Сергей Петросян - Путешествие дилетанта
Выйдя из подсобки, Пьер не стал сразу уходить. Сел за столик. Жена Карла сразу поставила перед ним бокал холодного пива:
– Угощайтесь, сеньор.
Улыбнулась как хорошему знакомому.
«Похоже, – подумал он, – они и правда, не знают, что Райнхарда «закрыли».
На обратном пути тойоты не было видно.
* * *
Сезон дождей начался неожиданно. 3 мая, пятница, был праздником – День Креста. Выходные получились длинные. Всей компанией ездили на озеро Хилоа. Загорали, купались, ловили рыбу с лодки. На ярко-голубом небе не было ни облачка. А в понедельник с утра небо заволокло тучами. Стало сумрачно и душно. По дороге на работу начался дождь. Пьер обратил внимание, что машины на центральной улице стали прижиматься к обочинам и останавливаться. «Дикий народ, – подумал Пьер, – дождика испугались. Их бы к нам – в Ленинград, так они бы вообще из дому не выходили». Внезапно стена воды обрушилась на город. Ничего подобного Пьер даже представить себе не мог. Дворники с трудом перемещались по стеклу, но никакого эффекта от этого не было – не видно было даже капота автомобиля. Искать место на обочине было поздно – в условиях нулевой видимости можно было врезаться в кого-нибудь. Полноприводной ниссан двигался с трудом, как будто водитель забыл отпустить стояночный тормоз. Егорыч выглянул в боковое окно – дорога превратилась в бурлящую реку. Тормоза перестали работать. Пришлось остановиться посреди улицы. От грохота падающей на крышу автомобиля воды было сложно разговаривать. Притихшие, «танкисты» ждали, когда стихия успокоится.
Ливень закончился также неожиданно, как и начался. Выглянуло солнце, уровень воды на дороге стал падать.
– Как там наша стройка? – задумчиво потянул шеф.
Вечером пришлось устраивать субботник. Засорился ливневой сток во внутреннем дворике и вода залила комнаты. Высокие каменные порожки не помогли. Наоборот, помещения превратились в мини-бассейны. Под ногами плавали тапки, книги и другие предметы, забытые их владельцами на полу. Пришлось вооружаться ведрами и выливать воду за порог.
– Разверзлись хляби небесные, – глубокомысленно сказал Егорыч и предложил пропустить по стаканчику «для снятия стресса».
Никто не возражал.
Удивительное дело, но дожди никак не повлияли на ход строительства. Вся советская строительная техника: бульдозеры, компрессоры, 25– тонный дизель-электрический кран вели себя достойно. Правда, небольшой участок подъездной дороги превратился в грязное месиво, но для ниссана и УАЗа это не было препятствием.
* * *
С последнего визита Пьера в Коринто прошло уже две недели. Моторыгин пока не беспокоил. Молчал и Эчаварийя. Два раза в неделю Пьер ездил за продуктами на рынок Роберто Уэмбес, подходил к магазину, торгующему ремнями из крокодиловой кожи, чучелами лягушек и прочими сувенирами. Спрашивал у владельца: «Есть что-нибудь для Пепе?» Но каждый раз получал отрицательный ответ.
Взяв из почтового ящика свежий номер газеты La Prensa, Пьер неожиданно увидел броский заголовок: «В Матагальпе убит интернационалист». На фотографии можно было разглядеть лежащего человека с широко открытыми глазами и с аккуратной дырочкой во лбу. Длинные волосы, забранные в хвост… Текст гласил, что в районе Матагальпы был найден убитым Райнхард Вайзе, интернационалист из Германии, приехавший помогать строить сельские школы. «Как там Мели?» – подумал Пьер.
Неожиданно пришло письмо от Жоры. «Вряд ли мы сможем дружить как раньше, – писал он, – и я пойму, если ты не подашь мне руки при встрече. Но и ты поступил не по-мужски. Как ты мог уехать, зная, что Кэт беременна? Она мне все честно рассказала, и я готов заботиться о ней и нашем ребенке. Да – теперь он наш, а не твой. И я очень прошу тебя никогда эту тему не поднимать. Об этом знаем мы трое. Пусть все так и останется…» Пьер дочитал письмо и задумался. Что теперь делать? Звонить, объяснять всем, что он даже не догадывался о ребенке? Расстроить свадьбу? Приехать он все равно не сможет, а Кэт сейчас нужна поддержка… Пусть все идет, как идет. И письмо отправилось в камин на веранде.
Моторыгин неожиданно сам объявился на стройке. Позвонил накануне вечером, пообщался с Егорычем.
– Завтра буду у вас на объекте с представителем из Москвы. Чтоб как стеклышко! И срач приберите – мы не раньше обеда будем.
Понятно было, что Bluebird советника через «гóвна», как выразился Егорыч, не проедет. Как на грех заболел бульдозерист – ну не отсыпать же дорогу лопатами! Пьер трижды переводил на испанский «уроки» представителя Трактороэкспорта для местных. Все, вроде, было несложно.
– Дмитрий Егорович, давайте я попробую, – предложил он.
– Давай, – махнул рукой Егорыч.
Пьер снял чистую рубашку, достал из багажника резиновые сапоги, в которых мыл машину, и полез в кабину Т-130. Включил массу, вспомнил «уроки» : педаль газа работает наоборот, глушить только на «нейтрале»… Была-не была – завел двигатель, включил передачу и тронулся к «гóвнам». Управлялся бульдозер, действительно, легко – центральный рычаг управлял торсионами, и огромная махина моментально реагировала. Могла даже разворачиваться на месте. Сложнее было управлять отвалом – эту науку Пьер так и не успел освоить. В конце концов, провозившись часа полтора, он сумел выровнять дорогу, пятясь назад и скребя глину опущенным вниз ножом. Практически сразу появился Bluebird. Первым вылез Моторыгин, обежал машину, открыл дверцу начальнику из Москвы. Гости хотели побродить по площадке, но, потоптавшись, решили не пачкать обувь и пригласили всех собраться под навесом. Пьер подошел последним и встал чуть поодаль. Московский гость рассказывал о политике нового генсека Горбачева. Он не говорил ничего, кроме того, что можно было прочитать в газетах, но, надо отдать должное, преподносил он информацию таким доверительным тоном, иногда переходя на шепот, что казалось, сообщаются самые секретные сведения. Внезапно гость замолчал и, показав глазами на Пьера, спросил:
– А что этот туземец так внимательно слушает? По-русски, что ли понимает?
Все посмотрели на Пьера и дружно заржали. Действительно, загорелый, с отросшей бородкой, перемазанный глиной и маслом, он походил на никарагуанского рабочего.
Когда начали прощаться, Моторыгин отвел Пьера в сторону и быстро бросил:
– Завтра поедешь.
На вопросительный взгляд Пьера ответил:
– Туда везти ничего не надо. Карл знает… Ну, можешь Егорычу денег поменять.
* * *
Уже больше часа Пьер сидел в кафе Las Mercedes. Он уже успел съесть огненный карне-кон-чили, выпить три бокала пива, а Карл все не возвращался. Увидев Пьера, он ничего не стал спрашивать, усадил его за столик и велел никуда не уходить. Сам же уехал куда-то на стареньком «жуке». На территории порта стоял советский сухогруз «Новомосковск». «Хорошо бы сейчас к каптерщику наведаться, – подумал Пьер, – селедки прикупить, хлеба черного…» Неожиданно кто-то из-за спины закрыл ему ладонями глаза. Он повернул голову – Мели!
– Может, вам будет удобнее беседовать внутри? – спросил стоящий рядом Карл.
Пьер помотал головой:
– Все в порядке – мы здесь поговорим.
Разговор «по делу» не получался. Мели спрашивала про ленинградские новости, выставки в Эрмитаже и Русском. Пьер отвечал сначала неохотно, но потом и сам «поплыл по волне своей памяти». Стало казаться, что не было никакого Моторыгина с его угрозами, не было той страшной ночи… Видно было, что и Мели необходим этот разговор, чтобы не думать о чем-то неприятном.
В кафе зашли советские моряки с сухогруза: барсетки, белые кепки, естественно – трое (в город отпускали, только разбив на тройки и назначив старшего). Сели, заказали пива. Услышав русскую речь, пошептались, и один из них подошел со своей кружкой:
– Ребята, вы советские?
– Белоэмигранты, – отрезал Пьер.
Больше им никто не мешал.
– Мели, – вдруг остановил он поток воспоминаний, – я знаю про Райнхарда…
– Пройдемся? – перебила она его.
Пьер не стал возражать.
– Пьерушка, милый, – начала она, – я ведь не Мата Хари какая-нибудь. Я сама в шоке от той ситуации, в которую мы попали. Пока боюсь тебе все рассказывать, но пожалуйста, делай все, как говорит Хуан. По-моему, это самый безопасный вариант…
Они шли по центральной улице, ведущей к воротам порта. Уже началась жара, почти все лавки были закрыты. Немногочисленные торговцы с интересом вскидывали головы, услышав иностранную речь.
– Здесь я живу, – сказала Мели, когда они остановились у одного из немногих домов, не занятых магазинами или кафе, – зайдем?
Она взяла его за руку. «Господи, – подумал Пьер, – я ведь от всех этих шпионских страстей даже ни разу не посмотрел на нее, как на женщину». А ведь перед ним стояла его девушка, красивая девушка. Ему всегда нравилось сочетание ее русых волос и восточных темных глаз, которое, наверное, встречается только у южных славян. И смотрели эти глаза на него покорно и доверчиво, а не с оценивающей усмешкой, как глаза Кэт.
