Клайв Касслер - Дракон
Питт подошел к Дейву Лоудену, главному инженеру подводных аппаратов. Примерно столь же взволнованный, сколь спокойный, Лоуден одной рукой застегивал молнию своей кожаной куртки пилота бомбардировщика, а другой одновременно поправлял на носу очки без оправы.
- Вы хотели бы, чтобы я выполнял обязанности второго пилота? - тихо спросил Лоуден.
- Нет, вы доведете аппарат наверх самостоятельно, - сказал Питт. - Я буду дожидаться возвращения Джиордино.
Лоуден не смог скрыть огорчения, проступившего на его лице.
- Лучше тогда остаться мне, чем вам.
- У вас чудесная жена и трое маленьких детей. Я холостяк. Суйте свою задницу в этот аппарат, и побыстрее. - Питт повернулся спиной к Лоудену и подошел к месту, где стояли Планкетт и Салазар.
Планкетт тоже не проявлял никаких признаков страха. Огромный морской инженер выглядел столь же умиротворенным, как пастух овец, привычно поглядывающий на свое стадо во время весеннего дождичка.
- У вас есть семья, док? - спросил Питт.
Планкетт слегка покачал головой.
- У меня? Нет, черт возьми. Я убежденный старый холостяк.
- Я так и думал.
Салазар нервно потирал ладони друг о друга, в его глазах был испуганный блеск. Он до боли ясно осознавал свою беспомощность и неизбежность скорой гибели.
- Вы, кажется, говорили, что у вас есть жена? - спросил Питт, обращаясь к Салазару.
- И сын, - пробормотал он. - Они сейчас в Веракрусе.
- Там есть место еще для одного. Быстро прыгайте внутрь.
- Я буду восьмым, - тупо сказал Салазар. - Я думал, ваши аппараты вмещают только семерых.
- Я поместил самых крупных мужчин в первый аппарат и затолкнул самых маленьких и трех женщин во второй. Там осталось достаточно места, чтобы такой тощий парень, как ты, мог туда протиснуться.
Не сказав "спасибо", Салазар влез в аппарат, и Питт захлопнул крышку люка прямо за его пятками. Затем Лоуден плотно задраил люк изнутри.
Когда аппарат вкатился в шлюз и дверь последнего закрылась с бередящей душу окончательностью, Планкетт хлопнул Питта по спине своей огромной медвежьей лапой.
- А вы храбрый парень, мистер Питт. Никто не смог бы сыграть Господа Бога лучше вас.
- Сожалею, что мне не удалось найти еще одного места для вас.
- Это неважно. Сочту за честь умереть в хорошей компании,
Питт уставился на Планкетта, в его глазах было легкое удивление.
- А разве здесь кто-нибудь говорил хоть слово о том, чтобы умереть?
- Послушай, парень. Я знаю, что такое море. Не нужно быть великим сейсмологом, чтобы прекрасно понимать, что весь ваш проект вот-вот рухнет на наши головы.
- Док, - спокойно сказал Питт, стараясь, чтобы его можно было услышать сквозь грохот толчков, - верьте мне.
Планкетт очень скептически посмотрел на Питта.
- Вы знаете что-то, чего не знаю я?
- Давайте просто скажем, что мы садимся на последний корабль, покидающий "Мокрые делянки".
Двенадцать минут спустя ударные волны пошли непрерывной чередой. Тонны скальных пород обрушились со стен каньона, ударив по куполам станции с сокрушительной силой.
Наконец поврежденные стены подводного жилища схлопнулись внутрь, и миллионы литров ледяной воды ворвались, кипя, и смели дочиста все, что построили люди, словно здесь ничего и не было.
Глава 10
Первый аппарат вынырнул во впадине между волнами, по инерции выпрыгнул в воздух, как кит, и шлепнулся на брюхо в бирюзовую воду. Волнение заметно уменьшилось, небо было кристально чистым, и валы зыби едва достигали метровой высоты.
Джиордино быстро дотянулся до крышки люка, ухватился за маховик запорного устройства и повернул его. После двух оборотов тот начал вращаться легче, дошел до упора, и Джиордино смог откинуть крышку. Тонкая струйка воды брызнула внутрь аппарата, и тесно прижатые друг к другу пассажиры смогли благодарно вдохнуть свежий чистый воздух. Для некоторых из них это было первое всплытие на поверхность за долгие месяцы.
Джиордино пролез в люк и высунулся из низкой овальной трубы, защищавшей от волн отверстие люка. Он рассчитывал увидеть пустынный океан, но, обводя глазами горизонт, вдруг открыл рот от удивления и ужаса.
Менее чем в пятидесяти метрах от него какая-то джонка, традиционное китайское мореходное судно, шла прямо на болтающийся на волнах аппарат. С широкой нависающей над носом квадратной палубой и яйцевидной кормой, она несла три мачты с плетенными из полос коры бамбука прямыми парусами и современный кливер. Глаза, намалеванные на носу джонки, казалось, пялились прямо на Джиордино.
В течение краткого мига Джиордино не мог поверить этой неправдоподобной встрече. На огромных просторах Тихого океана его угораздило всплыть как раз в том месте, через которое минуту спустя должно было пройти судно. Он наклонился к люку и крикнул внутрь:
- Всем наружу! Быстро!
Два матроса из команды джонки заметили бирюзовый аппарат, когда его подняло на гребень волны, и начали кричать рулевому, чтобы тот круто повернул налево. Но расстояние между джонкой и аппаратом почти исчезло. Влекомый свежим бризом блестящий корпус из тикового дерева мчался прямо на людей, выскакивающих из аппарата и прыгающих в воду.
Судно приблизилось, струи брызг летели из-под форштевня, массивный руль с трудом поворачивался, становясь против течения. Команда джонки собралась у бортового ограждения; они стояли как вкопанные, с изумлением глядя на неожиданное препятствие, возникшее у них на пути, боясь, что удар может проломить нос джонки и отправить ее на дно.
Все сошлось вместе, чтобы сделать столкновение неизбежным: неожиданность; время реагирования впередсмотрящих, от того момента, когда они заметили препятствие, до того момента, когда начали кричать рулевому; промедление рулевого, пока он понял, что ему кричат, и сообразил, куда крутить современный штурвал, заменивший более привычный ему традиционный румпель. Слишком поздно неуклюжее судно вошло в мучительно медленный разворот.
Тень от огромного нависающего носа упала на Джиордино в тот миг, когда он схватил протянутую руку последнего оставшегося внутри аппарата человека. Он уже вытаскивал его наружу, когда нос джонки поднялся на волне и навалился на корму аппарата. Не было обычного громкого скрежета столкновения, вообще не было почти никакого звука, кроме мягкого всплеска, за которым последовало журчание и бульканье, когда аппарат лег на левый борт и вода устремилась в открытый люк.
Затем раздались крики на палубах джонки, когда ее команда начала убирать паруса, стягивая их вниз, как шторы. Судовой двигатель закашлял и запустился, отрабатывая полный назад, и в воду с борта полетели спасательные круги.
Джиордино отбросило от корпуса джонки, когда она прошла мимо него на расстоянии вытянутой руки; в это время он вытащил пассажира из люка, содрав себе кожу на коленях, и упал на спину, вытолкнутый под воду весом тела спасенного им мужчины. Он предусмотрительно держал рот закрытым, но набрал соленой воды через нос. Резко выдохнув, он прочистил нос и осмотрелся по сторонам. С облегчением насчитал шесть голов, подпрыгивающих на волнах; некоторые умело держались на воде, другие подбирались к спасательным кругам.
Но аппарат быстро заполнился водой и потерял плавучесть. Джиордино с яростью и отчаянием наблюдал, как глубоководный обитаемый аппарат скользнул под волну кормой вперед и ушел на дно.
Он взглянул на проходящую мимо джонку и прочитал ее название на пышно размалеванной корме. Судно называлось "Шанхайская раковина". Он изверг целый поток ругательств по поводу столь невероятного невезения. Как могло такое случиться, оказаться протараненным единственным судном на сотни километров вокруг? Джиордино чувствовал себя виноватым и опустошенным из-за того, что так подвел своего друга Питта, и твердо знал только одно: он должен управлять вторым аппаратом, нырнуть на дно и попытаться спасти Питта, какой бы тщетной ни казалась эта попытка. Они были ближе друг другу, чем братья, он был слишком многим обязан этому эксцентричному искателю приключений, чтобы позволить ему сгинуть без борьбы. Он не мог забыть, сколько раз Питту удавалось выручить его, когда ему самому казалось, что всякая надежда потеряна безвозвратно. Но сначала нужно заняться неотложными делами.
Он огляделся кругом.
- Если кто ранен, поднимите руку.
Только одна рука поднялась вверх. Это был молодой геолог.
- Мне кажется, у меня растянут голеностоп.
- Если это твое единственное ранение, то считай, что ты легко отделался, прорычал Джиордино.
Джонка подошла к ним поближе и замедлила ход, остановившись в десяти метрах вниз по ветру от спасшихся пассажиров аппарата. Пожилой человек с белыми как снег волосами, развевающимися по ветру, и длинными изогнутыми седыми усами перегнулся через борт. Он сложил ладони рупором у рта и крикнул:
- Кто-нибудь ранен? Нам спустить шлюпку?
