Мэри Кларк - Прощаясь навсегда
СРЕДА, 21 ИЮНЯ, И ЧЕТВЕРГ, 22 ИЮНЯ
Глава 8
— Участок Вандермееров лишь один из многих, которыми занимается «Ланг энтерпрайзиз», — сухо сказал Питер Ланг. Он явно не был доволен тем, что детективы Склафани и Бреннан посетили его офис на верхнем этаже дома № 1200 по авеню Америк. — Не понимаю, в чем, собственно, дело?
Дело в том, приятель, подумал Джек Склафани, что ты, похоже, становишься главным подозреваемым в убийстве четырех человек. Так что не важничай.
— Мистер Ланг, мы прекрасно понимаем, насколько вы заняты, — сказал Джордж Бреннан. — Но я уверен, и вы понимаете, что нам необходимо задать вам несколько вопросов. Вы вчера виделись с Нелл Макдермот, это так?
— Да, виделся. И что?
— Какова была цель вашего визита?
— Чисто деловая, — ответил Ланг, взглянув на часы. — Джентльмены, прошу прощения. У меня скоро встреча.
— У вас уже сейчас встреча, мистер Ланг, — сказал Бреннан. — Когда вы отвергли проект Эдама Колиффа?
— Я бы не сказал, что проект был отвергнут. Я бы сказал, что он нуждался в значительном пересмотре.
— Но вы не сообщили об этом его жене?
Питер Ланг встал:
— Я отказываюсь говорить с вами в таком тоне.
— Мистер Ланг, последний вопрос, — сказал детектив Склафани. — Вы назвали окончательную цену собственности Вандермееров после того, как дом перестал считаться историческим памятником, верно?
— Джентльмены, если у вас есть еще вопросы, можете обратиться к моему адвокату. — Ланг нажал кнопку интеркома. — Мистер Бреннан и мистер Склафани уходят, — сказал он секретарше. — Будьте добры, проводите их до лифта.
Герт Макдермот позвонила Нелл в среду утром.
— Ты будешь сегодня дома? — спросила она. — Я испекла обсыпной торт, который ты, по-моему, очень любишь.
— Конечно, тети Герт, приходи.
— Но если ты очень занята…
— Моя колонка уже почти готова.
— Буду к одиннадцати.
В одиннадцать часов привратник сообщил, что мисс Макдермот поднимается на лифте. Мак научил нас обеих, и меня, и Герт, быть пунктуальными, подумала Нелл. А Эдам всегда опаздывал.
При этой мысли она почувствовала себя предательницей.
— Ты выглядишь лучше. — Герт поцеловала ее. — Я пыталась дозвониться вчера вечером, но тебя не было. Бонни Уилсон спрашивала, как твои дела.
— Очень мило с ее стороны. — Нелл взяла из рук тетки торт. — Пошли пить чай.
За чаем Герт сказала:
— Нелл, если тебе будет плохо и захочется, чтобы с тобой кто-нибудь побыл, ты знаешь, кому позвонить.
Нелл улыбнулась:
— Тебе.
— Да. Послушай, надеюсь, ты собрала вещи Эдама, чтобы их отдать. Бонни считает, что это очень важно.
— Я начала их упаковывать. Управляющий обещал дать мне несколько коробок. У вас ведь по-прежнему принимают пожертвования по субботам, верно?
— Да.
При церкви на 85-й улице был магазинчик подержанных вещей, где Герт работала волонтером.
Лиз Хэнли постучалась и приоткрыла дверь кабинета Корнелиуса Макдермота.
— Я иду, — объявила она.
— Знаете, Лиз, мне неловко…
— Мак, если эта женщина наведет на меня порчу, вы будете виноваты.
— Возвращайтесь сразу, как только закончите с ней.
— Или она со мной покончит.
Бонни Уилсон оказалась необычайно привлекательной, к тому же она была гораздо моложе, чем предполагала Лиз. Зато атмосфера квартиры оправдала ее ожидания. Прихожая казалась особенно мрачной по контрасту с оставшимся за дверями ярким июньским днем.
Лиз послушно последовала за Бонни в кабинет.
— Не хотите присесть на диван? — спросила Бонни.
Чувствуя, что нервничает все больше и больше, Лиз повиновалась и села. Бонни прикрыла глаза.
— Вы носите обручальное кольцо, но вы уже давно вдова.
Каким образом она догадалась? — удивилась Лиз.
— Я вижу число сорок. Вы грустили в последнее время, потому что должны были бы праздновать сороковую годовщину свадьбы. Вы венчались в июне.
Ошеломленная, Лиз сумела лишь кивнуть.
— Мне слышится имя Шон. В вашей семье был Шон? Не думаю, что это ваш муж. Кажется, брат. — Бонни подняла руку к виску. — Сильнее всего боль ощущается вот здесь. Думаю, Шон погиб в результате несчастного случая.
— Шону было семнадцать, — произнесла Лиз звенящим от волнения голосом. — Машина потеряла управление. У него была травма головы.
— Он там, по ту сторону, вместе с вашим мужем и всеми усопшими членами вашей семьи. Он хочет, чтобы вы знали, что они шлют вам свою любовь. Пусть это вас утешит.
Позже, в полубессознательном состоянии, Лиз Хэнли шла вслед за Бонни по полутемному коридору к двери. На столике под зеркалом стоял серебряный поднос с визитными карточками Бонни. Лиз протянула руку, чтобы взять одну из них. Вдруг кровь застыла у нее в жилах. Она взглянула на себя в зеркало, но там, за ее собственным отражением возникло чье-то лицо. Видение было мгновенным — лицо исчезло, прежде чем она успела его разглядеть.
Возвращаясь на такси в офис, Лиз призналась себе, что сомнений быть не может: в зеркале материализовалось лицо Эдама Колиффа.
Бена Такера снова мучили кошмары, но они уже были не так ужасны. С тех пор как он нарисовал взрыв лодки и они с доктором Меган поговорили о том, что любой был бы потрясен, увидев такое зрелище, он почувствовал себя немного лучше.
Его даже не огорчало, что из-за визитов к доктору Меган он опаздывает на тренировку. Бен признался ей в этом.
— Ты радуешь меня, Бенджи, — сказала она. — Хочешь порисовать сегодня?
В этот раз рисовать было легче, потому что змея уже не казалась такой страшной. На самом деле Бен понял, что «змея» не похожа на змею. В своих последних снах он яснее разглядел ее.
Бен рисовал быстро, уверенными штрихами. Он был рад, что доктор Меган отвернулась и пишет что-то, не обращая на него внимания. Так было гораздо легче.
Он посмотрел на свою работу. Ему показалось, что рисунок хорош, хотя то, что он нарисовал, удивило его самого. Теперь он видел, что «змея» вовсе не была змеей. Просто ему так показалось, потому что он был очень напуган. Он видел не змею, соскальзывающую с яхты. Это было больше похоже на человека с чем-то вроде бумажника в руке.
В среду днем, выйдя из больницы, Дан Майнор направился в офис Корнелиуса Макдермота. Договариваясь о встрече, он понял, что Нелл уже говорила о нем со своим дедом, поэтому его звонка ждали.
Макдермот сердечно приветствовал его:
— Я слышал, вы с Нелл оба окончили Джорджтаунский университет.
— Да, я был старше ее на несколько курсов.
— Как вам нравится жить в Нью-Йорке?
— Здесь родились обе мои бабушки, и моя мать жила здесь до двенадцати лет. Я всегда чувствовал себя одной ногой здесь, а другой — в Вашингтоне.
— У меня такое же ощущение, — признался Макдермот.
Пока они разговаривали, Корнелиус понял, что Дан Майнор ему очень нравится. Другой бы на его месте вычеркнул из памяти бросившую его мать, бродягу и пьяницу.
— Посмотрим, может быть, мне удастся организовать поиски, — сказал он.
— Если она жива, я хочу взять на себя заботу о ней. Но я понимаю, что она уже могла и умереть. Если она умерла и похоронена на кладбище для бедняков, я хотел бы перенести ее прах в семейную могилу в Мэриленде. В любом случае и для дедушки с бабушкой, и для меня самого будет большим облегчением узнать, что она больше не бродит по улицам.
— У вас есть ее фотография? — спросил Корнелиус.
Дан открыл бумажник и вытащил фотографию, с которой никогда не расставался.
— У меня еще есть фотография с кадра из документального фильма о бездомных, который показывали по телевидению семь лет назад.
— Мы снимем копии и расклеим по городу, — пообещал Макдермот. — Я заставлю чиновников порыться в архивах.
Дан встал:
— Я очень благодарен вам, конгрессмен.
Макдермот знаком попросил его сесть:
— Друзья называют меня Мак. Сейчас уже половина шестого, можно начинать пить коктейли. Что предпочитаете?
Лиз Хэнли, тихонько войдя в офис, застала обоих мужчин, дружески беседующих за бокалом сухого мартини. Оба сразу заметили, что она выбита из колеи.
Макдермот вскочил:
— Что случилось, Лиз?
Лиз рухнула на стул.
— Сейчас приду в себя. Мак, налейте мне бокал вина. Это должно помочь. Просто… Мак, Бонни Уилсон потрясла меня. Я убеждена, что она настоящий экстрасенс. Значит, если она советовала Нелл быть осторожной с Питером, это нужно принимать всерьез.
После ухода Герт Нелл вернулась к столу и перечитала свою колонку для пятничного выпуска «Джорнел».
Ее следующая и, согласно намеченному плану, последняя колонка будет содержать в себе одновременно прощание и извещение о намерении выставить свою кандидатуру на выборы в Конгресс.
