужа. - Выручили бы... Поди дома живешь, не у чужих... Зачем тебе были эти хлопоты, Юрась, эти деньги? А?
Юрась молчал.
- Я же гадалка, все знаю, - улыбнулась Настя, и ее голубые глаза потеплели. - Девушке на подарок?
Настя заметила, что при этих словах Андрей как-то особенно пристально посмотрел на брата, а Юрась, будто конь норовистый, упрямо дернул головой. В комнате вдруг словно потемнело. Насте показалось, что между братьями проскочила какая-то недобрая искра, причина которой ведома только им.
- Мне здесь некому подарки носить, - медленно произнес Юрась.
- Сколько раз ты стрелял? - вдруг тихо спросил Андрей, и в голосе его послышалось какое-то напряжение; он, казалось, боялся ответа.
- Сколько? - переспросил Юрась. - Один, когда ондатру подстрелил, другой - в воздух, когда Сирый погнался...
В памяти Юрася вновь встала злополучная ночь: темнота словно поглотила мир, лодка с выключенным мотором тихо покачивалась на воде, в камышах шла своя суетная жизнь, потом едва слышимое движение ондатры... и выстрел, который гулко разорвал тишину и на миг ослепил... И бешеный побег от Сирого, рев моторов, удары лодки о волны, бьющие в лицо брызги; еще один выстрел - и внезапно заглохший мотор, когда чуть не выбросило за борт...
Андрею же представилась несколько иная картина: ночь, темень, камыши. Юрась хотя и облазил до армии плавни, но, видно, забыл, что в них можно натолкнуться не только на вепря, но и на преступника - браконьера. Очистил чужую вершу - откуда же тот осетрик! - а может, и на ловушку чью-то набрел. В него могли выстрелить, но не попали, а он в ответ пальнул...
Убить не хотел, выстрелил просто со страха, но слепая пуля нашла свою жертву - Петра Чайкуна. За выстрелом Юрась мог и не услышать, как тот упал в воду...
Подумал, какие страшные схватки иногда происходят в плавнях, особенно по весне, когда идет рыба. Три года тому назад исчез милиционер Тимченко. Труп случайно нашли через много месяцев водолазы; собственно, не труп обглоданный раками да рыбами скелет. Браконьеры обмотали беднягу сетью, наложили камней и бросили в залив, поэтому и не всплыл... А еще раньше бесследно исчезли в плавнях два молодых рыбинспектора - будто их и не было на свете. Вода все скрыла. В прошлом году в этом глухом закоулке на острове произошла целая битва: одни браконьеры пытались ограбить других...
- А третий и четвертый раз в кого стрелял? - уверенно спросил Андрей Степанович.
- Я стрелял два раза, - стоял на своем Юрась.
У него перед глазами были две ночи. И более четкой была та - под окном Лизиной комнаты, - которая, казалось, перевернула его жизнь.
- Меня, брат, не проведешь, - сказал старший Комышан, - использовано четыре патрона... Да ты не бойся, - добавил он, заметив, что Юрась побледнел. - Мы с Настей тебя не выдадим... Думаем, как помочь.
Андрей не мог и допустить, что Юрась побледнел не от страха, а от вспыхнувшей в нем ненависти. После той ночи Юрась старался избегать брата и не разговаривать с ним. И сейчас ему было противно видеть разобранную постель и брата с обнаженной волосатой грудью.
- А я не прошу помогать! - сердито бросил он. - Не ел чеснока и не воняю...
- Не горячись! - оборвал его Андрей. - Когда посадят, запоешь по-другому.
- Ну вот, сразу в тюрьму! - вмешалась Настя, увидев, что у братьев уже искры сыплются из глаз.
- А чего же, - резко махнул рукой Андрей. - Проще простого: из ружья сделано четыре выстрела, стрелял один человек - Юрась Комышан. Пуля угодила в гражданина Петра Чайкуна. Все ясно... Слушай, братик, это может быть просто несчастным случаем, как иногда бывает на охоте. Представляешь, ночь, темно. Ты пальнул в ондатру, а пуля попала в Чайкуна, который притаился в камышах...
- Второй раз я стрелял вверх.
- А третий и четвертый?
- Да отцепись ты со своим третьим и четвертым. Говорю, стрелял два раза!
- Слышали и другие выстрелы, - словно обдумывая что-то, сказал Андрей. - Еще Сирый бахнул из пистолета. А когда он забрал мое ружье, случаем, не стрелял из него?
- Нет, он положил его к себе в лодку и потащил меня в Лиманское...
- А не заметил, потом он пошел на воду без ружья?
- Я за ним не следил, но когда написал протокол, ружье поставил в угол, а сам снова помчался на дежурство.
- Плохи твои дела, Юрась, - покачал головой старший Комышан.
- Да ну тебя! - вскипел Юрась. Он хотел еще что-то бросить, но, глянув на Настю, сдержался. - Если у вас все, я пойду. Убийством пусть милиция занимается. Я никого не убивал и ничего не боюсь. - Он крутнулся по комнате, словно искал чего-то, но, так и не найдя, выскочил вон.
Андрей проводил его долгим тяжелым взглядом.
14
В своих рассуждениях Коваль всегда шел от общего, начинал с осмотра места происшествия и выяснения связей, существовавших между жертвой и преступником или между ними и окружением. Это давало возможность представить движущие силы событий, настоящие мотивы преступления.
